Варвара Клюева - О мертвых - ни слова
- Ну и как же ты рассчитывала протащить в это заведение вагон с трупами? холодно осведомился Марк.
Я почесала в затылке.
- М-да. Но кто бы мог подумать, что приемный покой у них охраняется не хуже Мавзолея? Видели бы вы, что творится в палатах! Медсестер не докричишься, санитарок не найдешь днем с огнем, посетители заявляются в любое время и в любых количествах, прямо в верхней одежде, пациенты распивают на лестницах всякую дрянь, а иногда и просто валяются где попало в пьяном бесчувствии... А может, и не в пьяном, только никто не берет на себя труд проверить.
- Тогда зачем нам приемный покой?
- В любом другом месте на нас наверняка обратят внимание. Здесь, как видишь, пустынно, а по лестницам и коридорам шастают посетители и больные. Последние отличаются нездоровым любопытством - должно быть, из-за острой нехватки других развлечений.
- Придется рискнуть, - угрюмо объявил Марк. - Едва ли тетушка из приемного покоя не выкажет любопытства, когда мы предъявим ей Мефодия.
- Погодите, кажется, у нас есть более безопасный вариант, - сообщила я, трогая с места машину.
Между дорогой и больничным корпусом тянулся длинный газон, огороженный кустами с красной корой. Листья давно осыпались, но кусты были насажены довольно густо и могли служить хорошим укрытием. Перед центральным входом кусты образовывали полукруг, повторяя очертания площадки. Я провела "Запорожец" мимо широкого просвета, оставленного для подъездной дорожки, загнала машину в уголок на стыке полукруга и прямой линии кустов и начала раздеваться.
Леша с Марком довольно спокойно смотрели, как я стягиваю куртку, но, когда за курткой последовал свитер, за ним - рубашка и на мне осталась синяя маечка с тонкими бретельками, их спокойствие сменилось тревогой, а когда я выскочила из машины, достала из багажника старые тренировочные брюки и скрылась в кустах, тревога переросла в легкую панику.
- Варвара, вернись немедленно и изволь объяснить свое дурацкое поведение! - раздался у меня за спиной грозный, хотя и несколько растерянный рык Марка.
Но я уже скинула джинсы, а потому не могла подчиниться этому требованию, не вызвав у зрителей нового потрясения. Поскольку их нервная система и без того подверглась сегодня перегрузке, едва ли стоило рисковать. И лишь облачившись в тренировки, я воссоединилась с друзьями.
- Что за маскарад?! - набросился на меня Марк, когда я устроилась на водительском месте.
- Впечатляет? - спросила я и нагнулась, чтобы закатать до колен штанины. Стало быть, мой замысел обречен на успех. - Услышав звук, который издал Марк, я торопливо пояснила: - Вы подложите Мефодия в следующую машину "скорой помощи", а я буду отвлекать внимание шофера.
- В таком виде?!
- Если я буду в нормальном виде, он в лучшем случае удостоит меня ленивым взглядом, а нам нужно, чтобы он пожирал меня глазами на протяжении трех минут. За это время вы донесете Мефодия от кустов до машины, уложите там и быстро смоетесь.
- Идиотский план! - фыркнул Марк. - Только тебе могло прийти в голову изображать шута горохового, когда достаточно просто подойти к шоферу и затеять с ним разговор.
- Ничего не достаточно. Разговаривая со мной, он вполне может кинуть рассеянный взгляд по сторонам или в зеркало заднего обзора, а узрев, как вы устраиваете Мефодия у него в машине, вряд ли станет обращать внимание на мои попытки развлечь его беседой. Нет, необходимо, чтобы он остолбенел от изумления, только в этом случае у нас появится шанс. Эх, для верности стоило бы поскакать перед "скорой" нагишом, тогда хоть целый караван загружай в машину у шофера под носом.
- Ну уж нет! - Марк даже дернулся от возмущения. - Это развлечение тебе не светит, и не мечтай. Нам и без того страшно повезет, если санитары не успеют надеть на тебя смирительную рубашку. Кстати, если это все же случится, мы с тобой незнакомы. Я скорее предпочту объясняться с властями по поводу Мефодия, чем выступать в роли твоего опекуна.
- А как мы узнаем, что в машине остался один шофер и нам пора нести Мефодия? - спросил меня Леша, ловко меняя тему разговора. - Отсюда ведь ничего не увидишь.
- Мы услышим, как за кустами проедет машина, и вы вытащите Мефодия из салона. Выждав минуту, я совершу пробежку по дорожке, не сворачивая к зданию. Когда врач и санитары с носилками скроются за дверью, выбегу на площадку, встану перед "скорой" и начну изображать физкультразминку. Как только услышите бодрое "раз, два, три, четыре", несите Мефодия к машине.
- О нет, только не это! - простонал Марк. - Неужели ты не способна обойтись без балагана?
- Это не я, это вы не способны обойтись без моего балагана. Пожалуйста, предложи хоть один надежный способ отвлечь шофера, и я с удовольствием не стану валять дурака.
Марк промолчал.
- Если шофер будет пялиться на тебя во все глаза, он сумеет тебя описать, - заметил Леша. - Потом, когда в машине обнаружат тело...
- Ну и что? Во-первых, он же и засвидетельствует, что я к машине не приближалась и не имею к подкидышу никакого отношения. Ведь кто-то запросто мог увидеть мои упражнения и воспользоваться удобным случаем, верно? А во-вторых, кто и зачем будет проводить разбирательство? Человек умер естественной смертью, документы при нем и родственники имеются. Кому какое дело, как он попал в больницу?
В это время заурчал мотор, и за кустами прошелестела машина. Леша с Марком подобрались, но тут же сообразили, что это уезжает "скорая", вслед за которой мы просочились в ворота. После минутного молчания Леша вернулся к прежней теме.
- А если смерть Мефодия не совсем естественная? Если он перепил или отравился некачественным портвейном? Тогда у милиции могут возникнуть вопросы к его собутыльникам.
- Сомневаюсь, что у милиции есть время и желание расследовать алкогольные отравления. Судя по статистике нераскрытых преступлений, в том числе и тяжких, им работы хватает.
Но Лешины доводы все же произвели на меня впечатление. Порывшись в бардачке, я отыскала обрывок тесемки, опустила голову и стянула шевелюру в высокий хвост. От тугого узла натянулась и кожа на висках, и, взглянув в зеркало, я с удовлетворением отметила, что мой разрез глаз теперь навевает мысли о Востоке. Особенно если учесть черный цвет волос и смуглую кожу. Правда, с фигурой я ничего поделать не могла, а именно она должна была в первую очередь привлечь внимание шофера, но тут уж придется смириться. Хотя... Я еще раз залезла в бардачок, отыскала резиновый лоскуток и протянула его назад:
- Леша, надуй мне шарик. Только не слишком сильно.
- Зачем? - удивился Леша.
Марк застонал:
- Боже! Эта ненормальная собирается приделать себе брюхо! По-твоему, найдется недотепа, который, взглянув на твои концлагерные ручки-ножки, не сообразит, что оно фальшивое?
- Я собираюсь стать матерью, - заявила я с достоинством и, увидев дрогнувшее лицо Леши, уточнила: - Будущей матерью. Ненадолго.
Успокоенный Леша надул шарик, завязал узлом резинку у основания и вручил мне.
- Отвернитесь, - приказала я и, задрав майку, шарфом примотала "ребеночка" к впадине, на месте которой положено находиться животу. - Ну, как я выгляжу?
- Омерзительно, - передернув плечами, нелюбезно процедил Марк.
Я повернулась к Леше:
- Шарф не заметен?
- Вроде бы нет.
- Отлично. Тогда ждем.
Минут через пять мы услышали подъезжающую машину. Марк выскочил из "Запорожца", спихнул свое сиденье вперед и снова полез в салон за Мефодием. На этот раз он подхватил покойника за ноги, оставив Леше руки и плечи. И хотя нельзя сказать, что все прошло как по маслу, извлекли Мефодия гораздо быстрее, чем погрузили.
Теперь был мой выход. Я покинула теплый салон и спортивной трусцой побежала по дорожке. "Живот" вел себя вполне прилично, но на всякий случай я придерживала его ладонями. Думаю, так моя беременность выглядела убедительнее. Пробегая мимо площадки, я увидела широкие белые спины врача и санитаров и сгорбленную черную спину старика, семенившего рядом с носилками. Вся группа уже поднялась по ступенькам, и, к моему величайшему облегчению, задние дверцы машины остались открытыми. Я пробежала еще с десяток метров, совершила плавный разворот и потрусила назад. В момент моего появления на площадке немолодая особа в белом как раз запирала за вошедшими стеклянную дверь.
Чтобы отвлечь внимание водителя от зеркала, я остановилась справа от "скорой" и под громкий счет "раз, два, три, четыре" побежала на месте, высоко вскидывая колени. Результат меня весьма порадовал. У шофера из рук выпал журнал, а изо рта - сигарета. И его можно понять: субтильная полуголая особа, ожесточенно пинающая собственный шарообразный живот на холодном ноябрьском ветру, - то еще зрелище.
- Раз, два, три, четыре, - выкрикивала я дрожащим голосом, все быстрее и быстрее двигая ногами. Если бы не чертов шарик, который приходилось придерживать ладонями, возможно, мне и удалось бы разогреться, а так с каждым порывом сырого ветра меня пробирало до костей.
