Анатолий Безуглов - Прокурор
Лейтенант вскакивает...
Кидается к двери в комнату, где сидят Марчук и Соколов...
Она инстинктивно бросается вслед, все-таки различив какой-то неестественный шум...
Пустая комната с перевернутыми стульями, что говорит о только что произошедшем столкновении...
Разбитое окно, пол в его осколках...
Спина Мая, перепрыгивающего через пути...
Пышущее жаром и маслами тело маневрового тепловоза, заслонившее собой всю картину станции...
Стучат колеса, тянутся цистерны...
Одна, вторая, третья, четвертая...
Потом все разом смолкло. И открылись сверкающие стальными рельсами пути. На самом-дальнем медленно набирал ход товарный состав.
Гранская наконец обрела возможность воспринимать реальность. И увидела фигурку Марчука - ярко белела его кепочка. Он вскочил на один из первых вагонов товарняка. А Май все продолжал бежать за составом. Казалось, безнадежно... Но нет. Наконец он догнал и уцепился за последний вагон. Тут состав скрылся за поездами, застывшими на путях.
- Ах, подлец, ушел! - сокрушался лейтенант. - Надо же...
- И как вы услышали! - только и спросила Инга Казимировна, настолько она была потрясена случившимся.
- Сидел ближе...
- Срочно дайте знать по линии, - отдала распоряжение Инга Казимировна, приходя в себя. - И примите меры, чтобы сохранить здесь все, как есть... Понимаете, нам нужны отпечатки пальцев!
Следователь выскочила на улицу. В это время к вокзалу подруливала милицейская машина с Коршуновым.
Она подбежала к ней, рванула дверцу.
- Поехали! Скорее! - крикнула она, падая на заднее сиденье. - По Привокзальной улице...
- Что произошло? - спросил опешивший старший лейтенант.
В двух словах Инга Казимировна рассказала о случившемся.
- Далеко не уйдут, - успокоил ее Коршунов. - Товарняк.
- За Мая боюсь. Очень!
Юрий Александрович вызвал по рации горотдел милиции. Пока он диктовал приметы Марчука, Инга Казимировна все думала: где она допустила ошибку, расслабилась в разговоре с Марчуком? Ведь она была уверена - тот до конца не понимал затеянной следователем игры...
- Ну и попалась! - вырвалось у нее вслух. - Обхитрила, называется! А этот Марчук провел меня, как девчонку...
Милицейский газик, оглашая улицу сиреной, мчался вдоль железной дороги. Но она лишь угадывалась за маленькими домиками по столбам с электрическими проводами.
Их задержали минуты на две. Огромный рефрижератор при развороте застрял посреди дороги. Шофер копался в моторе. Чертыхаясь, водитель газика объехал его кюветом.
И снова они устремились вперед.
По рации уже передавали приказ всем постам милиции, ГАИ принять меры к задержанию Марчука.
- Что удалось выяснить у Зубцовой? - спросила Гранская.
- Ну, прежде все про подсвечники... - начал Коршунов.
- Знаю. Их взял Марчук, - опередила Гранская.
- Не взял, а купил. За каждый отвалил сто рублей.
- Да ну? - удивилась следователь. - Там же цена стоит: тридцать девять рублей... И что он сказал старухе, зачем они ему?
- Плел что-то, говорит Зубцова. А деньги ей очень нужны - на похороны растратилась, поминки. Признаюсь, Инга Казимировна, говорить с ней мука... Не видела, не слышала, не знаю... И к тому же еще глухая. Потом стала плакать... Вот поэтому и задержался, - словно оправдывался инспектор.
- Эх, надо было заполучить хоть несколько купюр из тех денег, которые заплатил за подсвечники Марчук. Понимаете?
- Почему не понять, - улыбнулся Коршунов, - отпечатки пальцев... - Он достал из внутреннего кармана бумажный сверток. - Пара тех красненьких есть...
- Как? - воскликнула Инга Казимировна сердито. - Без постановления об изъятии? Ведь деньги!..
Юрий Александрович расплылся в улыбке.
- Действительно, изъятие имело место. И без постановления... Но взамен я две свои десятки подсунул. Незаметно.
- А-а, - протянула Гранская.
Они говорили, но в то же время не отрывали глаз от железной дороги.
Газик вырвался на загородное шоссе. Оно пролегало метрах в пятидесяти от путей. Их разделяли деревья, заросли кустарника, а также лоскуты крошечных огородов и картофельных делянок.
- Но одну штуку удалось узнать, - продолжал инспектор. - По-моему, ценную. Марчук был у Зубцовых не один раз. При жизни сына.
- Я так и подумала, - кивнула Гранская. - Откуда бы он знал про подсвечники?
- И странно: приходил почему-то всегда поздно вечером.
- А в тот вечер, ну, перед гибелью Зубцова?
- Этого старуха не знает...
- Поезд, поезд! - крикнул шофер.
Но Гранская и Коршунов уже сами заметили его.
Расстояние между газиком и товарняком быстро сокращалось. И вот темные коричневые вагоны без окон словно застыли на месте, а потом как бы стали откатываться назад, мелькая за низкорослыми деревцами.
Ту-тук, ту-тук, ту-ту-тук, - стучали на стыках колеса.
Следователь и старший лейтенант напряженно вглядывались в мчащийся товарняк. Мешали деревья.
- Смотрите, смотрите! - опять закричал шофер.
Где-то посередине состава на крыше вагона, расставив широко ноги, стояли друг против друга две человеческие фигуры.
Шофер сбавил газ, приравнивая скорость машины к скорости поезда.
Старший лейтенант схватил микрофон рации.
- Я - "сорок второй", - доложил он. - Видим их. Оба на крыше товарняка...
- Где находитесь? - раздался из динамика низкий голос начальника горотдела милиции Никулина.
- Пятнадцатый километр, - ответил Коршунов.
- Через четыре километра железнодорожный переезд, - подсказал майор.
Инга Казимировна так и представила его, стоящего у карты и мысленно следящего за их продвижением.
- Ах, гад! - не сдержался старший лейтенант, инстинктивно хватаясь за кобуру пистолета.
В это время следователь тоже увидела, как Марчук нанес удар в лицо Соколову.
Май зашатался, но не упал.
- Что случилось? - тревожно спросил по рации начальник горотдела.
- Драка, - ответил Коршунов. И снова не удержался: - Хорошо он его... - Эти слова звучали с теплотой, потому что Май, изловчившись, ударил Марчука ногой в живот. Тот свалился на крышу, но чемоданчик из рук так и не выпустил.
В следующее мгновение Май бросился на него, и завязалась отчаянная борьба. Противники перекатывались с одного конца крыши на другой, и казалось, что оба вот-вот свалятся на землю.
Все в машине молчали, наблюдая их смертельную схватку и в страхе ожидая развязки. Старший лейтенант даже прервал свой доклад по рации.
- Почему молчите? - не выдержал Никулин.
- Не знаю, что предпринять, - хриплым от волнения голосом ответил Коршунов.
- Попробуйте подать сигнал машинисту, - посоветовал майор.
- Не услышит. И не увидит. Деревья...
И действительно, с машины просматривались лишь крыши вагонов.
Соперникам каким-то образом удалось расцепиться и подняться. Но проворней это получилось у Марчука. В лучах солнца сверкнули металлические части "дипломата", которым взмахнул над головой Мая Марчук.
И тут островок высоких осин совсем закрыл товарняк от взора сидящих в газике.
Километра полтора ехали, не видя, что происходит там, на крыше вагона. А тут, как назло, показался хвост автомобилей, застрявших у закрытого шлагбаума. Газик выскочил на левую сторону, резко завизжали тормоза. Переезд.
Все выскочили из машины. В это время мимо них проскочил локомотив. Сигналы следователя и старшего лейтенанта машинист, конечно, не заметил. Гранская, Коршунов и шофер напряженно вглядывались в мчавшиеся мимо вагоны. На крыше одного из них, кажется, промелькнула лежащая фигура. Чья?
- Марчук! - перекрывая шум, прокричал Коршунов.
- Вижу, - ответила Гранская.
И оба подумали об одном и том же: где Май, что с ним?
Отгремели последние вагоны и стали уползать за поворот. Через полкилометра - железнодорожный мост, пересекающий Зорю. Добраться туда можно было только кружным путем, сделав километров двадцать.
- И-ех, упустили гада! - сплюнул на землю в сердцах шофер.
Затем все они бросились бежать по маслянистым путям в сторону, откуда пришел товарняк...
...Май лежал среди сочных, ярко-зеленых, тщательно окученных кустов картофеля. Кусты были покрыты бело-фиолетовыми цветами.
Он лежал на боку, с подвернутой ногой, уткнувшись окровавленным лицом в рыхлую землю...
Часто бывает: работаешь вместе с человеком, видишь его каждый день, как будто все о нем знаешь. Но на самом деле выясняется - твои суждения касаются только самого поверхностного слоя его характера и жизни. Плохо, когда это познается в несчастье.
Об этом думала Инга Казимировна, вышагивая в пустом больничном коридоре возле операционной, где врачи вот уже больше двух часов боролись за жизнь Мая Соколова. Его доставили сюда в реанимационной машине...
Кто был Май для Гранской до сегодняшнего дня? Обыкновенный парень, каких тысячи вокруг. Может, немного чудаковатый, со своим странным увлечением собирать из газет и журналов забавные, анекдотические случаи, запоминать и при случае рассказывать.
