Варвара Клюева - О мертвых - ни слова
- Старший лейтенант Петрова.
На балконе у меня за спиной началась возня, потом хлопнула дверь. Я немного расслабилась.
- А что случилось-то? - растерянно спросил субъект постарше.
- Документы, - повторила я ледяным тоном.
Они синхронно, точно два автомата, сунули правые руки за пазуху, вытащили паспорта и протянули мне.
- Прокопов Анатолий Иванович, - прочитала я вслух, посмотрела на фотографию и впилась долгим взглядом в напряженную физиономию мужика помоложе. - И Прокопов Всеволод Иванович. - Я повторила процедуру, подвергнув пристальному осмотру старшего Прокопова, потом перелистнула несколько страниц и уставилась на штампик о прописке. - Ордер на квартиру с собой?
- Да.
- Нет.
Они посмотрели друг на друга, и старший торопливо объяснил:
- Я его в машине оставил. Толик, сбегай вниз, а?
- Ладно, не нужно, - смилостивилась я, решив, что Леша с Марком давно успели укрыться в тамбуре с лифтами. - Можете идти.
Я отлепилась от двери и приглашающе махнула рукой.
- А что все-таки случилось, товарищ старший лейтенант?
- Да вот... подъезд уже весь загадили и лампочки воруют, - удовлетворила я любопытство Прокоповых.
Широкая ряха Всеволода Ивановича вдруг налилась кровью.
- Ты... сопля зеленая... я тебе сейчас...
Коленки у меня дрогнули, но это не помешало мне состроить зверскую рожу.
- Та-ак, - зловеще протянула я. - Оскорбление при исполнении. Пятнадцать суток исправительных работ и штраф... десять минимальных зарплат.
- Сева! Угомонись! - испугался младший Прокопов. - Простите его, товарищ старлей, это он с перепугу. Мы ж подумали, тут убили кого... А что вы хулиганов подъездных ловите, так это очень даже правильно. Смотрите, не успели дом построить, а лестницу уже в сортир превратили. Мерзавцы...
- Да я!.. Да чтобы меня!... - кипел Всеволод Иванович, но Толик схватил его в охапку и вытащил на балкон.
Я прислушалась. Вот хлопнула вторая балконная дверь, потом дверь закутка с мусоропроводом и, наконец, спустя долгую-долгую минуту - квартирная. Уф! Честно говоря, я здорово перетрусила. Вспышка Прокопова-старшего могла привести к непредсказуемым последствиям. Еще немного, и разразился бы скандал, сбежались бы новоселы, и в лучшем случае вояж в больницу пришлось бы отложить на неопределенный срок, а Леша с Марком перетряслись бы от страха - ведь в тамбуре с неработающими лифтами покойника не спрячешь. В худшем же случае кто-нибудь из соседей мог обнаружить Мефодия, и все наши усилия пошли бы насмарку. Нет, расставание с братьями Прокоповыми не слишком меня огорчило, хотя я так и не узнала, какой сюрприз планировал для меня любезный Всеволод Иванович.
Я вышла на балкон и открыла дверь, ведущую к мусоропроводу. Тут меня посетила весьма и весьма неприятная мысль. Чтобы попасть на лестницу, Леша и Марк вынуждены были миновать предбанник, куда выходят двери квартир. А вдруг разгоряченный нашей встречей Прокопов-старший, услышав шум, выскочит выпустить пар?
С замиранием сердца я слушала, как открылась дверь лифтового тамбура... захлопнулась... тяжелые, но осторожные шаги замерли...
Не выдержав напряжения, я в два прыжка преодолела закуток с мусоропроводом, толкнула дверь, ведущую к квартирам, и едва не сбила с ног Марка и Лешу. Увидев их перекошенные физиономии, я поняла, что в своем рвении помочь слегка переусердствовала. Мое внезапное появление вполне могло привести сразу к двум сердечным приступам.
- Ах, простите, - пробормотала я покаянно.
- Бог простит, - процедил Марк сквозь стиснутые зубы и одарил меня взглядом, который кого-нибудь послабее до сердечного приступа довел бы наверняка.
Мы вернулись на лестницу. На первом этаже перед дверью на улицу стояла непроглядная тьма.
- Подождите здесь, - прошептала я. - Надо бы подогнать машину поближе.
- А раньше сообразить не могла? - прошипел в ответ Марк. - Сейчас сюда непременно кто-нибудь сунется.
- И ничего не увидит, - заверила я и, не дожидаясь продолжения дискуссии, выбежала за дверь.
Поставив "Запорожец" в двух метрах от крыльца, я подала гудком условный сигнал, открыла дверцу с пассажирской стороны и наклонила вперед сиденье, освобождая доступ в заднюю часть салона.
Леша и Марк, потные и красные от натуги, подтащили Мефодия к машине и начали запихивать его на заднее сиденье. С первой попытки у них ничего не вышло. Голова покойника уперлась в сиденье, и тело застряло в проходе.
- Нет, Леша, так не пойдет, - сообразил Марк, переведя дух. - Давай вытащим его, а потом ты полезешь в салон и затащишь оттуда.
Они как раз проделывали упомянутую операцию, когда на крыльцо высыпала небольшая толпа молодежи в легком подпитии. Поскольку мой "Запорожец" стоял почти вплотную к крыльцу, не заметить наших манипуляций они просто не могли.
- Ого! - крикнул долговязый парень в красной лыжной шапочке. - Кто-то успел упиться на радостях.
- Помощь не нужна? - жизнерадостно предложил другой молодой оболтус, похожий на годовалого бычка.
- Нет, спасибо, - произнес Марк таким тоном, что вся их веселость куда-то улетучилась.
- А чего с ним? Сердце? - озабоченно спросил долговязый.
- Бубонная чума.
С Лешиной помощью Марк наконец впихнул покойника в машину, плюхнулся на переднее сиденье и изо всех сил хлопнул дверцей. Я тут же рванула с места.
- Ты спятил, - сообщила я, покосившись на Марка. - После твоего бенефиса восторженные зрители обеспечат нам такое паблисити, что как минимум года три жильцы этого дома будут встречать нас овациями. И слухов не оберешься...
- По-твоему, ты выступила менее удачно? - огрызнулся Марк. - Милиционерша балаганная! Тебе еще повезло, что попались такие лопухи. Надо же, поверили! Да скорее уж Прошку можно принять за святого отшельника, чем тебя за лейтенанта милиции.
- Старшего лейтенанта, - уточнила я и въехала по брюхо в жидкую грязь.
- Марк, не отвлекай Варьку разговорами, - отверз уста Леша. - Она за рулем.
- Если бы меня отвлекали ваши разговоры, мы все давно уже пребывали бы в царствии небесном, - проворчала я, включая дворники, поскольку ветровое стекло стало напоминать расцветкой леопардову шкуру. - Или в геенне огненной.
Евангельская терминология направила мысли моих спутников к нашему бессловесному пассажиру, и в салоне повисла тяжелая тишина. Первым нарушил ее Марк:
- Ты знаешь, куда ехать?
- Да. До моста и по набережной. Где-то в районе Павелецкого будет больница, там два года назад лежала Лида. Номера я не помню, зато помню тамошний бардак. Можно хоть вагон с трупами оставить, никто и глазом не моргнет. Единственная сложность - проехать в ворота. Но, кажется, я догадываюсь, как ее преодолеть. Словом, молитесь, чтобы по дороге туда нас не остановил постовой, а там как-нибудь прорвемся.
Не знаю, услышал ли Бог наши молитвы, но милицию мы не встретили. После получасовой езды по набережной я увидела впереди длинную чугунную ограду и остановила машину.
- Ты куда? - нервно спросили Леша с Марком, когда я открыла дверцу.
- Нужно замазать номера грязью. Иначе привратник сообщит куда следует о нашем прорыве.
Чего-чего, а грязи в ноябрьской Москве хватает. Далеко ходить мне не пришлось. Через минуту обе таблички с номерами покрывал ровный слой густой коричневой субстанции, а я вытирала руки ветошью из багажника. Еще через пять минут мимо нас проехала, сигналя о повороте, "скорая помощь", и я медленно тронула "Запорожец" с места. Мы поравнялись с воротами больницы как раз вовремя. Белый фургончик "скорой", мигнув задними огнями, скрылся за длинным больничным корпусом, и створки ворот медленно тронулись навстречу друг другу. В тот же миг я резко вывернула руль и нажала на газ. "Запорожец" шальным зайцем метнулся в сужающуюся брешь и, натужно тарахтя мотором, рванул вслед за "скорой". Я покосилась на зеркало и успела заметить, как из привратницкой будочки выскочил старик в тулупе и истово погрозил кулаком нам вслед. Но мы уже вильнули за угол.
- Не погонится? - тревожно спросил Леша.
- Ему нельзя отходить от ворот, - бросила я через плечо и притормозила.
"Скорая помощь", обеспечившая нам доступ на территорию больницы, остановилась на круглой площадке перед центральным входом в длинное здание. Едва ее мотор заглох, правая передняя дверца распахнулась, чернявый парень в белом халате спрыгнул на мокрый асфальт, торопливо преодолел несколько метров от машины до крыльца, взбежал по ступенькам и позвонил. Тем временем открылись и задние двери фургона. Несколько секунд там ничего не происходило, потом внизу показались ноги в черных ботинках, и из-за дверцы выступил дюжий мужик, сжимающий в огромных кулачищах ручки носилок. Секунду-другую он стоял неподвижно, потом под дверцей появилась еще одна пара ботинок, и оба санитара с носилками устремились к стеклянным дверям, которые уже открыла чернявому доктору немолодая особа в белом. Вся группа исчезла в недрах вестибюля, но немолодая особа перед исчезновением задержалась, очевидно сражаясь с замком.
