Алмазы для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич
– Это точно. Тем более что среди охотников быстро распространяется информация: кто, когда и как добыл крупный трофей…
– У тебя, похоже, только местные животные?
Афолаби кивнул.
– В основном, здесь борсханская живность, но вот этого гну, например… если придерживаться формальностей, я взял уже на территории Анголы. Пришлось основательно погоняться. Только ты никому не рассказывай.
Ахмед рассмеялся.
– По-моему, если бы ты даже перестрелял все население ангольской приграничной деревни, то не особенно бы это скрывал. А может, понаделал бы из жителей чучел и выставил в своем хранилище.
– Ну, это ты уж слишком. Хотя… Впрочем, лучше посмотри снимки, там есть дичь, которую я, по разным причинам, не привез…
Шейх подошел к дальней стене и стал рассматривать висевшие на ней фотографии. Афолаби с убитым гризли, с ягуаром, верхом на белом медведе, со львом, на палубе китобойного судна на фоне поднимаемого краном из воды кита…
– О! А это что?
За письменным столом были собраны в отдельную группу портреты молодой белой женщины. Без броского макияжа, пойманная в объектив на улице или пляже, или в роскошном вечернем платье с бриллиантовым колье и в короне, она смотрелась одинаково эффектно. Посередине этой выставки, красовался ростовой живописный портрет в натуральную величину – полупрозрачное платье свободного кроя, открытые плечи. Журналы с ее фотографиями на обложках были сложены на углу стола и рассыпаны по дивану.
– Русская красотка, которая научила тебя пить водку! Это тоже трофей? – во взгляде Ахмеда бин Касима читалось откровенное удивление.
– Нет, конечно. Она не может быть трофеем…
Шейх удивился еще больше.
– Разве?! Что всё это значит? Неужели ты влюбился?
В обычных обстоятельствах сдержанный шейх никогда бы не задал этого вопроса. А сдержанный Афолаби не стал бы на него отвечать. Но пережитый стресс, размягченный водкой и пенджабскими травами, поднял бронированные заслонки, наглухо закрывающие души этих людей.
Афолаби подошел к портрету, постоял несколько секунд, глядя в красивое, несколько задумчивое лицо, поднял стакан на уровень глаз, повторяя жест, только что адресованный убитой им красавице-антилопе, постоял, будто произнося про себя какой-то цветистый тост, залпом выпил.
– Не знаю. Но эта женщина – лучшая, которую я встречал.
Он вздохнул, – шейх ни разу до этого не слышал, чтобы алмазный король вздыхал, – и опустил пустой стакан на край стола.
Ахмед прижал руки к груди в жесте безмерного удивления.
– Она, безусловно, прекрасна и, я уверен, достойна твоего внимания, но… Сотни красивейших женщин со всего мира прошли через твою постель, – шейх осекся, встретившись взглядом с Афолаби.
– У нее другая душа, другое сердце и другие мозги, – второй, а может, первый, человек в Борсхане помолчал и добавил решительно. – Я бы мог жениться на ней!
– Вот даже как? Но я так и не понял – кто она? Помню, что дочь геолога, открывшего алмазную «трубку», которую потом потеряли. А она сама чем занимается?
– Можно сказать – ничем… До недавнего времени – рядовой бухгалтер в какой-то дыре. Но это не важно.
– Вот как? Но в наших кругах не принято жениться на простушках!
– Большинство следует правилам, а меньшинство их создает…
Видимо, такой ответ задел арабского шейха.
– Тогда в чем проблема? – спросил он с едва уловимым вызовом. – Женись!
Афолаби, казалось, не расслышал новой нотки.
– Нет проблемы. Хотя она вроде бы замужем.
– Почему «вроде бы»?
– Потому что DRM подставила ей своего парня, который изображает мужа. Полагаю, это будет длиться лишь до тех пор, пока мы не разделим месторождение между Францией и Борсханой.
– И что, этот парень из разведки – действительно непреодолимое препятствие?
Афолаби пожал плечами.
– Повторяю – нет никаких препятствий!
Шейх сел на диван и вновь взялся за кальян: раздул угольки, затянулся, взял один из журналов, рассматривая роковую русскую красавицу.
– А раз нет препятствий, давай заключим пари! Женишься на ней, скажем, до конца года – ты победил. Не получится – победил я!
Он посмотрел с дружеской насмешкой и, развалившись, раскинул руки по спинке дивана.
– Даже можем ограничиться европейским браком, чтобы облегчить условия и избежать официальных процедур. Но чтобы всем было очевидно, что это твоя женщина. Чтобы она жила с тобой, ездила по миру, сопровождала на приемах и банкетах…
Сложно было определить, какие эмоции одолевают Афолаби. Он молча сел в кресло перед шейхом и так же молча посмотрел ему прямо в глаза. Как бегущему в атаку носорогу.
– Конечно, ты можешь ее купить, – продолжал Ахмед бин Касим. – У нас достаточно денег. Но мы введем в спор обязательное условие – чтобы ты не покупал ее. И еще одно условие…
Шейх азартно покачал пальцем перед лицом.
– Чтобы ты не нанимал убийц для ее мужа, а добивался ее в честном соперничестве, как мужчина. Что скажешь?
Повисла пауза. Ахмед бин Касим и Афолаби пристально смотрели друг на друга, словно два игрока в покер, соревнующиеся в выдержке и самообладании.
– Что ставишь на кон? – голос Афолаби прозвучал холодно и отрывисто.
– Что хочешь! Выбирай самое дорогое из того, чем я обладаю! Арабского скакуна, охотничьего сокола, пистолет шейха Мансура…
Губы Афолаби скривились в презрительной улыбке.
– Это мелко. Я ставлю свой дирижабль «Алмазы Африки». Чем отвечаешь?
Он нетерпеливо постучал пальцем по столу. Внимательно всмотревшись в лицо приятеля, Ахмед бин Касим понял, что отговориться – скинуть карты – теперь не получится. Шутка зашла слишком далеко, дело приняло принципиальный оборот. И отступить – значит потерять лицо!
– Ну, если мое предложение действительно тебя развлечет… Моя яхта «Ориент» – достойный ответ?
Афолаби коротко кивнул. Крепкое рукопожатие стало подтверждением заключенного пари.
– А сейчас пойдем обедать, – Афолаби встал. – Думаю, мои люди заканчивают сервировать стол.
Они вышли из кабинета и направились в сторону обеденного зала. И хотя они по-прежнему дружески разговаривали, между ними возникло взаимно ощущаемое напряжение.
Глава 6. Жрица диких племен
Ревел двигатель, вибрировали борта, разговаривать без переговорных устройств было трудно. В иллюминаторах расстилался зелёный ковёр джунглей, рваный и мятый, с вкраплениями серых и бурых пятен горных пород, с голубоватыми нитками и жгутами рек. Кира рассматривала такой красивый на расстоянии и страшный вблизи пейзаж. Она была в кроссовках Жака, которые болтались на ногах, но позволяли не снимать компрессов с целебной мазью, изготовленной из желчи рогатой жабы, корня черного колючника и смеси собранных при луне болотных трав. Мазь изготовил Рафаил, а принес ее лично Бонгани, который беспокоился о ее растертых пальцах больше, чем о гибели своего сержанта. Несмотря на экзотичность этого лекарства, оно оказалось довольно эффективным: воспаление уменьшилось, а потертости стали заживать.
Место высадки, выбранное с подсказки Рафаила, оказалось не самым удобным: площадка была неровная и слишком короткая. Вертолёту негде было садиться. Людей и грузы спускали с воздуха. «Леопарды», включая Абига и Абрафо, десантировались по канатам, так же спустились Жак и Рафаил. Киру с Луи и подсобников-амбунду доставили на землю в поясной подвеске. Петерс наотрез отказался высаживаться и остался в вертолете.
Вероятно, можно было отыскать и более подходящую площадку, но Рафаил уверял, что помнит эту поляну, зажатую между небольшим скалистым кряжем и озерцом: Архангелы тоже там останавливались, а в каком-нибудь часовом переходе в лесных дебрях прячется капище юка-юка.
– Там мы взяли пробы, которые убедили Самуила, что месторождение где-то неподалёку, – говорил Рафаил.
Кира знала, что он врет: по словам отца, все пробы брались в русле Кванзы, а капище юка-юка никакой пользы им не принесло, и там вообще нечего делать. Но Жак предупредил, чтобы она молчала – мол, так надо для дела. Для какого дела надо потакать лжи сомнительного типа, она не знала, но просьбу мужа выполнила – все-таки он офицер DRM и обладает большей информацией, чем она.
