Линда Фэйрстайн - Прямое попадание
Прямо под огромными экранами находился подиум, куда глава «Компстата» мог по своему усмотрению вызывать ораторов. Обычно Лунетта сам говорил программисту, сидящему рядом, какой график выводить на все три экрана, – обычно начинали с карты участка и графика кривой преступности за предыдущий месяц, затем выводили диаграмму статистики наиболее жестоких преступлений за последние недели; кражи были отмечены красными флажками, изнасилования – синими, грабежи – зелеными.
Лунетта и его замы сели за стол, перпендикулярный тем, за которыми сидели начальники и их люди, все при параде. Лунетта был высоким и худым, с заостренными чертами лица и черными волосами, которые зализывал назад и стриг на военный манер. В своей темно-синей форме он выглядел просто отлично и знал это.
Мое место было в одном из трех рядов складных стульев за спиной Лунетты. Там сидели те, кто не являлся членом полицейского управления Нью-Йорка. На каждом стуле висел листок бумаги с именем, вырванный из обычного блокнота. Извинившись, я протиснулась между двумя юристами из федеральной прокуратуры, мимо четырех копов из других управлений и опустилась на стул рядом с женщиной, которая представилась исследователем криминальных тенденций при министерстве юстиции. Я сняла крышку со стаканчика и отпила кофе, а между тем Лунетта вызвал на подиум первую группу полисменов.
К микрофону подошел Фрэнк Гаффри с двумя подчиненными по бокам. Он был умным малым, его любили и полицейские, и судейские. Он славился своей суровостью; год назад его перевели из Восточного Гарлема на тепленькое местечко на Уолл-стрит, а потом снова бросили на баррикады в двадцать восьмой участок, известный высоким уровнем преступности.
– Доброе утро, шеф. Я хочу отчитаться за период, который закончился тридцать первого июля, – Гаффри улыбнулся и сделал небольшую паузу, раздумывая, не вставить ли тут шутку. – Я рад снова быть с вами на Севере после короткого путешествия на Южный Манхэттен, сэр.
Лунетта не остался в долгу:
– Надеюсь, ваша радость не улетучится после нашей встречи.
– Прежде всего отмечу общую тенденцию к снижению преступлений. – Несомненно, Гаффри знал, как себя вести. Именно таких слов от него и ждали. – Однако за указанный период было зарегистрировано небольшое увеличение количества краж, но…
Никакие «но» уже не помогут» парень. Я смотрела, как Лунетта повернул голову на девяносто градусов и дал команду программисту, что сидел у него за правым плечом. Через пару секунд на всех трех экранах высветились новые графики. На центральном появилась карта двадцать восьмого участка.
– Ну-ка поподробнее, инспектор! – рявкнул Лунетта. – Разложите мне их по дням недели, а затем по часам.
Не успел Гаффри заглянуть в бумаге, чтобы дать ответ, мы увидели цифры на экранах. Команда главы «Компстата» поддержала атаку своего начальника.
– Я хочу понять, откуда у нас такие всплески Гаффри. Объясните. Мы хотим знать причины.
Я заметила, как краска бросилась Фрэнку в лицо, а остальные начальники участков смотрели на него с большим сочувствием.
– Некоторые из этих краж похожи на работу одной банды, шеф, – начал Гаффри. – Кривая поползла вверх, когда два латиноса совершили серию квартирных краж на Бродвее, к северу от «Макдоналдса». Один и тот же почерк. Заходят в квартиру обманом – женщина звонит в дверь и спрашивает свою сестру. Затем убегает, а парни связывают жителей проводами и…
– Наркоманы?
– Скорее всего. Только вот на прошлой неделе, двадцать девятого…
– Это вы про тот случай, когда они пытали владельца ресторана утюгом? – Лунетта не мог упустить шанса, чтобы дать всем понять, как хорошо он информирован о деталях сотен дел, которые ему кратко излагают помощники, и как легко он ориентируется в расследованиях, как будто сам ведет их.
– Да. Мы думаем, это была ошибка. Они зашли не в ту квартиру. У меня здесь Луис Робертсон. Это его дела, он может рассказать вам о них, хотите?
– Только если у него есть ответы на вопросы, Гаффри. Извинений и отговорок я и так слышу предостаточно. А мне нужны ответы. Вы, наверно, делаете все как обычно? Прогоняете отпечатки пальцев через «Сафис»? – Это новая автоматизированная система для сличения отпечатков пальцев, она помогала раскрыть сотни дел, ведь не приходилось корпеть над сравнениями вручную. – Узнаете, не было ли подобного на соседних участках? Опрашиваете условно-досрочных, тех, кто на испытательном сроке, и информаторов? Полагаю, вам следует более внимательно изучить эти графики и решить, как с большей пользой распределить человеческие ресурсы и действовать активнее.
Гаффри ответил, что его люди делают все из вышеперечисленного и что они, естественно, изучат временные графики. По остальным категориям преступлений он отчитался безболезненно и вернулся на место, практически не пострадав.
Следующей была инспектор Джаффер. Глоток свежего воздуха для управления. Я осмотрела присутствующих. Джоан Джаффер и Джейн Перл были единственными инспекторами женского пола в зале. Молодые, умные и привлекательные, они сумели изменить представление о начальницах-полицейских, которого придерживалось большинство заслуженных офицеров-ветеранов с закосневшими мозгами.
Цифры, представленные Джаффер по двадцатому участку, были замечательными. Верхний Вест-Сайд всегда был одним из самых безопасных районов на Манхэттене. Кражи, грабежи и угоны машин – уровень преступности был ниже, чем когда-либо. Ни одного убийства за шесть месяцев. Единственной проблемой участка был серийный насильник, которого не могли поймать вот уже два года – в его действиях не было системы. Эти изнасилования долгое время не объединяли в серию, пока не получили результаты ДНК, подтвердившие, что недавние нападения совершил тот же человек, что и двадцать месяцев назад. Батталью попросили выступить перед общественностью по этому поводу, и он будет рад, если я изложу ему позицию главы «Компстата».
Джаффер закончила выступление и стала отвечать на вопросы Лунетты по делу о насильнике.
– Сколько случаев у вас зарегистрировано, инспектор?
– Восемь, сэр, – решительно ответила она. – Это только те, о которых нам известно. Восемь с одинаковым почерком, и в четырех обнаружена одна ДНК. Отдел серологии работает еще над двумя образцами.
– Почему вы сразу не увидели связи между этими случаями? У вас что, в участке работают слепые?
Джаффер начала было отвечать, но тут поднял руку сержант Приджен. Он был главой оперативной группы, ведущей это дело. К нему эти дела попали задолго до того, как за них взялась Джаффер, и он жаждал принять часть огня на себя.
Лунетта его проигнорировал. Я знала, что он хочет заставить Джаффер отдуваться, и даже скрестила пальцы, чтобы у него ничего не вышло.
– Шеф, мы ждали, пока серологи дадут нам ответ. Как только обнаружилось «попадание», мы тут же начали работать.
Она отвечала кратко и по существу. Расследование сдвинулось с мертвой точки, лишь когда патологоанатомы сделали компьютерное сравнение между образцами ДНК, оставленными насильником на телах жертв около двух лет назад, и теми, что были собраны недавно, и получили положительный результат – на развивающемся языке генетических отпечатков пальцев известный как «прямое попадание». Полицейские, которые спорили по поводу того, связаны ли старые нападения со свежими преступлениями, были ошеломлены возможностями базы данных, запросто доказавшей, что изнасилования совершил один и тот же преступник.
– А почему серологи не могут назвать нам имя преступника? – поинтересовался Лунетта.
– Потому что база данных создана совсем недавно и в нее заложена информация только по Нью-Йорку. Они работают лишь с прошлого года, и там меньше ста образцов от осужденных насильников и убийц.
После принятия соответствующих законов генетические базы данных были созданы в штатах по всей стране, но немногие лаборатории оборудованы всем необходимым, чтобы обрабатывать информацию об арестованных и создавать архивы, при помощи которых можно сразу найти рецидивистов. Такая возможность появилась лишь недавно. Машина не смогла выдать нам имя серийного насильника, рыщущего по улицам Манхэттена, потому что если он и был когда-либо арестован, то до того, как закон разрешил брать у осужденных образцы крови для базы данных.
Джаффер продолжила рассказ о том, как ее команда работала над этим делом. На прошлой неделе полицейский художник, опросивший нескольких жертв, закончил портрет преступника, который развесили во всех магазинах и жилых кварталах участка. «Типичный ниггер», – говорил про таких подозреваемых Мерсер. С виду совершенно обычный: не худой и не толстый, среднего роста, от двадцати пяти до тридцати пяти лет, возможно, носит усы, коротко стриженный, особых примет не имеет: ни шрамов, ни родинок – ничего. Не пройдет и двух дней, как каждый совершеннолетний афроамериканец, оказавшийся в квадрате между 60-й улицей с севера, 86-й с юга, между Централ-парк-вест и Риверсайд-драйв, будет задержан и доставлен в участок. А жители района будут доносить на своих посыльных и лифтеров, и честных граждан станут обыскивать нервные и усталые полицейские, надеющиеся на чудо и мечтающие поймать маньяка-насильника.
