Лариса Соболева - Любовь к таинственности, или Плохая память
Обзор книги Лариса Соболева - Любовь к таинственности, или Плохая память
Лариса Соболева
Любовь к таинственности, или Плохая память
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
© Л. Соболева
© ООО «Издательство АСТ», 2015
1
Опоздала… Ой, ой, ой! Еще в лифте сняла полушубок (вообще-то, ему пора валяться на полу в прихожей вместо коврика), выходя из лифта, потеряла перчатки и вернулась за ними; размотав шарф, не заметила, что он волочится по полу… В общем, утро началось в обычном режиме гонки. Главное – делать вид, что не опоздала, а задержалась по неотложным делам. Правда, обычно задерживаются начальники, но никак не рядовые пчелки.
– Зойка! – взвизгнула редактор новостей (хорошенькая и глупенькая), высунув голову в дверную щель. – Где тебя носит?
– По библиотекам, – нагло солгала Зоя. – Материал собираю для фильма…
– К черту твои фильмы! – зашипела Валентина Павловна. – Кому они нужны? Срочно в студию! Поработаешь говорящей головой в кадре.
– Светик мой, – сдержанно процедила Зоя, хотя так и хотелось ударить по двери или, еще лучше – прямо по беленькой головке редакторши, – я ведь не диктор…
– Динка заболела, больше некому, через пять минут эфир, – уже рычала та, как собака на цепи.
Зоя не стала пререкаться. Она не любит сидеть в кадре, но именно ей приходится замещать больных и убогих или срочно уволившихся дикторш. Вот и сейчас влетела в студию, плюхнулась на место за столом, вытрясла из сумки содержимое, нашла косметичку и торопливо, кое-как стала рисовать лицо.
– Осталось три минуты, – нависла над ней Валентина Павловна, потрясая текстом, который должна выговорить Зоя.
– Пусть заставку подержат пару минут, – невозмутимо сказала она, автоматически нанося макияж.
Валентина Павловна младше на три года, но ее приказано величать по имени-отчеству, потому что она мужняя жена, а муж у них-с не кто-нибудь – директор частного канала. Короче, она здесь главная. Нервозную обстановку Валенька создает на пустом месте ежедневно, реагировать на ее хамство и выпады – никакого здоровья не хватит, посему Зоя избрала тактику пофигистки. Но это до поры до времени, пока не выгонят, а что потом будет делать Зоя в данном городе, где только на единственном канале (а их почему-то четыре!) держат авторский отдел, – неизвестно.
– Девочки, пошел поцелуй в диафрагму, – сообщил оператор.
«Поцелуем в диафрагму» телевизионщики окрестили сладкие финалы американских фильмов. Это означало, что сейчас начнется заставка, а Зоя еще не накрасила губы и не расчесалась – парикмахеры да гримеры на студии не предусмотрены, слишком большая роскошь. Кстати, «привилегия» начинать эфир вовремя только у Зои, остальным разрешено задерживать программы. Они, остальные, могут даже нечаянно забывать включить фильм, а потом – когда заканчивается отведенное на него время – выключить, не показав зрителям долгожданный «поцелуй в диафрагму». И, между прочим, за экстренную помощь Зое забывают выплатить премиальные.
– Начинаем, – объявил оператор.
Зоя смахнула со стола все, что на нем лежало, на пол, перед ней упал текст, который она взяла в руки, и уткнула глаза в печатные буквы. Через несколько секунд улыбнулась в камеру:
– Доброе утро, в эфире телекомпания Шестой канал…
После эфира Зоя дымила в курилке, приводя нервы в порядок, – пару раз оговорилась, за что получила выговор от Валеньки, которая сама сядет в кадр только в одном случае: когда вызубрит текст наизусть. Она-то обожает торчать на экране, да только главный редактор ее туда не пущает. Зоя не заметила, как в курилке появился Смехов – удивительно нерадостный тип, безмерно важный. Это у него способ оградить себя от амикошонства молодняка и наездов начальства, к такому типу не пристают почем зря. Зоя пыталась брать с него пример, но… не дано.
– Что читаешь? – спросил он, закуривая.
– Как думаешь, подобное можно произносить без запритыка? «Вчера возложили венки в честь траура и скорби…» Нет, каково, а? В честь траура и скорби! Слушай дальше: «Мы будем возлагать цветы куда только можно, а вы должны всех возбуждать на эту работу».
– И кто приказывает возбуждать?
– Ай, да перлы местной власти… – опустив текст, покривилась Зоя. – Понимаешь, у меня идиотская привычка в смысл вчитываться, а вчитываясь, я сатанею от нелепицы и спотыкаюсь на словах.
– Это еще ладно… Ты сидела на эфире и не слышала, что наш зам мэра выдал в интервью. Цитирую: «Надо все дома покрасить в трехфаллосный цвет». – Зоя закатилась от хохота. – Наверное, зам мэра хотел сказать в триколор, но его фаллос, очевидно, в тот момент находился в актуальном состоянии. А наши пропустили фразочку. Ой, что будет…
– Не слышала, иначе скончалась бы на месте. Слава богу, я читала следующую подводку к новостям. Хотя какие у нас новости? Откуда? Ни одного острого репортажа нельзя сделать, потому что любая критика будет выпадом против администрации города.
– Тебя это заботит?
– Конечно. Не век же я буду торчать тут, мои профессиональные качества просто тают на почве «все хорошо, прекрасная маркиза». При первом же удобном случае уеду.
– У тебя никогда не будет такого случая, – «обнадежил» Смехов. – Мы все обречены прозябать в провинции и кланяться в пояс барам. Кстати, тебя искала Жертва Каракурта.
Так за глаза называют бывшую жену директора. Он с ней давно развелся, но предоставил работу на своем канале. «Доброта» из дамочки тоже льется водопадом, как из Валентины, только в десять раз мощнее, за что и получила злую кличку. Зоя давно пришла к выводу: женщины-начальницы – настоящие исчадия ада.
– Ей-то что от меня нужно? – озадачилась она. – У меня монтаж. И так чертовы новости забрали время, теперь, боюсь, не успею.
– Что ваяешь?
– Заказуху. Фильм о гуманных акциях отдела администрации по борьбе с молодежью.
– Ты договоришься…
– А что я не так сказала? – вскинула брови Зоя.
– Отдел по делам молодежи, а не по борьбе с молодежью.
– Точно, договорюсь. Пока.
В коридоре ее перехватила Жертва Каракурта – координатор. Что координирует бывшая жена – одному шефу известно, но она очень деятельная натура, эдакий гибрид перпетуум-мобиле с иерихонской трубой. Что можно сказать о ней еще? Внешне – Савелий Крамаров в женском варианте. Пожалуй, все.
– Зоя, я уже собралась в розыск подавать! – завизжала Жертва Каракурта. – Живо к директору!
– Зачем? – притормозила Зоя.
– Что за вопросы? Он требует тебя!
Смехов, проходя мимо, шепнул:
– Учти, он не в духе. Сегодня день зарплаты.
Деньги отдавать шеф страсть как не любит. По ведомости все получают копейки, за которые даже бомж работать не станет, а «добавку» в конвертах он выдает лично и притом едва не рыдает.
– Я к директору, – сказала Зоя секретарше, еще одной жабе в кедах. Вообще-то, она кеды не носит, на работе переобувается в тапочки по причине ревматизма. Однако почтенный возраст и ревматизм ей не мешают быть редкой стервой.
– Подожди, сейчас узнаю, примет ли он тебя.
– Вроде бы очереди к нему нет, – съязвила Зоя. Ну все! День пошел наперекосяк, язык тоже.
– Подожди, – величественно процедила секретарша, скрываясь в кабинете. Вышла сразу же: – Заходи, Вадим Рудольфович ждет.
Тот был не один, а в компании с главным редактором. Эти господа не какие-нибудь там бесправные наймиты, держат в кармане по десять процентов акций канала, а посему прибрали руководство к рукам. Остальная часть акций принадлежит местному магнату, которому на дела канала плевать, нужен он ему только в момент выборов. Оба начальника явно сейчас чем-то озабочены, но, судя по всему, не сексуально, хотя обоим по сорок пять. К счастью, ни один из них не приставал к Зое, это еще одна причина, по которой она все еще остается здесь. Важность Смехова меркнет перед директорской важностью, которой тот заполнен, как бочка дегтем. Собственно, его компания на первом месте в городе, есть повод изображать из себя эпохальную личность. Кстати, несмотря на патологическую жадность, он содержит неприбыльный авторский отдел, в котором работает Зоя, и спасибо ему, благодетелю, что есть работа. Остается добавить, что имидж каналу создает как раз авторский отдел, но об этом ни словом не упоминается никогда.
Вадим Рудольфович с величавостью партийного босса достал конверт и без сожаления (вот ведь странно!) отдал его Зое:
– Твоя зарплата. Садись.
Речь его медлительно-многозначительная, почти как тост-притча. Но не из-за денег же он потребовал к себе Зою… Обычно за деньгами все бегают сами, а он, наоборот, убегает. Она присела на стул и предпочла не задавать вопросов. Продолжил главный редактор (внешне – копия Муссолини):
– У нас заказ, Зоя. Тебе предстоит срочно взяться за работу.
– Срочно? А как же фильм для отдела по борьбе с молодежью?
