Ларс Кеплер - Песочный человек
Микаэль знает: скоро глаза начнут слипаться – так сильно, что их никак не открыть. Он знает: надо лечь на матрас и стать частью темноты.
Мама часто рассказывала о дочери Песочного человека, механической деве Олимпии. Олимпия пробиралась к маленьким детям, пока те спали, и срывала с них одеяла, чтобы они замерзли.
Микаэль прислонился к стене, ощутил бороздки в бетоне.
В темноте из-за мельчайших песчинок словно сгустился туман. Трудно дышать. Легкие отчаянно стараются дать крови хоть немного кислорода.
Юноша закашлялся, облизал губы. Сухие и как будто онемели.
Веки все тяжелеют, тяжелеют.
Вся семья качается в гамаке. Солнечный свет мигает сквозь куст сирени. Скрипят ржавые болты.
Микаэль широко улыбается.
Мы взлетаем все выше, и мама хочет притормозить, но папа только прибавляет скорости. Мы задеваем стол, и клубничный сок чуть не выплескивается из стаканов.
Гамак переворачивается, отец хохочет и поднимает руки, словно на американских горках.
Голова Микаэля дергается. Он открывает в темноте глаза, шарахается в сторону и хватается за холодную стену. Поворачивается к матрасу, собираясь лечь – сейчас он потеряет сознание, – но колени вдруг просто подгибаются.
Микаэль падает прямо на пол, на руки, чувствует боль в запястьях и плечах – все это в уже начинающемся сне.
Юноша тяжело ложится на живот и пытается ползти, но не может. Задыхаясь, он лежит, прижавшись щекой к бетонному полу. Он хочет что-то сказать, но голоса нет.
Глаза закрываются, несмотря на все его усилия.
Уже соскальзывая в темноту, он слышит, как Песочный человек прокрадывается в комнату, передвигает свои мучнистые ноги по стене, заходит на потолок. Останавливается там и протягивает руки вниз, пытаясь нащупать Микаэля фарфоровыми пальцами.
Темнота.
Микаэль проснулся с пересохшим ртом. Болела голова. Глаза слипаются от старого песка. Микаэль так устал, что мозг снова пытается уснуть, но какой-то оставшийся ясным осколочек сознания регистрирует: что-то основательно переменилось.
Адреналин накатил, словно ударило чем-то горячим.
Микаэль сел в темноте и по акустике понял, что находится в другой комнате – побольше.
Он больше не в капсуле.
От одиночества он заледенел.
Микаэль осторожно пополз по полу вдоль стены. Мысли носились по кругу. Он уже забыл, когда бросил и думать о том, чтобы сбежать.
Тело все еще было тяжелым после долгого сна. Микаэль поднялся на дрожащие ноги, опираясь о стену, добрел до угла, пошарил – что дальше? – и наткнулся на металлическую пластину. Быстро провел рукой по периметру пластины, понял, что это дверь, поводил по ней руками, нашел ручку.
Пальцы дрожат.
В комнате – абсолютная тишина.
Микаэль осторожно нажал на ручку. Он приготовился к тому, что дверь будут держать с той стороны, и поэтому чуть не упал, когда она просто открылась.
Микаэль, широко шагнув, оказался в светлой комнате – пришлось на какое-то мгновение закрыть глаза.
Он шел как во сне.
Выпустите, выпустите меня отсюда.
В голове что-то взорвалось.
Микаэль прищурился, увидел, что находится в коридоре, и на подгибающихся ногах двинулся вперед. Сердце колотилось так сильно, что было трудно дышать.
Он старался двигаться тихо, но все-таки подвывал от страха.
Песочный человек скоро вернется – он никогда не забывает про детей.
Микаэль не мог как следует открыть глаза, но шагал вперед, по направлению к неясному свету.
А вдруг это ловушка? Вдруг его, как насекомое, просто приманивают на свет лампочки?
Но Микаэль продолжал идти вперед, иногда опираясь о стену.
Вот он споткнулся об огромные тюки с изоляционным материалом, задохнулся от страха, шарахнулся в сторону, ударился плечом о противоположную стену, однако удержал равновесие.
Остановился и закашлялся – как можно тише.
Свет, оказывается, проникал в коридор через стеклянное окошко в двери.
Микаэль, споткнувшись, кинулся вперед и надавил на ручку, но дверь оказалась заперта.
Нет, нет, нет.
Он рванул ручку, пнул дверь, снова рванул. Заперто. От отчаяния Микаэль осел на пол. За спиной послышались мягкие шаги. Юноша боялся обернуться.
Глава 8
Писатель Рейдар Фрост поставил пустой бокал на стол и на мгновение закрыл глаза, чтобы успокоиться. Кто-то из гостей захлопал в ладоши. Вероника, в синем платье, отвернулась, закрыла лицо руками и принялась считать.
Гости брызнули в разные стороны, шаги и смех рассыпались по комнатам большого дома.
Правила предписывали участвовать в развлечениях, но Рейдар медленно подошел к узкой потайной дверце и скользнул в кладовую. Осторожно поднялся по узкой лестнице для прислуги, открыл тайную дверцу, замаскированную в настенном коврике, и оказался на частной половине дома.
Рейдар понимал, что ему не стоит быть здесь одному, но все же шел сквозь расположенные анфиладой большие комнаты.
Проходя каждую, он закрывал за собой двери. Наконец Рейдар оказался в дальнем зале.
Вдоль стены стояли коробки с детской одеждой и игрушками. Одна коробка открылась, и из нее высунулось какое-то зеленое космическое оружие.
Послышался приглушенный полом и стенами крик Вероники: “Сто! Я иду искать!”
Рейдар выглянул в окно, на поля и выгоны.
Вдали тянулась березовая аллея, которая вела в усадьбу Рокста.
Рейдар подтащил к себе мягкий стул с подлокотниками и повесил пиджак на спинку. Шагнув на сиденье, он ощутил, насколько пьян. Белая рубашка на спине насквозь промокла от пота.
Сильным движением Рейдар забросил веревку на потолочную балку. Стул под ним заскрипел. Тяжелая веревка ударила по балке, конец свесился с той стороны.
В воздухе закружилась пыль.
Матерчатое сиденье под подошвами ботинок казалось до странности мягким.
Снизу долетали смех и восклицания. Праздник. Рейдар на миг закрыл глаза, подумал о детях, об их личиках, удивительных лицах, о плечах и тонких руках.
Он в любую минуту мог бы услышать их детские голоса и быстрый топот – воспоминания налетали летним бризом и проносились через душу, оставляя ее холодной и пустой, как прежде.
С днем рождения, Микаэль, подумал Рейдар.
Руки дрожали так сильно, что он не мог завязать петлю.
Рейдар замер, пытаясь дышать спокойнее, и уже начал было снова, как вдруг в дверь постучали.
Он подождал пару секунд, выпустил веревку, спустился на пол и надел пиджак.
– Рейдар? – тихо позвал женский голос.
Вероника. Наверное, когда считала, подсмотрела, как он исчезает в кладовке. Шла через залы, открывала дверь за дверью, и ее голос звучал все отчетливее по мере того, как она приближалась.
Рейдар потушил свет и вышел из детской. Открыл дверь в ближайший зал и остановился.
Вероника шла к нему с бокалом шампанского в руке. Теплое сияние темных пьяных глаз.
Высокая, стройная, черные волосы стрижены “под мальчика”. Ей идет.
– Я говорил, что хочу переспать с тобой? – спросил Рейдар.
Вероника обошла его, покачиваясь на неверных ногах.
– Смешно, – невесело сказала она.
Вероника Климт была литературным агентом Рейдара. За последние тринадцать лет он не написал ни строчки, но те три книги, которые он успел написать, продолжали приносить доход.
Снизу, из столовой, донеслась музыка, от быстрых басов загудел весь дом. Рейдар остановился у дивана, провел рукой по серебристым волосам.
– Вы оставили мне чуток шампанского? – спросил он и уселся.
– Нет. – Вероника отдала ему свой бокал, наполовину полный.
– Мне звонил твой муж. Он считает, что тебе пора домой.
– Не хочу. Я собираюсь развестись, и…
– Разводиться тебе нельзя, – перебил Рейдар.
– Это почему?
– Чтобы ты не думала, будто ты небезразлична мне.
– Я и не думаю.
Рейдар допил все, что оставалось в бокале, лег на диван, закрыл глаза. От выпитого кружилась голова.
– У тебя был грустный вид, и я немного забеспокоилась.
– Я себя чувствую – кум королю…
Послышался смех. От клубной музыки пол гудел под ногами.
– Гости уже скучают по тебе.
– Ну пойдем, перевернем там все вверх дном. – Рейдар улыбнулся.
Семь лет назад Рейдар устроил так, чтобы люди были рядом с ним почти круглые сутки. Его компания немыслимо разрослась. Иногда он устраивал грандиозные вечеринки в усадьбе, иногда – обеды для избранных. В определенные дни – в дни рождения детей – жизнь становилась невыносимой. Рейдар понимал: если рядом с ним не будет людей, одиночество и тишина пожрут его окончательно.
Глава 9
Когда Рейдар с Вероникой распахнули двери столовой, в грудь им ударила волна бухающей музыки. Гости, сталкиваясь, танцевали в темноте вокруг большого стола. Кто-то доедал седло косули с жареной картошкой.
Актер Вилле Страндберг расстегнул рубашку. Расслышать, что он кричит, выплясывая перед Рейдаром и Вероникой, было невозможно.
– Take it off![2] – крикнула Вероника.
