Светлана Алешина - Жди неприятностей
— Вы кто? — пролаял мне в подбородок майор, и мне показалось, что он даже привстал на цыпочки, чтобы мне было слышнее.
— Бойкова Ольга Юрьевна, главный редактор газеты «Свидетель», — постаралась чеканно произнести я, но получилось это у меня как-то не очень внушительно.
— И что вы здесь делаете? — отнюдь не светским голосом поинтересовался майор. — Пишем репортажи по свежим следам, да? Только откуда этот след?
— Я зашла к подруге в «Орифлейм» на первом этаже, услышала шум и решила подняться…
— Едете с нами, короче, — пресек майор мои объяснения и повернулся ко мне своей низкой кормой.
— Основание? — воскликнула я.
— Газета «Свидетель», говорите? Вот и будете свидетелем, — отрезал он, не повернувшись, и мне показалось, что он даже немного повеселел от своей шутки. Вот бы и мне так научиться.
На улицу вывели меня и всех, кого нашли в бухгалтерии. «Скорая помощь» уже увезла незадачливого охранника, и перед выходом стояли только два фургона «Газель» с рекламой итальянской минеральной воды на бортах и один «жигуленок» шестой модели.
Подходя к приветливо распахнутым дверцам ближайшей «Газели», я посмотрела вправо и заметила за забором университета Виктора. Действуя совершенно спокойно, словно вооруженные ограбления магазинов у нас в городе происходят каждый день, а главных редакторов пихают автоматом в спину в машину вообще по три раза в будние дни и по четыре в выходные, Виктор делал снимки, перемещаясь с места на место, выбирая удачные ракурсы.
Я махнула ему рукой и улыбнулась. Бравада, конечно, но положение у меня было глупейшим, и, наверное, в тот момент я пыталась показать, что и глупее видали.
Мой необдуманный жест заметил майор, шаркающий сзади.
— Это еще что там за клоун?! — взревел он и, оттолкнув меня, рванул вперед. — Мужик, а ну давай сюда!
Что он подразумевал под этим «давай», мне было неясно, но его пятнистые ребятки, очевидно, прекрасно понимали язык своего шефа. Двое из них бросились к забору, собираясь преодолеть его с разбега. Одному из них это почти удалось. В этот момент Виктор сделал еще один кадр.
Что произошло дальше, мне досмотреть не дали, потому что подошла моя очередь загрузиться в «Газель». Получив два толчка: один грубоватый в спину, а другой мягкий по… не скажу куда, я вскарабкалась по трем ступенькам и прильнула к окошку.
Прежде чем меня оттащили от него, я заметила, что двое омоновцев через забор перелезли, но Виктора по ту сторону уже не было.
«Желаю вам искать его долго-долго, ребятки», — позлорадствовала я и, оберегая себя от дополнительных мужских прикосновений, сложила ручки на коленках и решила поиграть в паиньку, по крайней мере до тех пор, пока меня не привезут куда-нибудь.
Моими соседями справа и слева оказались разнесчастные работники бухгалтерии, а также молодой парень с подпорченной физиономией, сейчас я уже была в курсе, что это местный директор с благородной фамилией Крючков. Почему-то некстати вспомнились слова Иринки Черемисиной про него. От нечего делать я постаралась рассмотреть лицо побитого директора, но кроме лихой челочки и длинных ссадин на щеке не заметила ничего интересного.
Дверцы «Газели» захлопнулись с лязгом и стуком, сразу же стало сумрачно. Через полминуты машина вздрогнула и начала медленно выезжать. Я вздохнула и закрыла глаза, правильно сообразив, что в ближайшее время ничего достойного внимания не предвидится.
Оно, достойное моего внимания то есть, началось сразу же по приезде. Ехали мы не очень долго, вероятно, с полчасика, не больше.
Нас вытряхнули из этой душной металлической консервной банки, которую конструкторы наверняка задумывали как сравнительно комфортабельную кабину, но у них это получилось плохо. Потом, после быстрой маршировки по лестницам и коридорам, не знаю как другие, а я попала в малюсенький кабинетик.
Кроме стола, двух стульев и того самого майора, навалившегося грудью на стол и вместо «Дирола» перекатывающего в зубах сигарету, здесь больше не было никого и ничего. На столе была моя сумочка, полностью выпотрошенная и, я бы сказала, облапанная до неприличия. Среди моих вещей на столе притаился только один предмет, мне незнакомый — хрустальная пепельница, до краев заваленная окурками.
Майор сделал мне жест рукой в направлении стула, и я осторожно на него присела.
— Здоренко, — буркнул он.
Я молча кивнула и посмотрела в потолок.
Майор хмыкнул и раскрыл мое удостоверение.
— Так что же вы там делали в такое неудобное время, Ольга Юрьевна? — недовольным голосом спросил меня он, небрежно бросая удостоверение обратно на стол.
— Я вам уже говорила, — пожала я плечами, — а что я делаю здесь, вы можете сказать?
— А это я вам уже ответил, — пояснил майор Здоренко, — ваши слова вызывают у меня вполне обоснованное сомнение в их правдивости. Я знаю, что представляет собой ваша газетка, и слышал кое-что про вас конкретно. Такие лихие спецы, как вы, мадам, всегда имеют своих информаторов среди разного контингента. Я предполагаю, что вы могли заранее знать о готовившемся происшествии и пришли на место, чтобы набрать материальчику и потом тиснуть репортажик с места происшествия. Я угадал? Я поймала себя на том, что мой рот открыт немного шире, чем это было прилично. Медленно прикрыв его, я спросила:
— Вы, конечно, разрешите позвонить моему адвокату? Кажется, я имею на это право.
— Импортных фильмов насмотрелись? — хмыкнул майор. — Законы надо знать лучше. Вы действительно имеете на это право, но только если дозвонитесь. Я не обязан обеспечивать вам этот звонок. К тому же пока у меня не работает телефон, ваш мобильник, кстати, тоже не пашет. Короче, что вам было известно об этом деле?
— Ни-че-го, — отчеканила я и, подумав, добавила, — во-об-ще!
Я постаралась, чтобы мой голос звучал категорично, и, кажется, у меня это получилось.
— Да ну? — снова хмыкнул мой недоверчивый собеседник и выпустил сигаретный дым в мою сторону. — А тот парень с фотоаппаратом, вы ему еще ручкой сделали, он вам тоже незнаком во-об-ще?
— Знаком, и очень даже хорошо, — скромно призналась я, — это наш редакционный фотограф. Я сама вызвала его по сотовому из офиса «Орифлейма», как только поняла, что произошло. Он профессионал, и у него должны получиться неплохие фотографии… Например, о том, как меня сажают в ваш «воронок». Эта ваша дребезжащая машинешка ведь так называется, да?
Майор выпучил глаза и засопел, не находя, что бы такое сказать мне погрубее. Демонстрируя несомненную женскую интуицию, я растерянно пролепетала:
— Я что-то не то сделала? Мне кажется, это будет неплохой рекламой для вашей конторы…
Майор, не отвечая мне, схватил трубку якобы неработающего телефона, ткнул в него несколько раз толстым пальцем, потом выражение его лица изменилось, и он уже гораздо спокойнее положил трубку на место. Не говоря ни слова, майор не затушил, а замял свою сигарету в пепельнице и, сунув руку куда-то под крышку стола, достал новую.
Теперь он уже неотрывно смотрел на меня. Пока он прикуривал, я молчала, а потом робко спросила:
— А мне можно тоже закурить или здесь только мужской клуб?
— Курите, — буркнул он, подталкивая ко мне мои сигареты.
— Спасибо, — сердечно поблагодарила я его и воспользовалась разрешением, пока он не передумал.
В это время зазвонил стоящий на столе телефон, майор снял трубку.
— Здоренко, — произнес он, слегка поморщившись. Мне кажется, я его поняла: это была не та фамилия, которую можно было без ущерба для дикции проговаривать каждый день.
Майор больше слушал и кивал, чем говорил, и когда он положил трубку на место, то хмурый взгляд его, направленный на меня, если и изменился, то малозаметно.
— Бандиты уехали на автомобиле «Москвич» белого цвета, — прорычал он, — его обнаружили за три квартала от магазина. Никаких отпечатков и никаких следов, твою мать!
— Она тут ни при чем, — робко возразила я, но Здоренко не оценил моего признания, он резко наклонился и схватил меня за затылок правой рукой. Я от неожиданности даже уронила сигарету на пол.
— Зато ты — при чем, редакторша, — прошипел он, дыша на меня нечистым воздухом, — твоя подружка с первого этажа подтвердила, что ты о чем-то переговорила с шофером этого «Москвича» буквально за пять минут до ограбления. Ну! Кто он?!
При последнем возгласе он резко дернул мою голову вперед.
— Негодяй! — решительно сказала я.
— Что?! — взревел майор, отпустил наконец-то мою голову и соскочил со своего стула, при этом он почти не изменился в росте. — Что ты сказала, кошелка драная?!
— Конечно, негодяй, — повторила я совершенно спокойным голосом. Не хватало еще, чтобы я нервничала из-за мужчины, совершенно не умеющего разговаривать с девушками. Еще чего! — Помимо того, что этот шоферюга подает звуковые сигналы без необходимости, — заявила я, — на его машине поставлены тонированные стекла, через которые не видно ничего. А это, кстати, строжайше запрещено правилами. Негодяй, одним словом, вот он кто.
