Роман Грачев - Молчи и танцуй (Часть 1)
-Однако, вы действительно хорошо осведомлены о моих делах, - наконец выдавил Шестопалов, закуривая сигарету. - Вы со всеми так ведете переговоры? -В большинстве случаев. Что касается вас, то я просто-напросто покупаю рекламное время, которым собираюсь распорядиться по своему усмотрению. Допущенную мной лирику можете проигнорировать. Вот, ознакомьтесь с нашим заказом. Нестеров снова вернулся к своей папке, неторопливо вынул верхний лист бумаги с отпечатанным на компьютере текстом и протянул его Глебу. Пока тот читал, он с невозмутимым видом разглядывал свои холеные ногти. В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь музыкой из приемной. Через минуту Глеб отложил бумагу в сторону и поднял затуманенный взгляд на гостя. -Пожалуй, вы не менее странный, чем я, - сказал он. - Такое ощущение, что чего-то не договариваете. -Почему? -Вы хотите заплатить за несколько дней эфира столько, сколько стоит месяц. Это шутка, или ваша машинистка нажала не на ту клавишу? -Никаких шуток. Если вы не доверяете написанному, я могу повторить вслух. Я плачу за неделю по стоимости месяца. Более того, я рекомендую вам не оформлять по счетам всю сумму, а только ту ее часть, которая соответствует официальным расценкам. Остальное получите наличными, когда захотите. Нестеров более чем красноречиво похлопал по своему кейсу. Несомненно, он говорил правду. Он готов был дать взятку хоть сейчас только за то, чтобы ему продали какие-то несчастные тридцать минут. -Я не понимаю, - признался Глеб. -Это не страшно. Просто примите мое предложение. Я предлагаю вам эту безумную сумму потому, что знаю ваше отношение к политике и предвыборным баталиям. -Откуда знаете? -От осведомленных людей. Видите ли, наша необъятная Родина только на карте столь необъятна. На самом же деле Россия - всего лишь большая деревня с одним культурным центром и одной эстрадной примой, о которой никто не смеет сказать дурного слова. Все друг друга знают, все ходят в одну и ту же сауну. Разумеется, в масштабах одного, даже пусть миллионного города, дела обстоят еще проще. Вы сравнительно молодой директор, поэтому вас еще что-то удивляет и настораживает. Так вы согласны поработать с нами? -Не вижу причин отказываться, - сдался Глеб, - но повторюсь... -Хотите еще один маленький секрет? - прищурился Нестеров. - Все остальные мало-мальски значимые средства массовой информации уже разобраны другими кандидатами, из независимых осталось ваше. -Вот это уже теплее. Нестеров с довольным видом поднялся из-за стола. -Обещанная мной сумма будет выплачена по вашему звонку. Выпишите счет и пришлите его завтра. Реквизиты указаны. -Хорошо. -Да, чуть не забыл! - будто бы спохватился визитер. - Есть еще один момент. Шестопалов изобразил внимание. -Через некоторое время у вас появится возможность удвоить эту, как вы выразились, взятку, выполнив одно наше условие. -Какое? -Ничего особенного и ничего противозаконного, но об этом вы узнаете позже. -Когда? -В свое время. До встречи, приятно было познакомиться. Нестеров подхватил свой чемоданчик и вышел. -Псих, - пробормотал Глеб.
Маленький Максимка не капризничал в отсутствие матери и не просился домой, если ему велели подождать. Мальчишка был на редкость терпеливым. Он неплохо проводил время в компании соседки тети Любы, потому что улыбчивая и даже смешная толстая тетенька водила его на детскую площадку возле кинотеатра, угощала мороженым и рассказывала интересные истории. Вот и в этот раз, когда Лариса чмокнула Максимку в щечку и сказала, что придет скоро, он не стал возражать. -Иди уж, не волнуйся, - сказала Люба, - пригляжу за ним. Потом гречкой отдашь.
У Ларисы сегодня намечался серьезный разговор. Она брела по тротуару и мысленно проговаривала фразы, которые ей предстояло озвучить в ближайший час в доме родителей. Фразы несложные, но почему-то нужные и заранее подобранные слова в последний момент куда-то улетучиваются. Подлость несусветная. Дойдя до угла родительского дома, Лариса остановилась, подняла голову вверх. На балконе шестого этажа сушилось мужское нижнее белье - невероятных размеров трусы и майки. Лариса долго смотрела на эти пестрые паруса, потом направилась к подъезду, кусая губы. "Значит так, дорогие мои, - в сотый раз повторяла она, - я хочу разобраться с нашими проблемами раз и навсегда. Если вы отказываетесь, я разворачиваюсь и ухожу, и внука вы будете видеть только по праздникам". Грубовато, конечно, но ничего не поделаешь. С ее родителями лучше разговаривать так - с напором и без литературных изысков. Так до них лучше доходит. Если допустить какие-то разночтения, потом намучаешься, потому что они уже немолодые люди, им все эти модные прибамбасы - как муха в салате. Удивительно, что они вообще слушают свою дочь. В лифте Лариса вдумчиво изучала абсолютно чистую стену. В этом подъезде всегда и все было чистым - никаких наклеек от "Терминатора" и автографов "здесь был Вася". Лариса с улыбкой вспомнила, как когда-то в юности пыталась нацарапать на стенке кабины лифта свое имя. Ей не позволили это сделать, выволокли за косу и нащелкали по лбу, вдобавок наябедничав родителям. За чистоту своего жилища люди боролись как за власть Советов. Лариса вышла на площадке шестого этажа, остановилась возле родной двери, замерла. Все было очень хорошо слышно. Вот отец прошаркал мимо прихожей в гостиную, включил телевизор и с довольным кряхтением уселся на диван. Мать гремит на кухне кастрюлями, кричит супругу, чтобы не рассиживал без дела, а отец отбрыкивается - телевизор по вечерам для него свят, как пиво после бани. Лариса нажала на кнопку звонка. Снова шаркающие шаги, ворчание матери. Лязгнул замок, дверь открылась, и Александр Никифорович Еремеев, помятый и небритый, в спортивных штанах и застиранной до потери родного цвета футболке, сдержанно улыбнулся. -Ларик? Проходи. Сейчас мать позову... Лариса улыбнулась в ответ. - У тебя все в порядке? - тараторил отец. - Что-то ты бледная. С Максимкой все хорошо, не болеет? -Спасибо, пап, все в порядке, не суетись. Я ненадолго. Лариса вошла в квартиру, повесила на крючок свою сумочку. Мать, конечно, слышала, что кто-то пришел, и наверняка разобрала голос, но показываться из кухни не спешила. Очевидно, поднявшееся тесто заслуживало большего внимания, чем собственная дочь. -Какими судьбами? - спросил отец, подталкивая ногой тапочки. -Мимо шла, решила заглянуть, - соврала Лариса. - А вы чего поделываете? -Мать вот стряпней занялась, я отдыхаю. Как там погода? -Нормально. -М-м-м... - протянул отец, смущенно почесав нос. Светская беседа никогда не была его коньком, и он это знал. -Как твои дела на работе? - поинтересовалась Лариса. Отец скривился в усмешке, махнул рукой. -Нормально всё, платят с задержками. Экспедиторы нынче не в большой цене. Думаю, не уволиться ли. -Серьезно? -А почему нет? Думаешь, я пропаду? -Нет, не думаю, - сказала Лариса. Она знала, что руки отца растут из правильного места, и он всегда сумеет найти им применение. Проблемы безработицы для него не существовало в принципе. Кроме того, папа всегда легко прощался с прошлым, и, пожалуй, с ним Ларисе общаться было легче, чем с матерью. -Проходи в комнату, - сказал Александр Никифорович, - правда, там не убрано. Эй, мать, выйди хоть поздоровайся! В ответ на это предложение из кухни донеслось злобное шипение залитой маслом сковородки. -Ладно, пап, - сказала Лариса, устраиваясь на диване, - пусть она занимается своими делами. У меня еще есть время, я потерплю. Может, пирожков попробую. -А Максимку с кем оставила? -С Любкой. Отец кивнул и направился было на кухню, но вдруг остановился у двери, внимательно посмотрел на свою дочь. Лариса не отвела взгляда. -Что-то случилось? -Почему ты так решил? Я как-то необычно выгляжу? -Да вроде нет, но у меня какое-то странное предчувствие. Лариса вздохнула. Отца не обманешь, он чувствует печенками. -Я все скажу, пап, - произнесла Лариса, глядя, как Якубович на экране телевизора примеряет казачью папаху.- Только попозже, когда мама закончит. Отец покачал головой, но ничего не сказал. Лариса осталась в гостиной одна. Она сидела на диване и смотрела "Поле чудес", время от времени прислушиваясь к тому, что происходило на кухне. В этом доме все оставалось по-прежнему: мать возилась с кастрюлями, отец оккупировал телевизор, вечера проходили в устоявшемся неторопливом ритме семейного общежития. В этих стенах Лариса провела свое детство и юность. Ее теперешняя квартира, "двушка" не первой свежести в другом конце города, даже спустя пять лет не могла соперничать с родительским гнездом, и это немножко пугало. Порой Ларисе казалось, что она никогда не сумеет перерезать пуповину и выйти на свободную орбиту, потому что в родительском доме всегда было чуть теплее, чуть спокойнее. Во всяком случае, было до недавнего времени. Вернулся отец с пакетом сока и печеньем. -Хочу тебя угостить. - Он выставил пакет на журнальный столик, взял из серванта два стакана. -Мама когда освободится?. -Я уже освободилась. Лариса вздрогнула, повернулась к двери. Мать стояла у косяка и пристально смотрела на дочь. -Как делишки, Ларик? Как Максимка? -Все в порядке, мам. Симка не болеет. Людмила Викторовна прошла в комнату, села на край дивана. На ней был старый халат, надетый поверх ночной рубашки, и дырявые шлепанцы. Выглядела она вполне миролюбиво, но Лариса догадалась, что внутри она вся клокочет. Их последняя встреча неделю назад закончилась непристойной перебранкой. Мать всегда долго успокаивалась. -Отец мне сообщил, что у тебя есть какой-то разговор, - без всяких вступлений начала она. - Мы будем разговаривать, или сначала поедим, обсудим погоду? Лариса поежилась. Когда ее добропорядочная матушка переходит в атаку, это может означать только одно: спокойного разговора не будет, пирожки с капустой (или что она там в них напихала) останутся нетронутыми и вечер войдет в историю как очередная "кровавая пятница". -Да, я хотела поговорить, - сказала Лариса, отхлебнув из стакана, - но мне не хочется устраивать драку. -Так не устраивай, Ларис, - вставил отец. - Говори спокойно, что у тебя случилось, и мы вместе подумаем, что можно сделать. Лариса помолчала, переводя взгляд с матери на отца. "Когда что-то рушится в дружной семье, - подумала она, - виноватым не может быть кто-то один. Как правило, виноваты бывают все... или никто". -Вы просверлите на мне четыре большие дырки, - выдавила она, отводя глаза. -От тебя не убудет, - добродушно пробурчал Александр Никифорович. - Давай рассказывай. Лариса залпом осушила стакан и поставила его на столик. Вспоминать заготовленные фразы ей не пришлось. -Игорь выходит в июле-августе, - произнесла она, взявшись за рукав блузки. - Я думаю, что не позже. -И что? - спросила Людмила Викторовна. -Ничего особенного. Я не хочу его видеть. Отец прокашлялся, мать вздохнула. Пауза была зловещей. -Я собираюсь забрать Максимку и исчезнуть, - продолжила Лариса. -Ты этого не сделаешь, - сказала мать. -Сделаю. Сделаю ради сына. -Безумства свои прикрывать заботой о сыне - очень современно. -Я не прикрываю, я как раз о нем и думаю! -А по-моему, ты разучилась думать. - Мать поднялась с дивана, подошла к серванту. Сейчас она начнет глотать свои таблетки, вздыхать и изображать измученную сердечными ранами старуху, до которой никому нет дела. "Господи, мама, как же тебе нравится страдать!". -Тебе не кажется, - промолвил отец, - что ты торопишься? -Нет, я давно решила. -Ты хочешь отобрать у мальчика отца, ничего не объяснив? Лариса закатила глаза. -Папа, о чем ты говоришь! Какие объяснения?! Какой отец?! Мать, вытряхивавшая на ладонь таблетки из маленькой бутылочки, бросила на дочь гневный взгляд. -Ты его нагуляла, что ли? -Я не сомневалась, что ты именно так и подумаешь, мама. Это вполне в твоем стиле. -Спрячь зубки! -Я их еще и не показывала! Игорь ему не отец. Если вы считаете, что отцом можно считать любого, кто сумеет засунуть, высунуть и встретить возле роддома, то он, конечно, годится, но во всем остальном... Папа, разве ты не видишь, что он за тип? Разве ты не видел его, не общался с ним, пока он не сел за решетку? -Ну, всяко бывало, - согласился Александр Никифорович. - Но, с другой стороны, не совсем последний человек, да и выбрала ты его сама, не мы. Лариса неожиданно поднялась с дивана, подошла к окну и уставилась на улицу. У нее опять потекли слезы. "Плакса ты несчастная, рева-корова!". Она не хотела, чтобы старики видели это, потому что не верила в их понимание. Кроме того, она хотела скрыть еще и свою злость. Плакать и злиться было от чего. Родители дали щелбана. Никто не сможет ударить больнее, чем близкие родственники. Если у тебя что-то не склеилось, возвращайся домой, и родня обязательно сделает так, чтобы ты поняла свою ошибку и горько о ней пожалела. "Мы тебе говорили, мы тебя предупреждали! Не слушала, упиралась, а теперь, когда прижало, примчалась с поджатым хвостом. Будешь знать в следующий раз. Мы рады, что так вышло, мы оч-чень рады!" -Любите пинать лежачего, - промолвила Лариса, кое-как справившись с эмоциями. - Ваше любимое занятие. -Лариса, послушай... -Нет, это вы меня послушайте. - Она повернулась к ним лицом, продемонстрировав черные разводы под глазами от расплывшейся туши. - Получили свое мясо с кровью, теперь послушайте меня. Я и без вас поняла, что ошиблась. Я целых три года ждала, когда этот свин возьмется за ум и вспомнит, что у него есть семья. Я три года не спала ночами, когда он болтался где-то со своими дружками, и вздрагивала, когда он, напившись в стельку, подходил в кроватке и чего-то там улюлюкал с Максимом. Вы знаете, что это такое - в одиночку растить сына, стирать пеленки, готовить каши, таскать на себе в больницу, в садик и постоянно бояться, что папа сделает ему больно? Знаете?.. Да, когда-то я его любила, но время идет. У него был шанс. Он от него отказался и сделал свой выбор. Это его дело, я теперь ни при чем. Лариса перевела дух, шмыгнула носом. Родители смотрели на нее раскрыв рты. -Вы наверняка всего этого не знаете, потому что я скорее себя подставлю, чем сдам вам вашего зятя. Глупо, конечно, но так воспитали. Был бы мужик с руками-ногами и семья в полном составе, и плевать на то, что в этой семье происходит. Но я не хочу гробить свою жизнь на придурка, который ковыряет в носу и размазывает сопли по столу, который торчит в кабаках, а когда приходит домой, то уже не может вспомнить, где он находится и с кем надрался. Вы это понимаете?! Мне двадцать пять лет всего! Родители продолжали молчать. Они явно не ожидали такого сольного номера, все развивалось очень быстро. -Я не знаю, где были мои глаза, когда мы пошли с ним в загс. Не помню! Наверно, на заднице. Но теперь речь идет не только обо мне. У меня сын. Чему может научить парня этот идиот? Материться, кидаться на мальчишек из-за пластмассовой машинки? Мне, наверно, должно быть стыдно, но когда он отделал этого несчастного прохожего и под шумок стянул у него бумажник, я только обрадовалась, потому что поняла, что меня от муженька избавят хоть на какое-то время. Вы просто представить себе не можете, как мы отдохнули! Но сейчас, когда Игорь вернется, я боюсь, все начнется сначала, если не будет хуже. Так что я собираюсь скидать свои вещи в чемодан, забрать Максимку и уйти. Мой муж не застанет меня дома, и это больше не обсуждается. Лариса снова села на диван, взяла пакет с соком и сделала несколько больших глотков. Молчанию родителей пришел конец. -Где ты собираешься прятаться? - спросил Александр Никифорович. -Сниму квартиру. -Это дорого. На что вы будете жить? -Жили же как-то раньше. Думаешь, Игорь баловал нас подарками? Не обольщайся на этот счет, папа, я растила сына одна. -Но... - Отец осекся. Встревоженным взглядом он обратился за поддержкой к своей жене, но та, очевидно, была занята подготовкой отповеди, поэтому ничего не заметила. Пришлось побарахтаться в одиночку. - Может, вам пожить у нас? -Нет, здесь он нас быстро найдет. Хочешь присутствовать при сцене долгожданной встречи? -Не хочу, - признался Александр Никифорович. - Но все-таки мне кажется, что у Максимки должен быть отец. Пусть я старомоден, но... -Ты прав, папа. Отец должен быть, и он будет. Но не Игорь. Эта последняя фраза Ларисы подключила к разговору мать. -Шлюхаться пойдешь? -Что?! - Ларису передернуло. - Что ты сказала?! -Что слышала! Я не позволю тебе на глазах у моего внука блядовать с кем ни попадя. У Ларисы округлились глаза. Такого от своей родной матери ей слышать еще не приходилось. Ей казалось, что при всех их внешних разногласиях они все же оставались друзьями, но, видимо, это было ошибкой. -Спасибо, мамочка, - процедила Лариса, опасаясь, что опять расплачется. Действительно, все происходит не так, как ты планируешь. - Я поняла, что ты хочешь сказать. Пожалуй, я пойду, пока Максимка не начал капризничать. Она поднялась и направилась в прихожую. -Подожди, Ларик! - попытался остановить ее отец. Лариса сбросила тапки, накинула на плечо сумочку. Она удерживалась от истерики каким-то чудом. -Лариса! - крикнула мать. - Перестань строить из себя невесть кого! Мы еще не договорили -Договорили! - Молодая женщина, готовая к выходу на улицу, снова появилась в комнате. - Ни черта вы обо мне не знаете. И ни черта вы не поняли. Мне двадцать пять лет, у меня на шее туземец-супруг, на руках - пятилетний ребенок, а вдобавок ко всему еще и любящие родители. А я жить хочу не хуже других, и чтобы меня дома нормальный мужик дожидался, которого я люблю... В конце концов, я забыла, когда трахалась в последний раз!.. Да что я вам объясняю!.. Она рванула к выходу. -Ларик!.. -Всё, пока! - бросила она и вылетела в подъезд, громко хлопнув дверью.
