Андрей Ильин - Одна сатана
— «Мальборо»?!
— Да. И водку тоже, — добавил «алкоголик».
— А у тебя деньги есть?
Деньги были.
Сергей взял сигареты и водку. Отошел чуть в сторону и откупорил бутылку. Но пить не стал. Наклонил бутылку, подставив под прозрачную струю ладонь. Плеснул водку на лицо. Замычал от боли.
В окно за моющимся и «сладострастно» постанывающим «алкашом» пристально наблюдал продавец.
— Эй! Мужик. Ты че?!
— Что? — не понял Сергей.
— Ты чего делаешь?! Ты зачем водкой… Лицо! И руки!
— А-а. Тут, понимаешь, дело какое. Я зашился! И теперь не могу. Теперь могу только наружно, — сказал Сергей и, пошатываясь, пошел от киоска.
Киоскер приоткрыл дверь.
— А кайф? Кайф с того есть? — крикнул вдогонку.
— Есть, — ответил Сергей. — Слабее, но есть.
— А как?..
— Через кожу. Водка через поры в организм проникает. И ни один гаишник ничего не учует…
Пораженный до глубины души, продавец киоска долго смотрел вслед удаляющейся фигуре.
— Ну люди! Ну дают! Водку через руки пить! Это же надо до такого додуматься!..
Глава 5
«Ведро! Надо найти ведро! — вспомнил Сергей на пороге подъезда. — Я брал с собой ведро… Оно должно быть где-то там, на пустыре. Где его только что…»
Вернулся на пустырь. Долго бродил в темноте, ничего не видя. Пока обо что-то не споткнулся.
Вот оно! И даже в отличие от его хозяина совершенно невредимое. И даже пустое…
Сергей, торопясь, пошел к подъезду. Бегом поднялся на этаж и… долго стоял перед дверью своей квартиры.
«Если зайти сразу — она заметит. Надо зайти тихо. Открыть дверь и сразу пройти в ванную. Замыть кровь. И лишь потом показаться Тане», — подумал он.
Осторожно, по миллиметру, засунул в замочную скважину ключ. Медленно повернул. Потянул дверь на себя.
В коридоре было темно. До двери ванной комнаты три шага.
Но сделать их Сергей не успел. В коридоре зажегся свет. На пороге комнаты стояла жена. Татьяна.
— Ты почему в темноте? — спросила она. И протянула руку к ведру.
— Я? Да так… Задумался.
— О чем?
— О разном.
— Сигареты купил?
— Да. Вот они.
На этот раз сигареты были.
— Давай ведро. Я его унесу.
Взялась за ручку ведра и только тут заметила неладное.
— Что с тобой? — спросила она. — Пиджак грязный…
— Ничего особенного. Я поскользнулся. На крыльце.
— Как?
— Ну, вышел, стал спускаться по ступенькам и…
— А ведро? — показала на треснутое в одном месте ведро.
— Ведро? Ах да, действительно. Наверное, когда упал… Когда падал, случайно ударил его о перила.
Оправдания звучали неубедительно. Грязь на костюме. Разбитое ведро. Ссадина на лице.
Ссадина…
— А что у тебя с лицом?
— Где?
— Да вот — ссадина. Вот синяк.
— Я же говорю — упал. И когда падал…
— Сломал ведро?
— Да.
— И расквасил лицо?
— Ну, да!
— А почему тогда от тебя водкой пахнет?
— Водкой?.. А, это, наверное, когда я падал… Там была водка разлита. Кто-то, видно, шел и случайно бутылкой ступеньку задел… Наверное, на ней я и поскользнулся.
— Упал, сломал ведро, разбил лицо, испачкал костюм, пропитался водкой… Придумай что-нибудь поумнее. С кем ты пил?
— Я не пил!
— А почему тогда от тебя водкой пахнет?
— Да я же объясняю — шел, поскользнулся, упал в лужу водки, разбил ведро…
— Последнее время ты стал врать! Ты врешь каждый день! Ты заврался совсем!… — все больше повышая голос, заговорила, закричала Татьяна. — Ну зачем ты врешь?! Мне?..
— Я не вру, — попытался оправдаться, схватил жену за руку Сергей.
— Отпусти меня! — вскричала жена, толкнула мужа. От неожиданной резкой боли Сергей застонал
— Что с тобой?! А ну-ка, сними пиджак
— Да ладно ты. Все нормально. Упал чуть-чуть. До золотой свадьбы заживет.
— Снимай, снимай! — быстро расстегнула пуговицы, потащила пиджак с плеч.
— Ну хватит, хватит…
По всей рубахе густыми темными пятнами расползлась кровь.
— Кто это?.. Кто это сделал?!
— Хулиганы.
— Какие хулиганы?! За что они тебя так?!
— Не знаю. Возможно, потому, что им содержание мусора не понравилось.
— Я же серьезно.
— Я тоже. Мне показалось, что у одного из них аллергия на рыбу была. Которую ты чистила.
— Что же они сделали?..
Осторожно, стараясь не причинить мужу боли, Татьяна сняла рубашку.
И почти заплакала, оглядывая тело мужа. Но не заплакала, потому что побежала за зеленкой и пластырем.
— Ну как же ты так… — приговаривала она, смывая с тела кровь и обмазывая ссадины зеленкой. — Больно?
— Приятно.
— Как приятно?…
— Приятно, что первую помощь оказываешь ты. А не какой-нибудь костоправ.
— Я же серьезно!
— Я тоже.
Теперь, когда раны были обработаны, Татьяна заплакала. Она стояла, уронив голову ему на плечо, хлюпала носом и стирала с лица густо падающие из глаз слезинки.
— Да ладно ты… Ну что ты… Ну перестань…
— А если бы они тебя убили?
— Но не убили же!
— А если бы убили?!
— Тогда бы тебе не пришлось меня зеленкой мазать.
— Дурак ты!
А может, и верно дурак…
Глава 6
Люди сидели на стульях, расставленных вдоль стен. Сидели давно и потому вяло. Оживленной была только секретарша.
— Чего он сказал? А она чего? Правильно сказала! Я бы не так сказала! А он?..
— Извините… — попыталась привлечь к себе внимание Татьяна.
— Чего вам?
— Мне на прием…
— Садитесь! А она чего? Вот дура! И он тоже хорош!…
Очередь косилась на секретаршу. Кто-то с явным неудовольствием. Кто-то с любопытством, прислушиваясь к одностороннему разговору. Все же развлечение…
Входная дверь открылась.
— А он ей… — оборвала разговор на полуслове секретарша. И продолжила уже совсем другим, казенно-деловым, тоном:
— Да! Я вас поняла! Что сказал он? Я поняла. А что она?..
В приемную вошел начальник.
— Меня никто не спрашивал?
— Нет, Григорий Иванович. Никто.
— Эти все ко мне?
— К вам, Григорий Иванович. Очередь оживилась, заулыбалась, закивала, оторвалась от стульев.
— Скажите им — я начну прием через пять минут.
— Да. Я поняла! — сказала секретарша одновременно начальнику и в трубку. — Я все поняла!
Начальник открыл дверь в свой кабинет, но вдруг остановился. Обернулся. И, выхватив взглядом из очереди знакомое лицо, громко сказал:
— Татьяна Петровна? Вы ко мне?
— Я? Да. Я извиняюсь… Я по личному делу. Я знаю, что прием… Но…
Начальник оглядел ожидающих. Напряженно замершую, вспоминающую, что она сказала этой даме, секретаршу. И открыл дверь.
— Проходите, Татьяна Петровна.
Люди в очереди недоуменно переглянулись.
— Проходите, проходите, — повторил начальник в кабинете уже совсем другим тоном. Благожелательным тоном.
— А как же они… — повернулась к двери Татьяна.
— Они? Они декларацию заполнить забыли. Теперь клянчить пришли. Подождут. Ну, что у вас приключилось? Нужна какая-то помощь? — улыбнулся Григорий Иванович.
— Я даже не знаю. Не знаю, с чего начать…
— Начинайте с начала.
— Дело в том, что Сережу вчера избили.
— Кто?
— Хулиганы. Вернее, он сказал, что хулиганы. А я боюсь, что не хулиганы.
— А кто?
— Я не могу объяснить, но мне почему-то кажется, что это как-то связано с его работой. Я вначале подумала что с… ну, в общем, с женщиной. Но потом — с работой.
— Почему? Почему это должно быть связано с его работой?
— Не знаю. Последнее время он стал какой-то рассеянный. Стал приходить домой позже, чем обычно. Смотреть на часы. А вчера… Вчера он пошел за сигаретами, сказав, что их нет. А они были. Но он сказал, что нет. А потом их действительно не оказалось. Извините, я, наверное, объясняю путано.
— Не то чтобы путано, но при чем здесь сигареты, честно говоря, непонятно.
— Понимаете, они были, а он сказал, что нет. И пошел покупать их в киоск. С помойным ведром. И его избили. Я попыталась узнать. Но он ничего не говорит. Может быть, вы? Все-таки вы знаете друг друга много лет. Учились вместе. И потом вы его начальник. Может быть, это как-то связано с его работой…
— Хорошо, я попробую что-то узнать. Хотя думаю, что то, о чем вы рассказываете, не более чем случайность. Он работает не с такими делами, за которые бьют. Но я узнаю. Попытаюсь узнать.
— Тогда я пойду?
— Идите и успокойтесь.
— Только вы, пожалуйста, не говорите мужу. Что я… Ну что я приходила.
— Не скажу. И обязательно во всем разберусь. Можете быть спокойны.
Начальник с сочувствием посмотрел на уходящую, постоянно оглядывающуюся женщину и, когда она ушла, включил коммутатор.
— Вызовите мне Михайлова из второго отдела.
— На какое время? — уточнила секретарша. Начальник пролистал ежедневник.
— Давайте сегодня… Нет, сегодня не получается. Лучше завтра. Завтра, в семнадцать сорок пять.
