Фаина Раевская - Пятнадцать суток за сундук мертвеца
— Куда поедем? — угрюмо спросила я, стараясь совладать с дрожью в руках.
Клюквина потерла переносицу и туманно ответила:
— В Выхино.
— Понятно.
Мне было совсем ничего непонятно. Зачем я села за руль? Зачем согласилась идти на свидание с этим типом? Ведь было же у меня предчувствие! А Клавка посоветовала на него наплевать и заняться устройством личной жизни под ее чутким руко-водством. Я покосилась на сестру. Она сидела, спрятав соединенные вместе ладошки между колен, и тихо раскачивалась из стороны в сторону. При этом выражение лица у нее было жалостливое, а оттого глуповатое. Который раз за сегодняшний день я пожалела, что не осталась на банкет. Сидела бы сейчас в кабинете домоводства и спокойно попивала винцо. И самой большой неприятностью в этот день было бы возвращение домой и сетования Клюквиной на мою черную неблагодарность. Вместо этого я сижу в салоне чужого автомобиля, имея в наличии труп жениха на заднем сиденье и скулящую Клавдию рядом.
— Афоня, поехали уже, а? — Клавка смешно сморщила нос и всхлипнула.
Мне казалось, что если я открою рот, то зареву белугой, поэтому стиснула зубы и завела двигатель.
Последний раз я сидела за рулем лет пять назад, и теперь дорога до Выхина представлялась мне десятым кругом ада.
«Я справлюсь! — уговаривала я сама себя. — Конечно же, справлюсь! Клавка совершенно справедливо заметила: мастерство не пропьешь. Главное — замечать светофоры и гаишников!»
Как мы выехали со стоянки, я помню смутно. Перед глазами мелькали перекошенные лица водителей и слышались нервные гудки. Почему-то еще запомнился троллейбус и галдящие пассажиры. Но все это отходило на второй план, едва я вспоминала, какой груз лежит на заднем сиденье. Первые десять минут пути стоили мне десяти миллионов нервных клеток, а то и всех двадцати. У Клюквиной дела обстояли не лучше. Она сидела бледная и беззвучно шевелила губами. Молилась, наверное. Однако дальше стало полегче. Руки и ноги сами вспомнили, куда нажимать и что переключать. А вскоре я настолько осмелела, что обогнала одного «чайника» на «Оке». Клавдия, заметив, что я чувствую себя за рулем более-менее уверенно, перестала молиться и ободряюще улыбнулась. Правда, улыбка вышла несколько кривоватой, но в данной ситуации это вполне объяснимо.
— Клава, — дрожащим голосом обратилась я к сестре, — а может, в милицию поедем?
— Зачем это? — слабо пискнула Клюквина.
— Ну, человек все-таки умер…
— И что ты скажешь ментам?
— Правду, разумеется.
— Интересно. Ну-ка, попробуй, а я послушаю, — по-моему, к Клавке вернулась ее обычная вредность, что не могло не порадовать.
— Я скажу, что мы пришли к нему на свидание… Кстати, а как его зовут?
— Гена. Ты не отвлекайся, Афоня, продолжай…
— Гена… — вздохнула я. — Вот и познакомились. Так вот. Пришли мы к Гене на свидание, а он нас не дождался и случайно умер. Вот и все.
Клавдия с состраданием посмотрела на меня. Так здоровые люди смотрят на тихих сумасшедших.
— Очень умно, Афоня. А как мы оказались в его машине? Угнали, выходит?
— Почему это сразу угнали? Мы решили, что покойнику не место в парке — там все же и дети гуляют, и старички нервные… Тогда мы перенесли Гену в его же машину и поехали… в милицию, конечно! Ну, как?
Клавдия покрутила пальцем у виска и заметила:
— Нужно было еще в парке ментов вызывать, а самим сматываться! Ты же сама сказала, что мы будем первейшими подозреваемыми. А я, дура дурой, тебя послушала. Теперь мы увязли по уши. Так что давай, крепче за шоферку держись, баран…
В словах Клюквиной было рациональное зерно — сматываться, конечно, нужно было сразу. Еще вопрос, нашли бы нас или нет. И кто, спрашивается, меня за язык тянул?! Сейчас вот расплачиваюсь за собственную глупость. Ужасно хотелось зареветь, но я запретила себе это делать, все же за рулем.
Остаток пути прошел в гробовом молчании. Клавдия пялилась в окно, Гена… ну, с Геной понятно, а я печально вздыхала. Наконец, мы въехали в какой-то тихий дворик.
— Выхино, — объявила я. — Выходим?
Клавка молчала. Я внимательно наблюдала за сестрой. В ее глазах мелькали то обрывки мыслей, то легкая паника, то отчаянная решимость. Клюквина явно страдала.
— Афоня, мы его прямо здесь бросим? — жалобно спросила она.
— Нет, мы его к себе домой заберем!
— Жалко-то как парня! Молодой ведь совсем. А симпатии-ичный… И не пожил, считай, совсем! Только-только любовь свою встретил, — тонень-ким голоском запричитала Клавдия, косясь на меня.
Я сурово хмурилась и молчала, хотя в глубине души испытывала похожие чувства.
— Родным бы сообщить надо… — неопределенно заметила сестрица.
Тут уж мое терпение лопнуло.
— Точно. И некролог в газету. А рядом заметочку про нас: «Так поступают настоящие пионеры!» Клава! — воскликнула я, заметив, что сестра готова разреветься. — Мы не знаем ни его фамилии, ни его адреса… Мы вообще ничего о нем не знаем!
— Знаем!!! Я знаю номер его мобильника.
— Ну?
— Вот тебе и ну! По номеру нам все расскажут! — Клюквина радостно улыбнулась.
— Ага, — хмыкнула я. — Только представиться не забудь. Мол, я, Клава Клюквина, нашла, понимаете ли, труп и хочу вернуть его безутешным родственникам… Вы не подскажете мне адрес покойного?
Клавка нахохлилась и замолчала. А я внезапно испытала приступ небывалого человеколюбия, погладила ее по голове и, ругая себя распоследними словами, примирительно произнесла:
— Ладно, Клавочка, попробуем что-нибудь придумать. Давай номер жениха.
Клюквина торопливо продиктовала номер и уставилась на меня в ожидании чуда. Я достала свой сотовый телефон и потыкала в кнопочки.
— Слушаю вас, — отозвался приятный мужской голос. Такие еще называют бархатными.
— Александр Михайлович? Здравствуйте! — вежливо поздоровалась я. — Афанасия Сергеевна беспокоит…
— A-а, здравствуйте, здравствуйте, Афанасия Сергеевна, рад вас слышать! Что-нибудь случилось?
— Нет, то есть да… — я не знала, что говорить, поэтому замолчала.
Молчал и мой собеседник. Пауза затягивалась.
— Кхм… Афанасия Сергеевна, вы еще здесь?
— Да, да, здесь… — эхом откликнулась я
— Я могу быть вам чем-нибудь полезен? — поинтересовался Александр Михайлович.
— Можете. Понимаете, мы с сестрой сегодня гуляли в парке…
При этих словах глаза у Клюквиной округлились от ужаса, но я сделала предупреждающий жест рукой и продолжала:
— …и нашли там мобильный телефон. Вещь дорогая, ее владелец, наверное, переживает. Мы хотим вернуть телефон хозяину, но не знаем его адреса. Вы не могли бы нам помочь?
— Каким же образом?
— Мы позвонили с найденного телефона на мой, а у меня определитель. Так что номер мы знаем. По номеру ведь можно узнать адрес клиента, то есть, я хотела сказать, абонента?
— В принципе, да… — Александр Михайлович, судя по всему, задумался. — Вот что. Вы, Афанасия Сергеевна, продиктуйте номер и перезвоните мне через полчасика. Посмотрим, что можно сделать. Хорошо?
— Да, конечно. Спасибо большое.
— Да пока не за что, — он положил трубку.
На улице темнело.
— Осень, — поставила я в известность Клавку.
Она согласилась и спросила:
— Ты кому звонила?
— A-а… Это брат Нинки, англичанки нашей. Он работает в системе МВД.
— Кем? — не унималась сестрица.
— Не помню. Он что-то говорил, но мне это как-то без надобности.
— Глупая ты, Афоня! Таких людей беречь надо, холить и лелеять. Сама знаешь, у нас в государстве от сумы да от тюрьмы… Симпатичный?
— Кто? — не поняла я, так как мыслями была далеко.
— Мент в пальто! — огрызнулась Клавдия. — Этот Александр Михайлович твой…
Я покосилась на Гену и неопределенно пожала плечами:
— Нормальный.
Клавка закатила глаза и глубоко вздохнула. Из этой небольшой немой сценки я должна была сделать вывод, что умирать буду за письменным столом в почетном звании старой девы.
— И что, холостой? — продолжала допытываться Клавка.
— Кажется, холостой… Постой-ка, на что это ты намекаешь?!
— А я не намекаю, я прямо говорю — замуж тебе надо, Афанасия!
Секунд десять я возмущенно моргала и издавала нечленораздельные звуки. Потом гордо распра-вила плечи, задрала подбородок и бросила презрительный взгляд на Клюквину.
— Никогда, — принялась чревовещать я, — никогда мент не станет моим мужем!
— Ой-ой-ой, вы посмотрите на нее! — всплеснула руками Клавдия. — Прямо-таки Сивка-Бурка и огнедышащий дракон в одном флаконе! Да чтоб ты знала…
Зазвонил мой сотовый, и договорить Клавка не успела, поэтому то, что я должна была знать, так и осталось загадкой. В трубке возник Александр Михайлович.
— Афанасия Сергеевна, — с места в карьер начал он, — я все выяснил и решил вам сам позвонить. Значит, записывайте: улица Ферганская, дом 16, квартира 92. Зовут хозяина Матвеев Павел Леонидович.
