Валерий Гусев - Конкур со шпагой
- Но если это так, она могла бы как-то иначе выйти из положения. Не опускаться до кражи.
Яков усмехнулся:
- Кража. Это мы так квалифицируем. Попробуй ей это доказать. Однако согласен, кое-что здесь не очень вяжется. И кажется мне, что они оба не то чтобы что-то знают, но что-то очень стараются скрыть.
- Да, мне тоже так показалось.
- Ладно, завтра вызывай профессора, посидим с ним плотненько, а уж потом будем решать, как нам дальше жить.
- А начальству что доложим?
- Ситуацию обрисуем, а выводы придержим. Тем более что их у нас все равно еще нет.
Глава 2
На следующий день, утром, до прихода профессора Яков позвонил в отделение межведомственной охраны:
- Следователь районного управления Щитцов говорит. Дайте мне справочку, пожалуйста. У вас под охраной квартира Всеволожских... Да, по Весенней улице, восемь, сто шесть. Совершенно верно. Хорошо, жду... Что интересует? Позавчера вечером, пятнадцатого числа, кто снимал ее с охраны? Дважды? Подождите минутку. Так, так. Вы уверены? Ну, ну, не обижайтесь. Спасибо.
Яков положил трубку:
- Вот так, Серега. Квартиру дважды снимали с охраны в тот вечер: хозяйка - в двадцать три тридцать, а до нее - в двадцать один ноль-ноль мужчина. Понял?
- Здорово, - сказал я. - Это теоретически мог быть профессор...
- Или Павел, сын Всеволожской, - добавил Яков, - или третье, неизвестное, постороннее лицо.
- Только не постороннее. Снять квартиру с охраны может лишь очень близкий к семье человек. К тому же он должен был точно знать, где лежит футляр, согласен?
- Пожалуй. Не могу пока тебе объяснить, но мне все кажется, что в этой истории с самого начала что-то не так, очень неправильно. Посылка неверна. А мы пытаемся, исходя из нее, сделать выводы. Вопросов тьма. Почему, например, тот, кто похитил шпагу, оставил футляр? Почему он потом пришел за ним? И одно ли это лицо?
- Скорее всего - да. И опять же это должен быть свой человек Всеволожским - раз уж ему было известно, что шпага хранится не на квартире профессора, а у них - и где именно, раз уж он был так уверен, что в любой момент может, украв предварительно шпагу, забрать и футляр...
- Стоп! - сказал Яков. - Он взял только шпагу, чтобы ее исчезновение возможно дольше оставалось незамеченным. Время надежнее всего убирает следы. Или он еще не нашел канал сбыта. Или окончательно не договорился о цене. Или нынешний владелец шпаги знал, что она должна быть в футляре, и потребовал полный комплект. Бесспорно одно - шпагу он брал не для себя.
- Почему ты так уверен?
- Не знаю, - рассердился Яков. - Честное слово, не знаю. Но уверен. Ну-ка, закрепим урок. Повтори, что я сказал.
Я послушно начал говорить:
- Человек, близкий к семье Всеволожских...
- ...Или ее член...
- Да, или ее член... Во всяком случае, пользующийся неограниченным ее доверием, выбирает благоприятный момент и похищает шпагу. Позавчера в двадцать один ноль-ноль он вновь проникает в квартиру Всеволожских, забирает футляр...
... - Вкладывает в него шпагу, щелкает замочками и передает эти бесценные предметы в другие руки. И где теперь шпага - одному богу ведомо. И нынешнему владельцу.
- Так чего же проще? Чего мы ломаем голову? Давай найдем его, и он ответит нам на все вопросы. Ага?
- Ага.
Не могу не похвалиться, что примерно так и было на самом деле. Мы угадали практически все. За исключением одной мелочи. Но, конечно же, тогда мы этого не знали.
В дверь постучали, и вошел профессор Пахомов. Выглядел он гораздо хуже, чем вчера: осунулся, побледнел, постарел - видимо, провел нелегкую ночь. Но самое неприятное - он был как-то уж очень спокоен, равнодушен, будто внутренне махнул на все рукой и решил безразлично ждать любого конца этой невеселой истории.
Не знаю, заметил ли Яков его состояние, но, во всяком случае, он этого не показал и решительно приступил к делу:
- Прежде всего, профессор, попрошу вас дать подробное описание шпаги и футляра, чтобы нам иметь четкое и ясное представление о предмете розыска.
- Это нетрудно, - вяло отозвался Пахомов и, как и в прошлый раз, попросил воды: то ли все-таки волновался, то ли просто профессиональная привычка преподавателя.
- Шпага очень красивая. Эфес ее сделан в виде медной змейки - когда берешься за рукоятку, она как бы охватывает руку. Змея обвивает чашку, и из ее раскрытой пасти выбегает клинок. Он довольно узкий, блестящий, с гравировкой, с девизами...
- С какими именно? - перебил Яков.
- Я плохо помню латынь, - несколько смутился профессор. - Один, на правой стороне клинка, мне переводили как "Счастливы обладающие", а другой - "Мое смертельно жало". Кстати, кто-то, сейчас не вспомню, говорил, что в одном из девизов имеется ошибка в написании. Но это, я полагаю, несущественно... Да, хвостик у змеи отломан, а в торец рукоятки вправлен красный камень, вернее всего - рубин.
- Хорошо, - сказал Яков, - приметы совершенно неординарные. Как говорится, каждая из них - особая и может служить несомненным признаком данного предмета...
Он едва удержался, по-моему, чтобы не добавить: "...как сказали бы Брокгауз и Ефрон".
- Теперь о футляре. Догадываюсь, что это не просто картонная коробка, верно?
Профессор кивнул и принялся старательно описывать футляр.
"Обтянут черной кожей, потертой на сгибах, - записывал я, - обит медными уголочками в виде листиков земляники; примерно так же исполнены петли и замки. В широкой части футляра прикреплен художественно исполненный герб: овальный с выемкой щит, поддерживаемый валькириями, над ним - семь шлемов (один из них - центральный - с короной). Герб сильно потерт, цвета его неразличимы, на ленте выбит девиз ("За алтари и отечество"). Внутри футляра длинное узкое гнездо с широким, почти круглым, углублением на одном конце".
- В общем, - подвел черту Яков, - похож на футляр какого-то музыкального инструмента?
- Пожалуй, - согласился профессор. - Но с первого взгляда видно, что вещь, так сказать, штучная, где каждый гвоздик и петелька сделаны только для нее и живыми руками, а не машиной.
- Кстати, - будто вдруг вспомнил Яков, - почему вы от нас скрыли, что в вашей квартире совершена кража?
- Я не скрыл, - обиделся профессор Пахомов. - Просто не счел это событие достаточно серьезным, чтобы информировать вас о нем. Фактически у меня ничего не украдено, так - пустяки. Вино, сигареты...
- Насколько мне известно, вы все же понесли какой-то материальный ущерб?
- В незначительной степени. Разбита люстра, сорвана дверца шкафа и подобные мелочи.
- А почему это произошло, вы не задумывались? Хулиганство? Или что-то более серьезное?
- Извините, - наконец-то проявляя твердость, заявил профессор. - Это уж вам решать, товарищ следователь.
- Вместе будем решать, - в тон ему возразил Яков. - Не кажется ли вам, что в вашей квартире что-то искали? Конкретное и ценное. Не шпагу ли?
Профессор пожал плечами и промолчал.
- Ладно, к этому мы вернемся позже. А сейчас я попрошу вас возможно полнее в письменной форме ответить на следующие вопросы: кто знал о вашей шпаге, кто проявлял к ней особый интерес и делал вам конкретные предложения, кому известно, что вы оставляли ее на хранение Всеволожским, кто перестал посещать вас после вашей зарубежной поездки? Кстати, чем она была вызвана?
- Международный симпозиум по некоторым проблемам сельского хозяйства. Решался вопрос о проведении в Москве Международной выставки по кормоуборочным машинам. Это, кстати, моя основная специальность. Теория, конструирование. Читаю курс по этому предмету, веду научную работу.
- Ну, - оживился Яков. - Косилки, стогометатели, да? Я хоть и коренной горожанин, дитя асфальта, но очень люблю косить.
Вот это новость!
- Знаете, это прекрасно - на заре, по росе - вжик, вжик. Правда, признался он добросовестно, - я никогда не косил.
Профессор улыбнулся снисходительно и с чувством превосходства.
- Ну, прекрасно, устраивайтесь поудобнее, - Яков, будто потеплел, похоже, встретил земляка вдали от родины, - вот вам бумага, работайте. А я только провожу товарища Оболенского и снова к вашим услугам.
- Позвольте мне позвонить на кафедру: у меня сегодня лекция, надо предупредить, что я задерживаюсь.
- Конечно, конечно.
Профессор звонит, договаривается с кем-то, чтобы его заменили, а мы выходим в коридор.
- Сережа, - наказывает Яков. - Навести еще раз "графиню", выясни, где и на каком сеансе они были в кино, что смотрели и кто, кроме ее Павлика, мог бы снять квартиру с охраны. Ага? А потом смотайся по-быстрому и к нему.
"Смотайся". Павлик где-то в новом районе живет!
- А как насчет машины?
- Никак. Мы с профессором в музей поедем, с любезными сотрудниками побеседуем.
У подъезда меня окликнула лифтерша Стеша. Устроившись с вязанием на скамеечке в тени больших, пыльных лип, она была вполне настроена на долгий разговор.
- Самой-то нету. К Пашке укатила. И вчера к нему ездила, после вас сразу и сорвалася. А Глафира-то дома. И профессор у них нынче ночевал. Он к хозяйке-то давно клинья подбивает, еще при муже у них шуры-амуры завелись. Я про них все знаю...
