Светлана Алешина - Не люблю поддавки
Маринка схватила газету и уткнулась носом в статью.
— Где?! — спросила она. — Молчи, нашла Значит, эта Юля говорит следующее…
Маринка прочитала вслух весь тот кусок статьи, что читала и я, и, нахмурившись, отложила газету в сторону.
— Ничего не понимаю. Чушь какая-то, — пробормотала она.
— Разрешите и мне уж ознакомиться. — Сергей Иванович тоже взял газету, тоже прочитал, но, в отличие от Маринки, он нашел в этом абзаце что-то полезное.
— Вы знаете, Оля, слова этой Юлии, что она покажет газету каким-то там своим девчонкам, являются фактическим согласием на публикацию этого мини-интервью с ней. Я так понимаю.
— Нужен Фима! — крикнула Маринка и обратилась ко мне:
— Звонить?
— Да подожди ты! — прикрикнула я. — При чем тут Фима? Юридических претензий нам никто не предъявляет. Тут претензии, так сказать, физические. Но дело не в этом. Нужно разобраться…
— А если психа отпустят, — каркнула Маринка, — то придется еще от него и скрываться. В принципе, жалко парня. У него горе, замкнуло его на этой статье, но, с другой стороны, и нам не легче: убить же может. Или покалечить.
— Лучше убить, — сказала я, — калекой быть не хочу.
., — Никто не хочет, — согласилась Маринка и хлопнула себя по коленке. — Все, решено. С сегодняшнего дня я с тобой не расстаюсь и сотовик твой я таскать буду. Я, а не ты. Потому что нападать будут на тебя, а я тем временем буду звонить. У тебя может не получиться.
— Пока будут убивать, у меня может не получиться позвонить, — медленно сказала я, привыкая к этой мысли.
— Вы не замыкайтесь, Оля, на этом, — строго сказал Кряжимский, — я бы на вашем месте обратился в милицию.
— За физической защитой? — спросила Маринка и крикнула:
— Правильно! Пусть дают охрану!
— За информацией! — поправил ее Сергей Иванович. — Если на самом деле было самоубийство, то нужно брать сведения из первоисточника: когда, как и что за записка. Нет ли сомнений у следователя, ну и прочее. Одним словом, нужно решить эту задачку, и чем скорее мы это сделаем, тем целее нервы будут у всех у нас.
— Верно, — сказала Маринка, — я сама хотела предложить то же самое. Нужно разобраться. Позвони, Оля, Фиме, пусть он порасспрашивает. Заодно будет и в курсе событий в случае чего.
Я хмуро посмотрела на Маринку, встала, взяла телефон и вернулась с ним к кофейному столику.
Фимы на месте не оказалось, и я продиктовала его секретарю, что мне очень важно и очень срочно нужно узнать как можно больше про самоубийство Юлии Пузановой, случившееся несколько дней назад.
— Четыре дня назад, — уточнила Маринка.
— Откуда знаешь? — удивилась я.
— Сказали же, что похороны были вчера. Хоронят обычно на третий день, значит, умерла четыре дня назад, — объяснила Маринка свою логику.
— — Не факт, — заметил Сергей Иванович, тихо ставя чашку перед собой, — это же не обычная, прошу прощения, смерть, да и в обычных случаях тоже не всегда придерживаются этих сроков. Не нужно уточнять.
Я и не стала. Фимина секретарша, выслушав меня, все записала и пообещала, что как только, так сразу. Я положила трубку на место.
— Ну что, господа репортеры, — начальственно произнесла я, — как я понимаю, на ближайшие сутки для меня самое важное дело — это выяснить подробности смерти этой женщины. Пока не разберусь, не знаю, как вы, а я и думать ни о чем не смогу, уж я-то с собой знакома.
— Я тоже, — сказала Маринка.
Кофе закончился, Маринка унесла кофеварку, Ромка помог унести все остальное. Все вышли, я осталась одна в кабинете. Закурив, подошла к окну.
То, что случилось сегодня, было неожиданно, мало похоже на правду, но от этого на душе спокойнее не становилось.
Покурив и подумав, я решила, что нечего тянуть время, нужно ехать на разведку. Иного ничего больше не придумывалось. Подойдя к зеркалу, внимательно посмотрела на стоящую в нем симпатичную, высокую и… в общем, очень даже не среднестатистическую журналистку, грустно подмигнула ей и спросила вполголоса:
— Дописалась?
Журналистка отрицательно покачала головой, и я поняла, что она не согласна.
Как раз в этот момент в кабинет заглянула Маринка.
— Ну что, все переживаешь? — спросила она. — Ерунда все это, наплюй.
— Наплюю, когда разберусь, — пообещала я. — Ты поедешь со мной?
— Куда это? — Маринка внимательно посмотрела на меня, и я заметила, что она немного испугалась.
Я поспешила успокоить ее:
— Я думаю, нужно съездить пока к дому Пузанова и порасспрашивать соседей. Бывают такие соседи, что знают все подробности получше тех, с кем они происходили.
— Они скажут, что Коля с приветом, точно тебе говорю, — сказала Маринка, — зря только потратим и время, и бензин.
— Вот пусть так и скажут, — спокойно произнесла я, — а я послушаю.
— А ты знаешь, где он живет? — Маринка не хотела ехать и выискивала всяческие причины, чтобы оттянуть, а потом и похерить наш отъезд. Ее понять можно: я тоже здорово напугалась из-за всей этой истории с Пузановым, но, в отличие от Маринки, мне-то необходимо разобраться в этом деле и все.
— Адреса не знаю, — призналась я. — А узнать очень сложно?
Маринка задумалась.
— Справочная дает, кажется, адрес по фамилии, ты не помнишь?
— Какой телефон секретаря директора СПАТП? — спросила я.
— А зачем тебе? — переполошилась Маринка. — Она разговаривала со мною как волчица!
— Я скажу, что я родственница Пузанова, опоздала на похороны и потеряла адрес, — сказала я, — она мне его продиктует и еще объяснит, как удобнее добраться.
В общем, получилось так, как я думала. Единственным дополнением к моему плану явилось то, что секретарша адрес-то продиктовала, а потом напряженно спросила:
— Вы ведь из газеты, верно?
— Почему вы так думаете? — задала я неумный вопрос, сразу же себя и выдав. Но нужно понимать, что я растерялась: что это еще за телепатия по телефонному проводу? Однако в следующей же фразе я получила объяснение:
— Я знаю, что Коля Пузанов воспитанник детского дома. Нет у него никаких родственников.
Так вы из «Свидетеля»?
Пришлось признаться и прислушаться к тому, что мне скажут. А выдали мне следующее наставление:
— Пусть этот случай послужит вам уроком, девушка, — жутко назидательным тоном произнесла секретарша директора СПАТП, — бережнее нужно к людям относиться. А вы пишете, не думая ни о чем…
Я вежливо поблагодарила за совет и положила трубку.
— Что она сказала? — спросила Маринка, стараясь по моему лицу угадать результат разговора.
— Пожелала удачи, — буркнула я. — Так ты едешь со мной?
— А как же! И Виктора сейчас позову! — Маринка выскочила из кабинета, а я, взяв свою сумку и проверив, лежит ли в ней все, что мне нужно, пошла следом за Маринкой.
Я попрощалась с Ромкой и Сергеем Ивановичем, они мне пожелали ни пуха ни пера, я послала их к черту и спустилась вниз. Виктор получил, от меня ключи моей «Лады», и мы с Маринкой сели на заднее сиденье — там удобнее.
Николай Пузанов жил на окраине города, в районе тракторного завода. Места здесь самые непрезентабельные. Старые, облезлые панельные пятиэтажки росли в соседстве с чахлыми деревьями и дополнялись ободранными кустиками. Все как-то запыленно и убого. Одним словом, райское местечко.
— Здесь даже погулять негде, — заметила Маринка, выглядывая из окна «Лады», — понятно, почему Юлька по ночным клубам шастала. Скучно здесь.
Я промолчала.
Нужный нам дом стоял в ряду тоскливых пятиэтажек и ничем от них не отличался.
Виктор остановил машину на дороге как раз напротив двора дома номер десять по Пятому строительному тупику.
— Название тоже прихотливое какое-то, — меланхолично произнесла Маринка, прочитав табличку на доме.
Во дворе десятого дома гуляли несколько старушек с внуками, две молодые мамаши сидели на лавочке у первого подъезда и, покачивая коляски, негромко разговаривали между собой.
— Пошли к девчонкам, — предложила Маринка, — с ними проще найти общий язык, а эти бабки как начнут разводить, так и сама забудешь, что хотела от них узнать.
Я молча вышла из машины, не торопясь, направилась к дому. Маринка догнала меня через несколько шагов.
Мы подошли к первому подъезду и сели на лавочку. Мамаши покосились на нас, продолжая разговаривать. Тема, занимавшая их, была, как водится, тряпочная и жутко неинтересная.
Я покосилась на Маринку, та пожала плечами.
Я поняла, что начинать придется мне.
— Извините, девушки, — сказала я. Мамашки замолчали и выжидательно посмотрели на меня, — тут, говорят, вчера похороны были.
— Ну да, — сказала ближайшая ко мне, белобрысая, полная, с красными пятнами на лице, — Юлька из второго подъезда повесилась. Наша ровесница. Такое несчастье случилось.
