Оксана Обухова - Плачу любые деньги
– Они у меня, Дуся, того, ясновельможные пани. Мы с Зоськой в одном дворе росли, я у нее даже велосипед как-то стырил. Потом вернул, конечно… Батя уши надрал. – Мирон мечтательно смежил веки и прицокнул языком: – Видела бы ты ее тогда… Зачетная девочка. Пианино-фортепьяно, прилизанные мальчики ноты таскают…
Довольно тривиальную историю о барышне и хулигане Дуся услышала позже, в достаточных подробностях и из других источников. Пока же немного удивилась, думая, как ясновельможная красотка умудрилась вляпаться в аспида по соседству?! Мирон, пока Землероева молча недоумевала, успел похвастаться: жена Гнесинку с отличием закончила, во времена оные даже концертировала по задворкам союзного отечества…
– Александр Сергеевич, сколько времени вы с Зосей прожили врозь? – прервала Евдокия ушедшего в размытые воспоминания авторитета.
Миронов сосредоточился:
– Сколько?.. Первый раз мы развелись в восемьдесят девятом… Я тогда второй раз к «хозяину» попал, за хулиганку… Зося на развод подала. Откинулся быстро, вернулся. У нас уже Аня подрастала… Опять расписались. Чудовище, правда… Инесса то есть, моросить пыталась… Но – девяностые, кошельки пустые, куда б она делась. Женька родился. Вместе прожили до девяносто седьмого… Меня опять «приняли»… – Мирон пунктирно бегал по годам и отсидкам. – Пока на шконке парился, Зося снова на развод подала… Вышел по удо в две тысячи первом… То есть врозь прожили, получается, лет пятнадцать. Да. Когда меня в девяносто седьмом взяли, Женьке года не было.
– Простите, вы пытались снова вернуться в семью? – Предложенные для просмотра семейные фотографии позволили Дусе задавать личные вопросы.
Потяжелевший взгляд авторитета показал – попытки были. Но – безуспешные.
– А почему сейчас Зося согласилась попробовать снова?
– Слушай, а это важно?
Редкий мужчина вот так, влегкую, берется обсуждать свои проблемы с двадцатичетырехлетними малознакомыми Дусями.
– Возможно, – пожала плечами Землероева. – Вы же хотите разобраться в том, что происходит в вашем доме. Или я ошибаюсь?
– Нет, – посуровел Мирон, – сечешь поляну.
– Тогда давайте договоримся сразу – я имею право задавать любые вопросы, вы, Александр Сергеевич, отвечаете на них с максимальной откровенностью.
Сказать по правде, Евдокия могла бы облечь выдвинутое предложение в более удобоваримую, не такую категоричную по тону форму. Клиенты у детективов всякие случались. Встречались гордецы и фанфароны вроде Саши, с такими Дуся и Паршин обращались терпеливо и мягко втолковывая правила работы частного сыска: хотите результат – выкладывайте подноготную. Если заказ примитивный, заказчик настроен только на получение постельных снимков пошалившей жены – извольте, уважаемый, все в наших руках, но потом, пожалуйста, без претензий.
Сейчас же, положа честную руку на сердце, Евдокия вывалила на авторитета слегка завышенные требования и очень надеялась, что тот если не вспылит, то хотя бы на место поставит – «право тут имею, детка, только я».
После подобной отповеди Дусе останется только убедительно откланяться: «Простите, Александр Сергеевич, не сложилось, не пишется картина маслом, у нас с вами ничего не выйдет, не получится… Адью, ищите себе более покладистых работников, в нашем детективном агентстве существуют некоторые правила…»
В общем, курский соловей перед приоткрытой дверцей клетки.
Александр Сергеевич жевал мозгами Дусину тезу секунд пятнадцать.
И проглотил.
– Лады. Зося согласилась сделать пробный шар.
Даже это крошечное признание – жена изволила лишь попробовать, далось Мирону нелегко. Наверное, Саше казалось, что он перед женой «на цырлах пляшет», не привык человек под чью-то дудку коленца выделывать, обычно наоборот случалось.
В дверь тихонько постучали, хозяин кабинета немного разозленно бросил «Войдите»; ресторанный официант под присмотром «секретарши» вкатил уставленный закусками сервировочный столик.
Пока расставляли приборы и еду, Евдокия суматошно изобретала, на чем еще можно подловить авторитета и отвертеться от работы. Жуть как не хотелось Дусе связываться с Сашей! Страх как не хотелось вмешиваться в его дрязги и – не дай боже! – оказаться крайней.
С Мирона станется. Коли что, своих пороть не будет – вон как бережно углы обходит – отыграется на Евдокии Землероевой. Хорошо, если реально шкуру не попортит…
Может, предварительно и сразу заболеть на всякий случай? У Линки мама врач… Положит в отделение, правда хирургии, но ради дела можно и гипс куда-нибудь наложить…
Или наврать, что срочно вызвали к родственникам во Владивосток?.. Дядя-тетя, туда-сюда, проверить невозможно…
А если проверит, не поверит?
Полезные мысли обходили Дусину голову стороной. Красиво уложенные на тарелочках деликатесы вызывали не аппетит, а тошноту. Соглашаясь на перекус, Дуся, по совести сказать, рассчитывала между делом рот чем-нибудь занимать, брать паузу на размышление. Маслянисто лоснящиеся ломти рыбной нарезки выглядели тошнотворно, казались Евдокии застывшими пластами рыбьего жира. Внушительная лоханка с паюсной икрой вообще лакированную собачью какашку напомнила…
– Ты, Дуся, не скромничай, наваливайся, – потчевал Мирон. Неловко действуя левой рукой, соорудил себе многослойный бутерброд из осетрины и икры, зачавкал. – Давай, давай… Икра прошлогодняя, но самолетом из Астрахани.
Попытка номер два.
– Александр Сергеевич, я слышала, несколько месяцев назад на вас уже было покушение?.. Вас из автомата обстреляли… Может быть, вам и сейчас стоит искать злоумышленника не в доме, а за его пределами?
Наклоненный над столом Мирон бросил на Дусю пытливый взгляд, слегка, насмешливо, дернул уголком губ. Евдокии показалось, что он прочел ее стремление уклониться от работы, как детскую книжку с крупным шрифтом и цветными картинками. Внутренности сжались в плотный пугливый комок.
– Тот беспредел я разрулил. Крысу выловил и наказал. Не в тему бьешь, подруга, – усмехнулся понятливо.
– Но все же. Врагов у вас, простите, хватает. Почему змея в автомобиле – это кто-то из своих, домашних?
Сергеевич обтер губы салфеткой, небрежно отбросил ее на край стола, ответил:
– Дом охраняется. Вся территория под камерами. Точилу подают из гаража прямиком к парадняку. Змею могли подложить только в гараже, там все свои, пройти можно и с улицы, и из дома. За полчаса до того, как я сел в тачку, горничная Верка положила во внутренний автомобильный ящик охлажденную бутылку воды. Я пью структурированную воду, два литра в день, врачи говорят – полезно. Верка воду клала на глазах водилы – Толяна. Змеи в ящике не было. Ее положили туда позже, ясным утром, когда вокруг полно народу.
Мирон прищурился, пожевал губами:
– Как думаешь, это мог сделать «кто-то за пределами дома»? Залетный, типа?
– А заползти сама гадюка не могла?
– Если только позже дверцу в машине за собой захлопнула. Ты за рулем? Вино хорошее, налью.
Евдокия помотала головой – автомобиль она оставила на парковке перед офисом, побоявшись на нервной почве перепутать педали тормоза и газа. Александр Сергеевич налил в большой бокал белого вина, выпендриваться, обнюхивая его букет, не стал, поставил перед Дусей. Себе принялся сооружать второй многоуровневый бутерброд, на этот раз с лососиной.
– Этих гадюк у нас вообще пропасть, – продолжил, не отрываясь от процесса. – Неподалеку пруд большой, там каменная змеиная горка была, эти твари в сад ползли, ну я и велел пацанам разобраться. – Огорченно задержал готовый сэндвич напротив рта. – Разобрались, блин, уроды. Взорвали на хрен горку, змеи расползлись по всей округе. – Зачавкал. – Теперь плачу по сто баксов за каждый принесенный хвост.
– В машине много всяких незаметных дырочек… – не сдавалась Евдокия.
– В «бардаке» бронированного мерина дырок нет, – отчеканил авторитет.
– Вы после покушения обзавелись бронированным автомобилем?
– Нет, он у меня давно. В тот день мерс поломался, я на бэхе с пацанами поехал. Ты, кстати, почему не ешь? – прищурился на Землероеву. Та неопределенно повела плечом. – Мандраж словила? – хмыкнул понимающе.
Демонстративно тыкать вилкой в рыбную нарезку Евдокия не стала. Руки немного тряслись, а показывать страх Дуся не хотела. Гордо выпрямила спину и твердо поглядела в насмешливые Сашины глаза: мол, думай что угодно, я не из пугливых, удар держу.
– Ну-ну, – покачал головой авторитет и склонился над столом. – Не очкуй, Дуся, человек ребенка не обидит. Ешь давай. Если помнишь, я перед тобой в долгу, знаю, что Ефремович тогда тебе отбашлял нехило. Но за мной – должок. – Задумчиво поглядел на Евдокию. Как будто знал, что от него сыщики денег бы не взяли. – Сделаешь работу, получишь все сполна.
Евдокия, по правде говоря, предпочла бы заплатить сама, лишь бы избавиться от чести работать на авторитета.
