KnigaRead.com/

Донна Леон - Гибель веры

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Донна Леон, "Гибель веры" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– А потом?

– Сказала ему, что уже молилась – молилась целыми днями. Тогда он спросил, знаю ли я, как ужасно то, что я предположила. – Дальше она словно бы размышляла вслух: – Он был поражен, наверно, и представить себе такого не мог. Он очень хороший человек, этот падре Пио, и совсем не от мира сего.

Брунетти сдержал улыбку, – и это он слышит от особы, которая провела последние двенадцать лет в монастыре.

– И что было потом?

– Я попросила о встрече с матерью-настоятельницей.

– И вы встретились?

– Ожидание длилось два дня, но она наконец приняла меня – поздно вечером, после вечерни. Я повторила ей все про то, что умирают старики. Она не могла скрыть удивления. Я обрадовалась: значит, падре Пио ей ничего не передал. Я знала, что не должен передать, но то, что я рассказала, было так ужасно, что я сомневалась… – Ее голос угас.

– И что?

– Мать-настоятельница заявила, что не желает слушать ложь, что я говорю вещи, которые могут повредить ордену.

– И посему…

– Велела мне, приказала мне – по обету послушания – хранить полное молчание в течение месяца.

– Значит ли это, как я понимаю, что вы не должны были говорить ни с кем в течение месяца?

– Да.

– А как же ваша работа? Разве с пациентами не надо говорить?

– Я к ним не ходила.

– Как?

– Мать-настоятельница велела мне провести это время в моей комнате и в молельне.

– Целый месяц?

– Два.

– Что?

– Два, – повторила она. – В конце первого месяца она пришла повидать меня и спросила, указали мне молитвы и размышления истинный путь или нет. Я ответила ей, что молилась и размышляла, – и так и было, – но все же меня по-прежнему тревожат эти смерти. Она не пожелала слушать и велела мне молчать дальше.

– И вы подчинились?

Она кивнула.

– А потом?

– Я провела еще неделю в молитвах и вот тогда стала пытаться припомнить все беседы с этими людьми, и мне вспомнилось, что говорили синьорина да Пре и синьора Кристанти о своих деньгах. До этого я не позволяла себе думать об этом, но раз начавши, не могла прекратить.

Брунетти представил себе охват и разнообразие того, что можно «припомнить» за месяц с лишним одиночества и молчания.

– И что случилось в конце второго месяца?

– Мать-настоятельница снова пришла ко мне и спросила, образумилась ли я. Я сказала «да», и, вероятно, это была правда. – Она замолчала и опять улыбнулась ему грустной, нервной улыбкой.

– А потом?

– А потом я ушла.

– Вот просто так?

Он немедленно подумал о практической стороне дела: одежде, деньгах, транспорте. Странно, а ведь о том же самом приходилось заботиться, когда человек освобождался из тюрьмы.

– В тот же день я вышла наружу вместе с посетителями. Вроде бы никто не подумал, что это странно; никто и не заметил. Я спросила одну из выходивших женщин, где можно купить какую-нибудь одежду. У меня было всего семнадцать тысяч лир.

Брунетти спросил:

– И она подсказала вам?

– Ее отец был одним из моих пациентов, так что она меня знала. Они с мужем пригласили меня поехать к ним домой – на ужин. Мне было некуда деваться, и я поехала. Это на Лидо.

– И?…

– На катере я рассказала им о своем решении, но умолчала о причине. По-моему, я ее представляла довольно смутно, да и теперь она мне не яснее. Я не возводила хулу ни на орден, ни на дом престарелых. И теперь этого не делаю, правда?

Он понятия не имел и лишь покачал головой. Она продолжала:

– Все, что я сделала, – рассказала матери-настоятельнице о смертях – что они мне кажутся странными, и их так много.

Вполне будничным тоном Брунетти сообщил:

– Я читал, что старики иногда умирают один за другим, без всякой причины.

– Это я вам сказала. Обычно – сразу после праздников.

– Не может ли объяснение крыться в этом?

Глаза ее сверкнули, – как показалось Брунетти, гневом.

– Конечно, может. Но тогда зачем они старались заставить меня молчать?

– Думаю, вы рассказали мне и об этом, Мария.

– О чем?

– О вашем обете. Послушания. Не знаю, насколько для них это важно, но возможно, их это озаботило больше, чем все остальное.

Она не ответила, и он продолжил:

– Вы не думаете, что это так?

Она снова явно не собиралась отвечать, и он спросил:

– А что потом случилось? С этими людьми с Лидо?

– Они были очень добры ко мне. После того как мы поужинали, она дала мне кое-что из своих вещей. – Девушка развела руки, показывая юбку, которая была на ней надета. – Я пробыла у них первую неделю, а потом они помогли мне поступить на работу в клинику.

– Вам не понадобился для этого документ, подтверждающий вашу личность?

Она покачала головой.

– Нет. Там были так рады, что нашелся хоть кто-то на эту работу, что не задавали никаких вопросов. Но я написала в муниципалитет своего родного города и попросила выслать мне копии свидетельства о рождении и carta d'identita[8]. Если я намерена вернуться к мирской жизни, полагаю, они мне понадобятся.

– На какой адрес вы их заказали – в клинику?

– Нет, на домашний этих людей. – Услышав озабоченность в его голосе, она поинтересовалась: – Почему вы спрашиваете?

Он ответил на ее вопрос отрицательным, решительным движением головы.

– Просто любопытство. Никогда не знаешь, сколько времени это займет. – Это была очевидная ложь, но Брунетти надеялся, что Мария так долго пробыла в монахинях, что ее проглотит. – Вы поддерживаете связь с кем-нибудь из casa di cura или вашего ордена?

– Нет, ни с кем.

– Они знают, куда вы делись?

– Не думаю, – помотала она головой. – Им неоткуда было узнать.

– Те люди с Лидо не могли им сообщить?

– Нет, я просила их никому обо мне не говорить и думаю, не скажут. – Вспомнив, что он уже выказал какую-то обеспокоенность, поинтересовалась: – А почему вы спрашиваете?

Что ж, почему бы не открыть ей хотя бы что-то.

– Если есть хоть доля правды в вашем… – начал Брунетти, но тут же понял, что не знает, как это назвать: обвинение не обвинение, скорее комментарий к некоему совпадению. Он переиначил фразу: – Исходя из того, что вы мне рассказали, вам, скорее всего, лучше не сталкиваться с руководством casa di cura. – И тут комиссар сообразил, что понятия не имеет, кто там всем заправляет. – Когда вы слушали этих старых женщин, у вас не сложилось впечатления, кому – я имею в виду кому лично – они хотели оставить свои деньги?

– Я думала об этом, – девушка понизила голос, – и не хотела бы говорить.

– Ну будет вам, Мария, мне кажется, вам нельзя уже выбирать, о чем вы хотите говорить и о чем нет.

Она кивнула, но как тот, кого вынуждают признать справедливость слов, которые от этого не становятся приятнее.

– Они могли бы оставить деньги всему casa di cura или директору. Или ордену.

– А директор кто?

– Доктор Мессини, Фабио Мессини.

– Еще кому?

Подумав с полминуты, она ответила:

– Может быть, падре Пио. Он так добр к пациентам, многие его очень любят. Но не думаю, чтобы он принял хоть что-нибудь.

– А мать-настоятельница?

– Нет. Орден запрещает нам чем-либо владеть. Точнее, женщинам.

Брунетти потянул к себе листок бумаги.

– Вы знаете фамилию падре Пио?

Тревога появилась у нее в глазах.

– Вы не собираетесь его допрашивать, правда?

– Нет, думаю, что нет. Но хотел бы ее знать. На случай необходимости.

– Кавалетти.

– Вы что-нибудь еще о нем знаете?

– Нет. Он просто приходил дважды в неделю выслушивать исповеди. Если кто-нибудь очень плохо себя чувствовал, приходил соборовать. У меня редко было время с ним поговорить. В смысле, вне исповедальни. – Она примолкла, потом добавила: – В последний раз я видела его примерно с месяц назад, на именинах матери-настоятельницы – двадцатого февраля.

Внезапно рот ее сжался, глаза сузились, – так бывает, когда неожиданно настигает боль. Брунетти наклонился вперед в кресле, испугавшись – уж не упадет ли в обморок. Но глаза ее вновь распахнулись, и она, глядя через стол, подняла руку, отстраняя его.

– Вот ведь как странно: помню день ее именин, – девушка отвернулась, потом опять посмотрела на него, – а вот своего дня рожденья не могу вспомнить. Только именины Иммаколаты – восьмого декабря. – Она покачала головой – то ли сокрушенно, то ли удивляясь. – Как будто часть моего «я» была от меня отторгнута на все эти годы. Не могу вспомнить, когда он, мой день рождения.

– Можно считать днем рождения дату вашего ухода из монастыря. – Он смягчил свое предложение улыбкой, не желая ее обидеть.

Она встретилась с ним взглядом на секунду, потом поднесла два пальца правой руки ко лбу и потерла его, опустив глаза.

– La Vita Nuova, – промолвила она скорее себе, чем ему, и без предупреждения поднялась на ноги.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*