Хелен Макиннес - Связь через Зальцбург
Нужно торопиться. Каждая секунда значит для него больше, чем когда-либо в жизни. Он отошел от своего укрытия из крупных булыжников и деревьев и ещё раз оглянулся - убедиться, что он ничего не оставил позади. Берег пока был окутан туманом, но южный ветер оставался все таким же сильным, и высокие зубцы скал противоположного берега уже понемногу очистились от облаков, так что он не успевал вернуться той же тропой, какой шел сюда. Ему пришлось направиться прямо по нижним склонам, следуя прибрежной линии, через густой туман. Это был один из тех моментов, когда срочность вытесняла любуюболь, и невозможное становилось довольно простым. Завтра он сам удивится: да неужели он ухитрился все это проделать? Но сейчас, направляясь к краю луга, он был слишком целеустремлен, чтобы хоть на миг усомниться в своих силах.
И он добрался до цели.
Туман над западной оконечностью озера стал таким густым, что он не видел площадку для пикников и деревья, прикрывавшие его подъем в горы четыре часа назад. Все его расписание полетело к черту, но, на худой конец, теперь, в самом конце, ему улыбнулась удача - повезло с погодой, именно сейчас, когда он в этом нуждался больше всего. Он едва не прошел мимо трех уродливых обломков скалы, лежавших футах в двадцати от края воды.
Они были свалены в груду, словно чья-то исполинская рука сбросила их с горы, целя в озеро, но промахнулась. Брайант быстро нашел пещеру у основания двух камней, вход в которую был завален третьим, и сбросил лямки рюкзака. Он осторожно раздвинул влажную траву и колючие побеги шиповника, окружавшие вход в пещеру. Летом в этом месте должно быть чертовски живописно... Придавив ветки и стебли штативом, чтобы ненадолго придержать их, он поднял рюкзак с контейнером и задвинул в пещеру - как можно глубже. Веревки, перевязывавшие груз, он благоразумно оставил - пригодятся, когда придет время доставать ящик.
Проникнуть в пещеру было невозможно, слишком тесно сходились наклонные обломки скал, огромные, в человеческий рост, глубоко уходившие в землю, словно здесь и выросли. Без бульдозера или динамита их не раздвинешь... Когда он забрал штатив и отпустил ветки, отверстие совершенно скрылось из виду. Шиповник снова обвился вокруг входа, оставив пару колючек в его толстых штанах, и полностью закрыл провал.
Он отступил на несколько шагов, с удовлетворением разглядывая замаскированную пещерку. Ее словно и в природе нет. Вскоре туман сгустился ещё сильней. Он двинулся к размытым очертаниям деревьев и наконец вошел в лес, по которому сегодня утром поднимался в горы. Здесь видимость была получше - словно густая листва на верхушках деревьев удерживала на себе облака. Походка его становилась все медленней, и теперь он не мог не признаться себе, что силы его на пределе. Но все же он был осторожен настолько, чтобы избегать прямого пути к дереву, под которым оставил свою куртку. Напротив, он здорово забрал на север, чтобы подойти туда снизу. Он легко узнает это дерево - по низко опущенным ветвям.
Он сорвал наконец свои перчатки, изорванные и разлезшиеся, и зашвырнул в первый попавшийся куст. Лучше уж сказать Анне, что потерял их, чем позволить ей догадаться по их виду, какой опасности он подвергался. Дома он будет к завтраку, самое позднее - к десяти. Точнее, к одиннадцати, уточнил он, сверившись с часами. Было уже двадцать минут девятого. Он скажет Анне ровно столько, сколько необходимо, чтобы избежать ненужных расспросов. Прошлой ночью ему пришлось чуточку приоткрыться, рассказать ей самый минимум - на случай, если что-нибудь пойдет не так. Но даже это немногое привело её в ужас. Он вспомнил внезапно побледневшее, лицо жены, дрожащие губы, пустые глаза. Словно все будущее рухнуло... Она не плакала, не кричала. Но прикосновение её рук было ледяным - от страха. Пронизывающим насквозь, как лесное убежище, в котором он побывал. Он бы с удовольствием поднял воротник куртки до самого носа. А вот и дерево, которое он высматривал - с густыми, низко опущенными ветвями.
И ещё - двое мужчин.
2
Августа Грелля разбудил какой-то звук. Его сознание, наполовину одурманенное сном, не смогло определить источник этого звука. Машина, направляющаяся в горы к Финстерзее? Но тогда он должен был услышать, как она проезжает деревню. Его маленькая гостиница стояла на лугу чуть выше Унтервальда, окруженная деревьями, в которых тонули нижние склоны горы. Он усилием воли стряхнул с себя дрему и вылез из теплой постели. Ступая по тщательно выскобленному деревянному полу, Грелль подошел к окну. Если какая-то машина и взбирается по горной тропе, света фар не видно. За окном стояла предрассветная тьма, между ветками деревьев едва просвечивало небо. В это время года рассвет занимается медленно. В деревне нигде не горел свет, так что никто ничего не слышал. Шайка тупых крестьян, подумал он, снова забираясь в теплую постель. Дальше своего носа ничего не видят. Двадцать лет, в течение которых он владел "Гастоф Вальдесрух", вполне убедили его в этом.
Он не успел коснуться щекой подушки, как зазвонил телефон. Август Грелль быстро подскочил, сунул ноги в домашние теплые шлепанцы, расшитые шерстяными нитками, на ходу накинул старую куртку поверх пижамы и поспешил в холл, где на конторке портье стоял телефон. Может, это телефонный звонок его и разбудил, а вовсе не какой-то посторонний звук? Во всяком случае, Антон в своем убежище у Финстерзее начеку; если какая-то машина едет к озеру, он обязательно это заметит.
Не зажигая свет, Грель нащупал трубку. Мужской голос поинтересовался:
- Какая у вас погода?
Грелль осторожно произнес:
- Довольно туманно, собираются тучи.
Звонивший вполне мог оказаться обычным охотником, предусмотрительно интересующимся погодой, прежде чем пускаться в путь через долину.
- Вам стоило бы послушать прогноз погоды.
- Я последую вашему совету, - хмыкнул Грелль, когда в трубке прозвучали гудки отбоя. Это не был обычный охотник. Грелль запер ставни, зажег свет и взглянул на висящие на стене часы, ни на минуту не отставшие за те двадцать лет, что он прожил здесь. Было ровно 4: 36. "Прогноз погоды" передадут ровно через час после телефонного звонка. К этому времени он успеет подготовиться.
Но первым делом, перед тем, как варить себе кофе или начинать одеваться, ему следует связаться с Антоном и выяснить, не происходит ли чего-нибудь подозрительного у озера. Наблюдательный пост Антона представлял собой обычную пещеру с узким входом у самого подножья скалы на южном берегу Финстерзее, которую обстоятельные немецкие саперы превратили в безупречное водонепроницаемое убежище, с длинной, грубо вытесанной каменной галереей, ведущей в большее помещение, откуда открывался обзор на долину. Солдаты оборудовали это убежище даже полевым телефоном, соединявшим его с "Вальдесрух", служившим штаб-квартирой германских оккупационных войск. Пещера в скале была обустроена согласно обширному плану по созданию сотен надежных убежищ - последнего оплота немецкой армии. Но весь этот кропотливый труд к апрелю и маю 1945 пошел прахом. Впрочем, не совсем; работы в пещере велись тайно, местных жителей к ним почти не привлекали, только самых умелых ремесленников, да и те не имели полного представления о назначении этого укрепления. И хотя галерея и большое помещение, планировавшиеся под склад, так и не наполнились амуницией и боеприпасами, маленькая комнатка, обращенная к Финстерзее, вполне оправдывала существование этого тайника. Прочная дверь, закрывавшая вход, была полностью скрыта кронами растущих перед скалой деревьев, а случайные побеги вьюнка и шиповника вокруг замаскированного окна были аккуратно подстрижены, чтобы не мешали вентиляции и - самое главное - обзору телескопа, нацеленного на противоположную оконечность озера. Конечно, Антон не торчал там постоянно. Но на прошлой неделе поступил сигнал тревоги, и последние четверо суток он провел в своей голубятне.
Август Грелль вернулся в свою спальню. Прежде чем включить свет, он закрыл ставни, зажег настольную лампу и откинул крышку бюро. Затем он потянул на себя верхнюю панель с ящиками, и они выдвинулись все разом, открыв углубление. Грелль осторожно, чтобы не разлетелись сложенные стопками конверты и листы писчей бумаги, положил крышку на пол, у стены. Бюро было старомодным, громоздким; в обнаружившемся углублении хватало места для всего арсенала средств связи. Его коллекция была достаточно обширной и разношерстной: современный коротковолновой радиопередатчик, предназначенный для скоростной передачи и приема (русская модель), и к нему расписание передач - таблицы для каждого месяца и дня недели (метод, успешно опробованный русскими в Америке); обычные одноразовые шифровальные блокноты, с целыми списками фальшивых чисел, вводимых в текст специально для большей безопасности - каждая тончайшая страничка легко уничтожалась после дешифровки; маленькая дешифровальная машинка (американская), вроде бы вполне точная, которую он, тем не менее, привык перепроверять собственным способом; двусторонняя рация, размером с ладонь, при помощи которой он поддерживал связь с Антоном (английский технический замысел, японское воплощение) - ею он пользовался исключительно редко: прямая, нешифрованная связь может стать исключительно опасной, если у австрийских спецслужб возникнут подозрения; и наконец - старый, но несокрушимый полевой телефон (немецкий), пользоваться которым было особенно приятно: настоящий шедевр, прекрасный образец умелой работы; если потребуется, он продержится ещё двадцать лет.
