Галина Романова - С первого взгляда
– А может, она заслужила? Ты никогда не задумывалась? Это я ее простил со временем, но простил как чужого, совсем постороннего мне человека. А если бы она вернулась ко мне, кто знает, как бы я вел себя с ней? Может, так же, как Сергей? Она ведь и ему изменила, кажется? И, кажется, не один раз? И…
– Ладно, пошла я по делам, – надула губки Лена, не найдя у него понимания. – Ты ступай, развлекайся. Там вон Владка небось все глаза проглядела. А Сергею я бы… Я бы точно, ух!
Он со смехом проследил за тем, как Лена потряхивает в воздухе крепко сжатым, свободным от постельного белья кулачком, приложил руку к груди и произнес:
– Вот в том, что никаких «ух» с моей стороны в адрес Сергея не последует, можешь быть абсолютно уверенной, малыш! И убивать я его не стану, и отношений выяснять.
– А с Аллой?!
Она еще – глупышка – на что-то надеялась.
– И с Аллой тоже. К тому же, сама сказала, Владка меня заждалась…
Владка не давала ему прохода с дней его шальной бесшабашной молодости. А он все не отвечал и не отвечал ей взаимностью, что ты будешь делать. И до Аллы, и с Аллой, и после Аллы Антон так и не удосужился увлечься этой миловидной длинноногой шатенкой, с чего-то решившей, что только она способна сделать Марина счастливым. И к каким уловкам она только не прибегала, какими средствами только не пользовалась, чтобы заполучить этого несговорчивого красавчика.
Это, между прочим, не сам он о себе так, это Ленка сказала.
Поначалу, еще когда на горизонте не маячила любовь всей его жизни, заделавшаяся потом его женой и следом наставившая ему рога, Влада не упускала ни единой возможности, чтобы оказаться подле Марина.
Устроился он на фирму по продаже электрооборудования для промышленных предприятий. Через неделю Влада там уже сидела в бухгалтерии и при встрече помахивала ему растопыренными пальчиками и складывала губы трубочкой, имитируя поцелуй.
Перешел потом на химический комбинат. Она тут как тут, через месяц работала там старшим диспетчером. Были потом переводы в строительную компанию и крупный нефтеперерабатывающий концерн, прежде чем он состоялся в звании хозяина небольшого, но весьма прибыльного предприятия, всюду Влада шла за ним по пятам, четко отслеживая запутанный им след. Он, может, потому и собственное дело затеял, что понял – отделаться от нее будет невозможно.
Ну а как стал сам себе господин и хозяин-барин, то уж близко ее не подпускал к отделу кадров.
На какое-то время, года на три-четыре, Влада выпала из поля зрения. И он почти забыл о ней, перестал дергаться, как вдруг она снова объявилась. Это уже после того, как Алла ушла.
Он в то время пытался спиться, переложив бразды правления компанией на надежного парня, исполняющего обязанности коммерческого и финансового директора. Сиднем сидел дома, пил беспробудно, водил какие-то компании, чего-то после их посещения лишался. Телевизор однажды огромный со стены сняли, запонки с дорогими камнями умыкнули.
Ему, собственно, было плевать на это. Он ничего не помнил, просыпаясь, ни людей, ни события, предшествующие их появлению в его доме. Ничего! Пытался восстанавливать поминутно, что и как делал накануне, безрезультатно. Батареи пустых бутылок множились, имущество из дома исчезало, память не восстанавливалась.
Продолжалось это…
Месяц, может, два или чуть больше, он не помнил точно. Но однажды, проснувшись утром, он обнаружил слева от себя – совершенно голого, сладко посапывающую Владу. Она тоже была голой почему-то.
Как она очутилась в его койке, откуда вдруг взялась, она же не попадалась ему на глаза года три-четыре, он не помнил! Ничегошеньки!!!
– Ты и правда ничего не помнишь?! – сверкая белозубой улыбкой, спросила она, когда проснулась.
– Ничего! – Он вдруг, невзирая на страшное похмелье, сумел застыдиться своей наготы. – Совсем ничего! И нечего на меня так смотреть! Ты это… Ступай, Владка, домой. Я не помню и не хочу вспоминать, если честно.
Она не обиделась или сделала вид, что не обиделась, и ушла.
А следующим утром он снова проснулся с ней в кровати. И снова ничего не помнил. И еще следующим. Ему даже стало казаться, что он сходит с ума и что день повторяется один и тот же, а он просто пытается прожить его заново, по-другому как-то.
Это, собственно, и заставило его завязать с выпивкой. Не страх сумасшествия, а страх снова проснуться поутру с женщиной, которую терпеть не мог и предысторию встречи с которой так и не мог вспомнить.
Закодировала его Владка, одним словом, сама о том не подозревая. Перестал он надираться каждый день. Снова вернулся к работе. Убедился, что коммерческий директор ни разу не превысил своих полномочий, не сделал ни единой попытки его обворовать или перекупить компанию. Прослезился даже, помнится, и повысил ему жалованье.
Что странно, как только он перестал надираться каждым вечером до беспамятного состояния, Владка и исчезла. Она растворилась, будто призрак. И не позвонила ни разу, и не пришла, и не сделала ни единой попытки где-то пересечься будто бы случайно. Он уж всерьез начал думать, что она в самом деле ему чудилась. Ну случалось с ним с похмелья, видимо, что-то типа белой горячки. А что? Почему нет? Кому-то черти мерещатся, ему вон Владка…
Сколько же времени прошло с тех пор, как он в последний раз с ней проснулся? Если, конечно же, это в самом деле была она, а не «белочка». Так, так, так…
Да, года полтора назад, кажется, дело было. Может, чуть больше. Странно, что она ни разу с тех пор не позвонила и не пришла. Учитывая ее навязчивость, это как-то странно. Может, спросить у нее, была ли она в его постели в самом деле или ему привиделось?
– Привет, – обронил он небрежно.
Подкараулив, когда она останется на качелях одна, Антон зашел с тыла и несколько минут рассматривал ее шею.
Влада высоко наверх зачесала волосы, сцепив их какой-то громоздкой заколкой, при этом она выпустила две длинные пряди на уши, сделавшись похожей на глупую нелепую зайчиху. Ему так показалось, во всяком случае, когда она испуганно дернулась и оглянулась на звук его голоса.
Может, он придирается к ней? Может, и нормальная у нее прическа, и глаза подведены искусно, и цвет помады с лаком для ногтей в тон. Платье тоже шикарное, выгодно обтягивающее грудь, а она у нее имелась. И ноги у нее красивые, хотя и оставался он равнодушным к их длине всегда.
– Привет, Антон, – кивнула она, прядки над ушами заплясали и задергались. – Ты меня напугал.
– Я такой страшный, да? – отозвался он, игриво подергав бровями, и едва не сплюнул себе под ноги.
Ну, зачем, зачем такой глупый тон взял, а? Знают же и она, и он сам, что нет, не было и не будет у них никакого будущего. Даже флирт исключался.
– Ты не страшный. Ты красивый и знаешь об этом, – отозвалась Влада серьезно и тут же оценила его страдальческую гримасу не так, как следовало. – Все еще переживаешь из-за Аллы?
– Переживаю? – Он выпятил нижнюю губу и отрицательно замотал головой. – Все отболело, знаешь.
– Да, болел ты долго, – обронила она загадочную фразу, и он тут же занервничал.
А что она имела в виду, а?! Его нервный срыв, выразившийся в беспробудном пьянстве? Или то, что он до сих пор один и так и не нашел себе постоянную женщину, способную занять место Аллы? Или что-то еще? Или то, скажем, что он даже с ней готов был переспать оттого, насколько ему было больно тогда?
Вот черт, а! Как бы спросить у нее, просыпалась она у него в постели или нет? И если просыпалась, был или не был у них секс?
– Ты одна? – задал он глупый вопрос.
Это было очевидно, не стоило и спрашивать. К тому же друзья, устроившие празднество, поставили условие: никого чужого за столом. Чего тогда спросил? Просто, чтобы хоть что-то спросить?
– Да, Антоша, я до сих пор одна, если ты это имел в виду, – усмехнулась она левым уголком рта. – Я не вышла замуж, хотя мне уже за тридцать. У меня нет любовника… сейчас.
И снова этот многозначительный неприятный взгляд в его сторону!
Неужели все-таки она ему не мерещилась в дни его длительного запоя?
– Понятно, – буркнул он и зачем-то сказал: – Я тоже один.
– Я знаю, – кивнула она, и ее пряди, похожие на заячьи уши, снова задергались, заплясали над ушами. – Я все про тебя знаю, Антоша. Или почти все.
Это была чистой воды провокация, на которую ему никак нельзя было покупаться. Нельзя было спрашивать: а что она про него знает, а откуда знает и с чего решила, что это все не вымысел, а правда. Нельзя было, а он все равно спросил. И обругал себя тут же, потому что Владка без особого труда тут же угадала, что именно творится сейчас в его душе.
– Ты все еще любишь ее, хотя и стараешься убедить себя в обратном. Тебе уже не больно, нет. Но тебе так пусто… Так… И когда ты увидел ее сегодня в теперешнем ее состоянии, то тут же пожалел. Тут же готов был порвать в клочья этого несчастного парня.
– Это Серж-то несчастный?! – искренне изумился Антон.
