Алексей Макеев - За пределом жестокости
С единственной целью поддержать разговор Гуров позволил себе усомниться в существовании привидений, несмотря на свидетельство несокрушимого Володи, и был втянут в бурную дискуссию, результатом которой стало приглашение посетить загадочное поместье.
– Возможно, вам повезет, и вы лично сумеете удостовериться в правдивости этой истории! – азартно блестя глазами, заявил Левитин. – В середине сентября жду вас вместе с вашей очаровательной супругой! Заранее приношу извинения за некоторую недостроенность поместья, но, сами посудите, возможно ли за год восстановить то, что разрушалось десятилетиями? Да и сам я помещик еще неопытный, – подмигивая, сообщил он. – Но очаровательный вечер на веранде с видом на благоухающий сад я вам гарантирую!.. И пруд имеется!
Гуров не стал настаивать на том, что благоухающий сад в сентябре – это не меньшая фантастика, чем привидения в этом саду. Ему не хотелось противоречить прославленному певцу. Тем более что он был уверен – встречаются они последний раз в жизни. Но через неделю Левитин позвонил и повторил приглашение. Перед Марией он рассыпался в комплиментах, Гурову пообещал дегустацию превосходного вина – одним словом, отказать ему было просто неудобно. Правда, Гуров до последнего момента сомневался в необходимости этого визита, но Мария уговорила его.
– Не я придумала, что человек должен менять обстановку, – заявила она. – Вспомни, когда мы последний раз вместе отдыхали? А здесь природа, сад, пруд, новый дом за городом, интересные люди…
– Привидения, – уныло добавил Гуров.
– Все лучше, чем твои преступники! – парировала Мария.
– Мои преступники хотя бы живые люди с человеческими мотивациями и слабостями, – возразил Гуров. – Поэтому им можно противостоять. Как можно противостоять привидениям?
– А зачем им противостоять? Просто сиди на веранде и любуйся!
Этот довод сразил Гурова окончательно.
– А-а, ну, если в этом смысле, то конечно, – только и сказал он.
Теперь на повороте дороги Гуров предпринял последнюю попытку уклониться от визита к «помещику». Попытка не удалась, и он вывернул автомобиль на грунтовку. Ехать пришлось совсем недолго, и уже через пять-семь минут в сгущающихся сумерках возникла густая березовая роща, за которой, как и предупреждал Левитин, должен был открываться вид на поместье.
В глубине души Гуров был настроен довольно скептически. Ему казалось, что все потуги состоятельных людей изображать из себя продолжателей старых традиций не более чем неумелая игра, чаще всего приводящая к комическому эффекту. Но, увидев воочию новое «гнездо» Левитина, Гуров был вынужден признать, что вкус не подвел знаменитого певца. За рощей на небольшой возвышенности располагался просторный белый дом с мезонином и строгими колоннами у фасада. От широкого каменного крыльца к воротам шла аллея, усаженная по обеим сторонам молодыми липами. Участок вокруг дома был не маленький. Может быть, поэтому целиком его еще не обнесли приличным забором. Гурову показалось, что красивая чугунная ограда заканчивается метрах в тридцати от ворот среди зарослей рябины, усыпанной яркими плодами.
– Ворота настежь, – заметил Гуров жене. – Ограда не закончена. Ничего себе дворянское гнездо!
– Не придирайся! – сказала Мария. – Москва тоже не сразу строилась. И вообще мне здесь нравится.
– Мне тоже нравится. И дом замечательный. И я не придираюсь, – улыбнулся Гуров. – Просто в нынешней реальности распахнутые ворота и недоделанный забор – это все равно что прямое приглашение злоумышленникам – заходите. По крайней мере, такая ситуация предполагает наличие солидной охраны, а я ее здесь не вижу.
– Ну, какая-то охрана здесь наверняка есть, – предположила Мария. – Левитин, конечно, не олигарх, но без сопровождения не ходит. Хотя такой участок не оцепишь – это не шесть соток.
Они проехали через ворота. Гуров сбросил скорость и медленно подкатил к дому. С широкого крыльца навстречу гостям уже сходил хозяин – улыбающийся, розовый, в темном костюме и галстуке-бабочке.
– Наконец-то! – воскликнул он, раскинув руки и сбегая по ступеням. – А я уже отчаялся! Решил, что вы не приедете. Все уже в сборе – только вас не хватает. Позвольте!
Он церемонно поцеловал руку Марии, обнялся, как со старым приятелем, с Гуровым и повел обоих в дом. Прежде всего Левитину хотелось, разумеется, пустить пыль в глаза, похвастать своим новым домом – это Гуров понял сразу. И главным объектом этой демонстрации являлась, несомненно, Мария. Гуров здесь был всего лишь приложением. Не его восхищения ждал стареющий ловелас Левитин.
Гуров все это понимал, но только посмеивался про себя. А дом ему и самому понравился. В нем было одновременно торжественно и уютно – высокие потолки, резные балюстрады, сияющий паркет, живописные полотна на стенах в потемневших рамах – все настраивало на патриархальный семейный лад. В таком доме приятно было бы стариться в окружении бесчисленных домочадцев и челяди.
Правда, сейчас «дворянское гнездо» не поражало обилием народа. Даже удивительно, каким образом при отсутствии прислуги в столь обширном помещении поддерживались безукоризненные чистота и порядок. Впрочем, возможно, эта самая прислуга была отпущена на вечер. Роль хозяйки играла молодая, очень красивая девушка со смуглой кожей, голубыми глазами и льняными волосами. Она была со вкусом одета, имела превосходные манеры и великолепно исполняла роль хлебосольной и приветливой хозяйки. При этом она не вмешивалась ни в какие дискуссии и вообще почти не разговаривала – только улыбалась теплой многообещающей улыбкой. Женой Левитина она быть не могла, жена Левитина отдыхала на юге – это Гуров знал точно, но предположений на этот счет строить не стал, посчитав, что чужие отношения его не касаются. Звали женщину Анной, и этого Гурову было достаточно.
Помогал Анне тот самый Володя, о котором с таким теплом отзывался Левитин. Володя оказался грузным и мрачным человеком лет сорока пяти, в мешковатом костюме и криво повязанном галстуке. Этот Володя тоже большей частью молчал и озабоченно разглядывал углы, точно пытаясь вспомнить, где он оставил какую-то нужную вещь.
Гостей, кроме Гурова и Марии, было всего четверо – композитор Рыков, высокий седовласый человек с царственной осанкой и по-юношески блестящими глазами, какой-то чиновник из Министерства культуры, молодой, спортивного телосложения, в превосходном костюме – как ни странно, он единственный был в компании без галстука, – известный тележурналист Каморин, только что вернувшийся из Парижа, где снимал сюжет о гастролях московского симфонического оркестра, и еще один человек – демонического вида, с огненным взглядом, с зализанными черными волосами, в черном сюртуке, явно стилизованном под старинные одеяния. В процессе беседы выяснилось, что это известный в определенных кругах специалист по паранормальным явлениям по имени Федор Верба. Гуров был уверен, что это имя – такая же стилизация, как сюртучок – реквизит бродячего фокусника. Занимался Верба тем, что вызывал из потустороннего мира духов, заглядывал в прошлое и предсказывал будущее, и делал это, судя по всему, удачно. Среди прочих автомобилей, припаркованных у дома, стоял новенький «Ауди» кремового цвета – он принадлежал Федору Вербе. Занимаясь средневековым ремеслом, Верба предпочитал передвигаться не в седле и не в карете, а в современной технике, оснащенной ремнями безопасности.
Однако во всем остальном он придерживался самых ортодоксальных взглядов. Нисколько не сомневался в существовании загробного мира и всех прочих убеждал в том, что духи и инкубы свободно разгуливают среди живых и даже немало на них влияют. Вид при этом он сохранял самый серьезный, и уличать его в неискренности было даже как-то неудобно. Кстати, и все прочие гости сочувственно относились к рассказам о привидениях. Даже культурный чиновник привел в пример что-то такое из детских воспоминаний – что-то о ночной прогулке по кладбищу. На веранде, где проходила основная дегустация яств и напитков, зажгли свечи, и обстановка приобрела поистине романтический оттенок.
Гуров понял, что вся сегодняшняя встреча запланирована именно в таком ключе, а потому ни в какие материалистические споры не лез. Хозяину новорожденного поместья, видимо, ужасно хотелось оживить тени прошлого, когда-то обитавшие в этих местах, убедить самого себя, что он не случайно здесь поселился, что все это было предопределено свыше. Отсюда и проистекали все фантазии, озвученные за щедрым столом. Гуров считал себя не вправе портить эту невинную игру и большей частью помалкивал, одобрительно улыбаясь.
Однако ближе к полуночи разговор вдруг приобрел не совсем приятные реалистические нотки, и внес их не кто иной, как мрачный Володя, числившийся в этом доме кем-то вроде управляющего. Он долго слушал разнообразные легенды о мертвецах и духах, звучавшие за столом, а потом вдруг сказал, хмуро глядя себе в тарелку:
