Уильям Бичкрофт - Фугу
Он рассеянным жестом снял с колена невидимую пылинку и растер ее между большим и указательным пальцами.
— Западный человек по складу своего ума чаще всего бросается на очевидность. Должен ли я предполагать, что ваш кузен, инспектор Форрест, сделал столь же поспешное заключение?
— Нет, вовсе нет, мистер Танака.
Дэн счел ненужным уточнять, что начальство Роя поспешило сделать иное, столь же преждевременное, заключение о случайном отравлении. Также Дэн не стал сообщать Танаке, что решил нанести визит мистеру Ацуи.
— Чай? — предложил служитель Танаки с далекого порога гостиной, больше похожей на дворец.
После этого все время, пока Дэн парил над зелено-туманной массой Центрального парка, он слушал волнующие воспоминания о дружбе Хироки Танаки и молодого (неужели Чарли когда-то был молодым?) сержанта Чарлза Ловетта в послевоенном Токио.
Возвращаясь на метро, Дэн проскочил Парк Авеню и Лафайетт и вышел на станции Спринг Строит. Если смотреть снизу, Манхэттен был не так красив, как с высоты башни Танаки. Он разыскал мастерскую краснодеревщика Ацуи в одном из самых старых кварталов Нью-Йорка.
Пока он быстро катил к югу, Дэн имел время сделать кое-какие логические построения. Как подчеркнул Танака, во время «рокового обеда» все блюда ставились в центре стола и каждый гость по очереди накладывал пищу себе на тарелку сам. В таких условиях невозможно отравить одного из семи присутствующих. Вдруг Дэн привстал на неудобном сиденье. Только с… но какова была в таком случае причина?
Он прижался носом к запотевшему стеклу мастерской Ацуи. Внутри было темно, но в глубине мерцал слабый огонек. Звонка не было, и Дэн постучался в квадрат застекленной двери.
— Ацуи не расслышит, — проблеял голос позади Дэна.
На тротуаре стоял старый восточный человек, его руки упирались в бедра, а подбородок нагло торчал вперед.
— Вы друг мистера Ацуи?
— Нет, я журналист.
— Журналист? Тогда напишите в своей газете, что этот негодяй убил мою кошку.
— Вашу кошку?
— Меня зовут Тенно. У меня рядом лавочка оптовой торговли. Вон там, — сказал мистер Тенно. — Я продаю репродукции Укеио-ке.
Пустой взгляд Дэна, похоже, огорчил его.
— Гравюры на дереве. Репродукции Харуноби, Шараки, Кийонага… старых мастеров. Вас интересует?
— Увы, нет. Лучше расскажите о вашей кошке.
— Ацуи вынес мусор, кошка съела мусор. Кошка умерла. Ацуи негодяй. Напишите это.
Дэн всмотрелся в полумрак позади грязной витрины.
— Кажется, его нет дома.
— Нет, он там, там.
Мистер Тенно подошел к двери и забарабанил в нее двумя кулаками. Дэн был готов поспорить, что шум доносится до Бауэри, в квартале отсюда.
Вдруг он заметил движение в глубине мастерской. Как и мистер Тенно.
— Я пошел, — пробормотал он. — Я не буду разговаривать с Ацуи, пока он не принесет извинения за смерть моей кошки.
Когда Шига Ацуи открыл дверь и оглядел Дэна с приветливостью питбуля, мистер Тенно уже испарился. В это мгновение Дэн вспомнил, что Ацуи не произнес ни слова по-английски во время того обеда. У журналиста было всего три слова, чтобы завязать беседу.
— Охайо, — сказал он.
— У меня много работы, — проворчал угрюмый Ацуи на чистом, без всякого акцента английском языке. — Скажите, что вам надо, и катитесь отсюда.
Дэн стал подыскивать слова… по-английски.
— Э-э-э… я… я хотел бы задать вам несколько вопросов по поводу обеда.
— Сожалею, — сказал Ацуи без малейшего сожаления на каменном лице. — Но «те, кто ест фугу…»
— «…дураки», да я знаю, — закончил вместо него Дэн. — Можно войти?
— Нет, — холодно ответил его собеседник. — Вы не из полиции. Если мне не изменяет память, вы работаете на не очень респектабельную газету.
Он был сантиметров на тридцать ниже Дэна, но его лысый череп и облик борца внушали уважение.
— Прекрасно, — сказал журналист, — тогда сразу к цели моего визита. Вы знали мистера Синжи?
— Да, я его знал.
В его низком голосе вдруг появилась нотка горечи.
— Он был вашим другом?
Ацуи не ответил.
Дэн решил наудачу попробовать иную тактику.
— Я только что беседовал с мистером Танакой. Он говорил о мистере Синжи в довольно теплом тоне.
Ацуи прищурился: голос его стал агрессивным.
— Синжи не заслуживает, чтобы о нем говорили.
— Почему вы так говорите, мистер Ацуи?
— Это личное. Не упоминайте обо мне в вашей статье, но, на мой взгляд, боги наказали его по заслугам.
— Боюсь, не понимаю вас. Вы хотите сказать, что мистер Синжи заслужил смерть в столь роковом происшествии?
Ацуи с иронией сделал легкий поклон.
— Сегодня мы несем его гроб.
— Вы будете присутствовать на похоронах?
— Это образ. Не может быть и речи, чтобы я присутствовал на церемонии.
— А? Это странно, мне кажется, это не соответствует…
— Японским обычаям? Что вы знаете о японских обычаях?
— Просто предположение. — Дэн решил зайти с другой стороны. — Вы едите у себя в мастерской, мистер Ацуи?
Ацуи нахмурился.
— Нет. Я отправляюсь в Литтл Итали. Почему такой вопрос?
— Вас не огорчает смерть уважаемого соотечественника?
— Уважаемого?!
Голос Ацуи походил на лай. Желтое лицо налилось пурпуром. Похоже, это замечание попало в цель.
— Уважаемый! Это было животное!
— Как так?
— Никко…
Он вдруг замолчал.
— Никко? — переспросил Дэн. — А при чем здесь она, мистер Ацуи?
— До свидания.
Настал момент выложить последний козырь.
— А кошка мистера Тенно?
Но Ацуи уже исчез в глубине мастерской; дверь перед носом журналиста захлопнулась.
Возвращение в центр на добром старом метро. Выйдя на станции на 59-й улице, Дэн пешком дошел до 57-й улицы и застал Никко накрывающей столы к приходу первых вечерних посетителей.
— Дэн Форрест, журналист из «Индикатора», мисс Ацуи. Могу ли я переговорить с вами?
Он заметил, как побледнели ее щеки цвета слоновой кости. «Боже, — подумал он, — какая красивая женщина!»
Она обеспокоенно оглянулась по сторонам. Из боязни хозяина, которому мог не понравиться этот перерыв в работе, или потому, что беседа с журналистом «Индикатора» вызывала волнение в связи с известными обстоятельствами? Обстоятельствами, которые вели в любопытном направлении.
— Я только что говорил с вашим дядей, — сказал он, — и у меня сложилось впечатление, что вы с мистером Синжи не очень дружили.
Ее прекрасные изумрудные глаза гневно вспыхнули.
— Это был… Нет, мы не были друзьями.
— Вы не жалеете, что он съел отравленный кусок фугу?
Она явно вздохнула с облегчением.
— Если быть откровенной, мистер… Форрест, именно так. Нет, я не оплакиваю кончину мистера Синжи. Это был… Это был…
Она не закончила фразу.
— Он исполнял функции финансового советника. Имели ли вы с ним дело в его сделках?
— Он был советником моего дяди.
— Он украл у него деньги?
Эта гипотеза не выглядела вероятной.
— Нет, нет. Он был очень честен. Дядя Шига заработал все свои деньги благодаря его советам.
— Тогда что же…
Прекрасное лицо девушки внезапно залила краска. Краска стыда.
— Это произошло между Синжи и вами, не так ли? — спросил Дэн. — Личное дело?
Она расправила плечи, рот ее сжался в тонкую полоску. Она буквально выдохнула:
— Прошлым месяцем мистер Синжи пришел в дом в отсутствие дяди. Вначале он отказался уйти. А потом… — Ее глаза разгорелись, — вы не можете это напечатать в своей газете, мистер Форрест. Изнасилование — дело очень личное.
Она замолчала, развернулась на каблуках, семейная черта Ацуи. Дэн нашел телефон в глубине ресторана рядом с туалетом и позвонил Рою.
Они встретились в «Тории д'ор» в одиннадцать часов утра, в час, как уточнил хозяин, Никко приступает к работе. Девушка явилась точно к одиннадцати. Да она и не могла не явиться на работу. Рой с вечера поставил у ее дома двух человек.
Никко, Дэн и его кузен уселись за столиком в углу.
— Было совершенно невозможно отравить пищу, чай или саке так, чтобы единственной жертвой оказался мистер Синжи. Проглотить отраву должен был только он. Даже тарелки и чашки стояли в середине стола. Но я вспомнил об одном исключении, — начал Дэн.
Никко опустила голову. Ее длинные черные волосы с синим отливом закрыли нежное лицо.
— Кроме того, была кошка мистера Тенно. Она умерла, съев что-то из мусора из мастерской вашего дяди. Однако он утверждает, что питается не в мастерской. Откуда же в ней взялась пища? Продолжай, Рой.
— Тенно не решился выбросить труп кошки в мусор. Он сохранил его. Мы съездили за ним после твоего вчерашнего звонка, Дэн. Сделали вскрытие. Она умерла от отравления фугу. — Рой повернулся к Никко. — Ваш дядя тоже купил рыбу-шар?
