Лариса Соболева - Нимб над Мефистофелем
– Прошу простить меня, – начала Зоя на своем чудовищном английском, – могу я видеть мистера Крамсу?
Старик широко раскрыл блекло-голубые глаза, приподнял брови.
– Ни хрена он не понял, – констатировал Эльзаман. – Может, дед в английском примерно как я, шарит?
– Крамсу, Крамсу, – повторяла, как попугай, Зоя. – Алексис Крамсу.
– Рашн? – с подозрением спросил мужчина.
– Да, мы рашн, рашн, – обрадованно закивал Эльзаман, выглядевший, пожалуй, слишком чернявым для славянина.
Старик распахнул дверь, приглашая войти. Пахнуло теплом и хвоей, хотя до нового года далековато, чем-то домашним и уютным, как когда-то в детстве пахло в доме бабушки Зои. В маленькой гостиной старик жестом указал на кресла и диваны, гости расселись, он стоял и ждал.
– Мы приехали по делу, – начала Зоя и забыла следующий оборот, раскрыла словарь...
– Чай, кофе или желаете выпить что-нибудь покрепче? – спросил старик по-русски без малейшего акцента. – Алексис Крамсу – это я.
– Да? – смутилась Зоя, покосившись на Эльзамана, который пару минут назад выразился по-русски не очень культурно. – Извините... мы не знали...
– Так что будете пить?
– Я бы не отказалась от чашки кофе.
– А мне чай, если можно, – сказал Эльзаман. – Вам помочь?
– Управлюсь сам, а вы грейтесь.
Не новость, что всякий человек вносит в свою среду обитания то, что ему дорого, и по этим предметам можно довольно быстро и с определенной долей точности определить, что за субъект живет в доме. На первом месте, разумеется, фотографии. И здесь одна есть – в рамочке, пожелтевшая, издали не разглядишь, кто на ней. На втором месте различные безделушки, сувениры и всякие там дипломы в рамочках, любовно развешенные по стенам и символизирующие достижения хозяина. Однажды Зоя работала над фильмом о геологе, и его квартира, естественно, напоминала склад булыжников, причем наваленных везде в диком беспорядке. Именно по беспорядку она определила, что старый геолог непритязательный человек, до сих пор увлеченный своим делом, такие люди радушны и просты в общении. А однажды Зоя попала в дом, где мебель стояла самая необходимая, зато стены были завешены почетными грамотами – тщеславие из хозяина так и выпирало. Гостиная Крамсу была типовая, в идеальном порядке и без особенностей. Пока о нем стало известно одно: он жил в России, причем долго – иначе где научился в совершенстве говорить по-русски? Строгое лицо старика внушало опасения, что он человек замкнутый, а тема интервью для Зои вообще темный лес. Мачеха! А вдруг речь о мачехе его детей, которым она испортила жизнь? Всякое случается...
Вернулся с подносом Крамсу, раздал чашки, разлил чай и кофе, поставил бутылку коньяка на стол:
– Несколько граммов коньяка вам не помешают, взбодрят и согреют, – сказал он.
Зоя поблагодарила, сделала глоток и, чтобы заладить беседу, спросила:
– Где вы так хорошо выучились русскому?
– По случаю, – уклончиво ответил Крамсу. – Утолите мое любопытство: зачем вы приехали ко мне?
Нормальный вопрос, но Зоя впервые попала в положение, когда откровенно ответить мешает абсолютное незнание. Да, она должна взять у него интервью, а как, что говорить? О чем спрашивать? В общем, Зоя начала издалека:
– Мы живем в небольшом городе, работаем на телевидении. Не так давно поступил заказ сделать фильм о... Вам покажется странным, но я до сих пор не знаю, о ком будет фильм и каким он должен быть.
– Вы снимаете художественные фильмы? – спросил Крамсу уважительно.
– Что вы! – улыбнулась Зоя. – Нашей телекомпании никогда не потянуть кино. Я делаю документальные фильмы об истории нашего города, о замечательных людях, жизнь которых настоящий подвиг...
– Ну а при чем тут я? – перебил хозяин. – Подвигов вроде бы не совершал.
– Тот человек... заказчик... он потребовал, чтобы этот фильм делала я, и сказал, что мне следует провести расследование. И дал ваш адрес...
– У меня нет родных и знакомых в России.
– Но он дал ваши координаты, по которым мы нашли вас.
– Так что же он хочет?
– Чтоб вы рассказали о мачехе, – ляпнула напрямую Зоя.
Как быстро изменилось лицо старика! Губы поджал, брови свел, голову опустил. Зоя занервничала, угадав, что тема эта неприятна. Крамсу слегка приподнял голову, поправил упавшие на лоб седые пряди и... предельно вежливо предложил покинуть его дом:
– Вы согрелись? Прошу простить, но у меня неотложные дела.
– Мы приехали издалека... – робко промямлила Зоя. – Может, вы назначите нам другое время?
– Я не назначу вам другого времени, потому что у меня его не будет, – сказал Крамсу ледяным тоном и встал с кресла.
Очутившись на улице, Зоя распсиховалась:
– Вот старый пень! Выставил нас! Мы что, зря сюда притащились? Как будем отчитываться? Ух! Жертва Каракурта меня проглотит.
– Куда делась твоя журналистская наглость? – подначивал Эльзаман. – Надо было буром на него, буром...
– Вот и помог бы мне буром, – огрызнулась Зоя.
– Ну и куда мы теперь?
– В гостиницу, куда ж еще. Идем.
Остаток дня Зоя провела в номере, Эльзаман бегал по городку и снимал все. Буквально все подряд. К вечеру он прибежал в ее номер с неожиданной просьбой:
– Посторожи камеру, а? Я познакомился с девчонками, мы идем в бар.
– Познакомился? А как ты с ними изъяснялся?
– Для любви довольно жестов. Тебе это неизвестно? Хочешь, научу? Но не сейчас. Пока.
Зоя осталась одна и стала придумывать, как же ей достать Крамсу, чтоб он согласился на интервью. Идея пришла ночью. Пришла от отчаяния, но ее стоило запустить.
С раннего утра она была уже на ногах. Эльзамана еле разбудила – колотила в его номер так, что сбежалась обслуга отеля. Парень открыл дверь, вдвоем коллеги кое-как успокоили обслугу, после Зоя приказала:
– Живо собирайся, завтракаем и берем Крамсу измором.
– Это как? – натягивая два свитера, спросил сонный Эльзаман. – Позже нельзя взять его измором?
– Нельзя. Давай, шевелись, гулена. Кстати, как вчера погулял?
– Ууу! – протянул он восторженно, отхлебывая воду из бутылки. – Это не рассказать. Тем более женщине. В общем, у меня здесь появилась подруга... Блондинка! Во-от таких параметров! – обвел он руками вокруг себя.
– Ну, да, кавказские мужчины предпочитают буренок.
– Кавказский мужчина любит красоту, и красота должна быть видна, а не прятаться за шваброй. Я готов.
После завтрака Зоя привела Эльзамана к дому Крамсу и сказала:
– Отдыхаем.
– Отдыхаем? То есть как? Где?
– Стоим здесь, пока у него совесть не проснется.
– А если она не проснется?
– Завтра придем, и будем здесь стоять.
– А если и завтра...
– Послезавтра придем.
– А если мы замерзнем? Мороз ведь...
– Попрыгаешь, – была непреклонна Зоя.
И они стояли. Эльзаман периодически действительно прыгал, чтобы согреться, а Зоя ходила перед крыльцом, разминая ноги, била себя руками по корпусу. И оба время от времени растирали лицо снегом. Как-то разом наступила ночь. Какое счастье, что темнеет здесь рано! Постояв еще немного, Зоя отстучала зубами:
– Ид-д-дем в от-т-тель.
На следующий день Зоя напялила на себя все, что у нее имелось, даже трое трусов. И еще то, что купила вчера вечером, – свитер на пять размеров больше и шарф. Эльзаман тоже приоделся и стал похож на кокон гусеницы. Оглядев себя и Зою – такой же кокон, – оператор резюмировал:
– Мы с тобой как немцы под Сталинградом.
Опять пришли к дому Крамсу. Простояв полдня, Эльзаман сказал:
– Кажется, у него нет совести. Надо что-то более действенное придумать.
– Придумай. У меня мозги отмерзли.
Но она заметила, как иногда отодвигался краешек занавески. Значит, Крамсу вел наблюдение за ними из дома, где тепло, трещат дровишки в камине, есть горячий чай. День прошел безрезультатно, вернулись в отель, Зоя едва передвигала ноги.
Третий день начался без изменений. Как два часовых, Эльзаман и Зоя стояли у дома Крамсу. Их уже приметили местные жители, здоровались, проходя мимо, на их лицах читалось недоумение и любопытство. Когда стало чуть смеркаться, Зоя прибегла к последнему средству:
– Я падаю в обморок, а ты зови на помощь.
– Какой обморок...
Но Зоя уже завалилась на него, и бедняга Эльзаман, ничего так и не поняв (мозги у него тоже отмерзли), подхватил коллегу и закричал:
– Люди! Женщине плохо! Парень взглянул на дом Крамсу. А занавеска-то чуть приоткрыта! Правда, хозяина за ней не видно. Эльзаман положил Зою на снег, кинулся к дому, забарабанил в дверь.
– Эй! Откройте, черт вас возьми! Вы человек или чурка деревянная?
У Крамсу сдали нервы, как говорят в подобных случаях. Он помог внести Зою в дом, устроил ее у камина. При этом Эльзаман ругался:
– Вы из железа, да? Женщину мучить на морозе! Где ваше сердце? Вам трудно поговорить, да?
– Молодой человек, не забывайтесь! Вы у меня в доме! – строго произнес Крамсу, наливая в рюмки коньяк. – Выпейте и дайте вашей спутнице.
