Максим Окулов - ПО ЛЕЗВИЮ НОЖА, ИЛИ В ПОГОНЕ ЗА ИСТИНОЙ. Книга первая
- Привет, Ленусик! - прокричал он и сгреб мою спутницу в охапку. - Как ты докатилась до такой жизни, что ездишь в этаких клоповниках!? Это же просто кошмар! Как дела, как Питер? А это что за тип? - дошла наконец очередь до меня.
- Попутчик, - просто ответила Лена. - Пока, Денис, может, еще увидимся!
И пара отправилась к зданию вокзала. Я стоял и тупо смотрел им вслед, голова моя окончательно утратила ясность мысли, люди толкали слева и справа, кто-то беззлобно матерился, а я не мог сдвинуться с места…
Я очнулся, глядя на себя в зеркало. Перед глазами медленно растворялись две фигуры.
Запищал пейджер, отдаваясь болью в изнуренной алкоголем голове. В пришедшем сообщении был лишь незнакомый мне номер телефона и одно слово «срочно». Шепча ругательства, я побрел искать телефон, который нашелся на тумбочке в прихожей. Сняв трубку, я набрал номер. Ответили мгновенно.
- Кому нужен труп Дениса Заречина? - прохрипел я.
- Дэнис, привет, это Стас, ты как? - заговорила трубка озабоченным голосом моего бывшего одногруппника Стаса Смилянского - законченного оптимиста, весельчака и балагура. Именно его тон и вывел меня из состояния отупелой задумчивости.
- Стас, что стряслось, что с тобой, по ком траур?
- Ты еще ничего не знаешь? И чего вчера на тебя нашло?
- Про вчера не напоминай - мне самому тошно! А чего такого я не знаю? Говори, не томи!
- Федота убили. Этой ночью. Два удара ножом в живот. Тело нашли недалеко от служебного входа в ночной клуб на Новом Арбате. Вы же, кажется, именно туда вчера поехали?
- Это хреновая шутка, Стас, - пробормотал я, надеясь неизвестно на что, поскольку понимал, что такими вещами не шутят.
- Это правда, Дэнис. Меня уже допрашивали менты, удивительно, что ты еще ничего не знаешь - в смысле, что ты с ними еще «не познакомился». Мне показалось, что ты у них подозреваемый «намбер ван». Ты ночевал не дома?
- Нет, я…
- Молчи! - прокричал Стас. - В твоем положении любая осторожность не будет лишней.
- В моем положении? Стас, ты будешь долго смеяться, но я действительно не знаю, где я нахожусь! И вообще, чего ты мелешь? Я никого не убивал!
- Это ты не мне доказывай. В общем, на твоем месте я бы серьезно задумался. Нам надо встретиться - и чем скорее, тем лучше. Через сколько ты сможешь выехать?
- Да хоть через полчаса, вот только чайку хлебну - сушняк долбит, жуть…
- Пить меньше надо. Давай встретимся с тобой там, где мы однажды с Сердаром «сняли» трех девочек. Помнишь тот случай? - в этом был весь Стас: даже в такой ситуации он вспомнил забавный эпизод нашей студенческой молодости.
- Помню прекрасно и то место, и тех страшных девочек.
- Через сколько сможешь там быть?
- Стас, я на самом деле не знаю, где нахожусь, поверь! Где-то на окраине, а вот на какой окраине? Я точно не уверен, что это Москва, хотя скорее всего, это именно она.
- Елы-палы, Дэнис! - простонал Стас с укоризной. Значит, так: обещай мне, что по крайней мере до нашей с тобой встречи ты не появишься ни в одном месте своего обычного обитания: на квартире, в офисе, у постоянной любовницы и т.п. И во сколько мы все же встретимся?
- Ох…- простонал я. - Давай ровно в 15.00.
- О’кей! - в трубке раздались гудки. Я стоял и тупо смотрел в зеркало. Что же в конце концов произошло?
Вчерашним воскресным утром ничто не предвещало неприятностей. У меня был заслуженный выходной, я встал не раньше одиннадцати, предвкушая встречу с одногруппниками, большинство из которых не видел пять лет. День прошел в мелких хлопотах. Ближе к вечеру я принял душ и надел свой лучший костюм. Покрутившись перед зеркалом, я остался доволен собой. Свой новенький «Hyundai Accent» пришлось оставить рядом с домом. Частник лихо домчал меня до Националя. Раздевшись в гардеробе, я поднялся на второй этаж.
Все-таки как же здорово встретиться с однокашниками через несколько лет разлуки! В холле уже собралась небольшая группа. Как всегда, в центре внимания был Стас. Удивительно, но он, казалось, совсем не изменился. Те же потертые джинсы и свитер ручной вязки, которым его традиционно снабжала мама. Стас был старшим из четверых детей в рабочей семье. Его отец погиб в результате несчастного случая на заводе, когда Стасу было 16 лет. Мама выбивалась из сил, чтобы одеть и накормить «трех сыночков и лапочку дочку», но и Стасу приходилось несладко - что такое разгружать вагоны на овощебазах, он узнал еще до поступления в Университет. Стас всегда испытывал финансовые трудности, но, казалось, что это его ничуть не заботило. Он всегда был для меня наглядным примером жизненного принципа «не человек для денег, а деньги для человека».
- Дэнис, привет! Легок на помине, долго жить будешь! Я как раз рассказываю историю о тебе!
- Всем привет! - радостно сказал я, пожимая руки присутствующим мужчинам.
- Так вот, - продолжил рассказ Стас. - Мы с Юриком на день варенья подарили Дэнису значок, сделанный на заказ. Такая металлическая хромированная табличка, а на ней выгравирована надпись: «Денис Заречин. На экзамене выносить в первую очередь» [1]. Мы вручили Дэнису этот значок как наградной отличительный знак Государственного Комитета народного образования. Ну, вы помните Дэниса! Все удивлялись его способности ничего не учить и прийти на экзамен слабо подготовленным, а получить как минимум три балла - и то это была большущая редкость. При этом он всегда сильно горевал, что ему поставили трояк, хотя любого другого вынесли бы со свистом через две минуты после начала ответа по билету. И что вы думаете сделал Дэнис? Он стал надевать его на каждый экзамен! Представляю себе, как веселились преподаватели. Может, по этой причине его так ни разу и не «вынесли» с тех пор, - закончил Стас.
- Да-да! - Юрка Колобов, ныне один из соучредителей банка «Московский Кредит», возглавляемого Федором-Федотом. - Помнится, Дэнис именно с этим самым значком угодил в ментуру, когда после празднования сдачи очередной сессии пытался камнем разбить фонарь над будкой постового, охранявшего китайское посольство! - все дружно засмеялись, вспомнив организованный Федотом поход с целью моего вызволения из узилища. Как знать, если бы не их слезная петиция, подписанная всей группой, где я выставлялся чуть ли не Ломоносовым, Пьером и Марией Кюри, Резерфордом и Нильсом Бором вместе взятыми, накатали бы на меня бумагу на факультет, что скорее всего привело бы к неминуемому отчислению.
- Да-а-а-а! Помню, помню этого дебошира и пьяницу. Привет, Дэнис! - раздался за спиной до боли знакомый голос Федора. Я невольно вздрогнул. С некоторых пор я не могу спокойно реагировать на общение с этим человеком. Было время, когда я хотел его убить, но сердечная рана со временем затянулась, хотя шрам все же остался.
Федот
Это было одно ничем не примечательное серое утро осенью 1988 года. Я благополучно начал учебу на втором курсе. Дотопав по лужам до родного физфака, я поднялся аудиторию, занял местечко поуютней - у стены. Рядом сел незнакомый парень. Он был несколько выше моих 178 см, стройный, загорелый. Вернее сказать, это был не обычный загар, полученный где-нибудь на южном курорте. Кожа на его лице и руках была темной, огрубевшей. Вообще весь он излучал ту самую грубоватую мужественность, которая так нравится многим женщинам.
- Здесь не занято? - спросил он, улыбнувшись.
- Пожалуйста, - улыбнулся я в ответ.
- Браток, у тебя закурить не найдется? - последовало не вполне обычное для студенческой среды обращение. - Прикинь, только сегодня купил у метро новую пачку, на автобусной остановке решил покурить, как тут какой-то ботан толкнул меня под руку. Пачка упала в лужу.
- Бывает, - усмехнулся я, - пойдем вместе, я как раз собрался подымить.
Мы вышли на лестницу, закурили.
- Как приятно курить нормальные сигареты после двух лет дурдома, - произнес незнакомец после первой затяжки.
- Так ты из армии?! - осенило меня.
Наш курс был не совсем обычный. Начиная с 1985 года наше государство стало испытывать недостаток в мужском населении призывного возраста - демографическая яма, последствия войны. Ничего лучше правительство не придумало, как призывать на срочную службу студентов. Я поступил в МГУ в 87-м, наш курс был первый, с которого студентов «забривать в рекруты» перестали. Те же, кому не повезло, кто поступил немного раньше и не смог откосить от этой «почетной обязанности», прямо со студенческой скамьи прыгали в кирзовые сапоги и топали в них два года, возвращаясь потом с промытыми мозгами и с подпорченным здоровьем.
