Александр Чернов - Я - Джек Потрошитель?
— Так это ты все время путался у меня под ногами? — подозрительно спросил майор. — Кое-кто из свидетелей при повторных допросах описывал мне человека, который представлялся милиционером.
Я кивнул:
— Это был я… Борис Егорович! — сказал я, вкладывая в слова всю силу своего убеждения. — Прошу вас, выслушайте меня, именно сейчас, иначе завтра будет поздно, а вас потом всю оставшуюся жизнь будет мучить совесть за то, что вы упрятали за решетку невинного человека.
Майор подумал, однако сел с кислой миной, дав мне понять, что делает одолжение.
Казанцева, которая собралась уже уходить, стояла в нерешительности, но женское любопытство одержало верх, и она тоже села.
— Елена Сергеевна! — рассмеялся Хвостов. — Мы с вами закончили. Вы можете идти.
Казанцевой очень хотелось остаться, она смутилась, посмотрела на Хвостова взглядом дорогой проститутки, обещающей обслужить вас в ближайшее время по первому разряду, — и не тронулась с места.
— Елена Сергеевна, — мягко сказал майор. — Дальнейший допрос покажется вам неинтересным.
Казанцева жалко улыбнулась и хотела встать, но я вступился за подругу:
— Разговор пойдет об институте, где работает Елена Сергеевна. Я не разбираюсь в научных тонкостях и, думаю, она нам пригодится.
На сей раз Хвостов возражать не стал, и Казанцева осталась, поблагодарив меня бархатным взглядом.
— Ну?! — сказал Хвостов, когда мы вновь составили за столом четверку.
Эту речь я не раз репетировал в камере, поэтому начал рассказ не хуже отличника на экзамене.
— Отец Тани, Чернышев Петр Алексеевич, — проговорил я, силясь унять бившую от волнения меня дрожь, — сделал научное открытие. Им кое-кто заинтересовался и через зятя Чернышева Николаева попытался выкрасть. Таня застала мужа за съемкой документов и обо всем рассказала отцу. Чернышев расстроился и спрятал папку с расчетами в тайнике, который специально устроил у себя в кабинете в одной из книжных полок. После этого случая он слег и вскоре скончался. После смерти Чернышева папку не нашли, и этот кое-кто остался ни с чем. Несколько дней назад Таня случайно обнаружила работу отца. Девушку убили, а папку украли из тайника. Папка и есть мотив убийства.
Я замолчал и уставился на майора. Похоже, никто из присутствующих мне не поверил. Сердце птицей трепыхнулось в груди и замерло. Я ощутил внутри такую пустоту, что подумал — все пропало. Лена укоризненно покачала головой и сказала мне, как несмышленышу:
— Дима, как тебе не стыдно? — потом повернулась к Хвостову. — Я знаю, куда он клонит. Дима хочет сказать, что Таню убил директор нашего института Чаныгин Константин Васильевич.
— Зачем же? Чаныгин здесь ни при чем, — сказал я спокойно и выдержал многозначительную паузу. Затем раздельно произнес: — Таню убила ты.
Если я хотел добиться эффекта землетрясения, то у меня это здорово получилось. Лицо "восточной красавицы" вмиг превратилось в уродливую маску привидения, будто ей на голову накинули простыню с прорезями для глаз и рта. Физиономия Хвостова вытянулась до размеров лошадиной, а Женя смотрел на меня так, словно услышал обвинительную речь из уст ожившей богини Фемиды. В его открытый рот можно было просунуть большое яблоко.
Наконец Казанцева обрела дар речи.
— Как это мерзко, низко и в высшей степени непорядочно с твоей стороны, — сказала она с гадливой гримасой. — Поверь мне — нет отвратительнее зрелища, когда мужчина, спасая свою шкуру, обвиняет женщину в преступлении, которое совершил… Веди себя с достоинством и не цепляйся за мою юбку.
— Я, конечно, благороден, — я сел, как лорд. — Но не настолько, чтобы идти на расстрел за чужие грехи, даже если их совершает такая очаровательная женщина, как ты.
Неожиданно Хвостов рассвирепел:
— Что все это значит?! — заревел он, как медведь, потревоженный в берлоге. — На каком основании ты обвиняешь Елену Сергеевну в убийстве Николаевой?
Я тоже повысил голос и смело ответил:
— У нее были на то причины.
— Какие? — зловеще спросил Хвостов.
— Казанцева рассчитывала выгодно продать открытие Чернышева вместе со своим сообщником Чаныгиным. Кстати, директора переводят на новую должность в столицу и Елена Сергеевна должна занять его место. Представляете, как было бы здорово получить к новой должности кругленькую сумму?..
— Не представляю, — оборвал Хвостов, но Лена одним взглядом смирила в нем зверя и, разыграв удивление, сказала мне:
— Впервые слышу о перемещениях в нашем институте. Откуда такие сведения?
— От самого Чаныгина. Он сказал мне, что вместо себя оставит зама.
— Но у Чаныгина два зама, — возразила Лена.
— Вот именно. Вначале я тоже думал, что преемником Чаныгина будет зам по хозяйственной части — Рудаков, его же я ошибочно считал мозговым центром преступного дуэта. Но когда догадался, кто убийца, вспомнил о тебе — заместителе директора по научной части. Вчера я звонил Рубану, с которым встречался накануне. Он ближайший друг отца Тани и в курсе последних событий. У него я спросил, кого он имел в виду, когда говорил, что зам у Чаныгина умный и грамотный человек? Оказалось Казанцеву, а не Рудакова, как я предполагал. Кроме того Рубан подтвердил, что на посту директора института Чаныгина сменит Елена Сергеевна. Но не это главное… В общем, — подвел я итог, — желая обогатиться любой ценой, ты убила Таню и взяла из тайника папку.
Лена пока еще была способна на ехидство.
— И как же по-твоему я это осуществила?
— Весьма хитроумно. В субботу ты случайно встретила Таню, и та рассказала тебе о найденной работе отца. Ты была первой, кто услышал об этом. Ты обрадовалась находке, и пригласила Таню к себе домой, надеясь заполучить папку. В подъезде подвернулся я, и ты по какому-то наитию также пригласила и меня в гости, поболтать. Не знаю, о чем вы говорили до моего появления, но в моем присутствии о папке не было сказано ни слова. Едва мы вошли в прихожую, ты отправила меня в комнату Тани, а сама взяла телефон и вышла на кухню, чтобы позвонить Чаныгину и сообщить ему радостную весть. Он, в свою очередь, позвонил Рудакову, своему ближайшему помощнику, который всегда выполняет за директора грязную работу, и попросил его добыть папку, как он уже добыл однажды для своего патрона несколько страниц из работы Чернышева.
— Ну что ты все время чешешься?! — вдруг разозлилась Лена. — Перестань! Ты меня нервируешь.
— Простите, леди, клопы. Надеюсь, в скором времени вы познакомитесь с ними поближе.
Лена обалдело посмотрела на меня, а укрощенный Хвостов сказал:
— Надо проверить изолятор. Многие жалуются.
Я не преминул заметить:
— Вот-вот, проверьте. Но с тех пор, как вы последний раз спускались в подвал, там не только клопы развелись, там сталактиты отовсюду свисают.
Ответ Хвостова прозвучал невразумительно, а я продолжал рассказ:
— Ты вернулась в комнату, но тут тебе представился случай, не прибегая к услугам Чаныгина, самой попытаться заполучить папку. Со звонком к директору, конечно же, ты поспешила, о чем, наверное, позже не раз жалела.
Из разговора с Таней ты поняла, что ее мать в санатории, и девушка живет одна. Когда по просьбе Тани ты в коридоре доставала сигареты из ее сумочки, то обратила внимание на два совершенно одинаковых ключа, лежавших на дне. Очевидно, уезжая в отпуск, Танина мать отдала дочери свой ключ, и та, бросив его в сумочку, так и носила с собой. Ты нашла простое решение: в отсутствие Тани воспользоваться ключом и выкрасть документы из квартиры… И ты, не колеблясь, вместе с сигаретами взяла из сумочки второй ключ. Тебе не терпелось осуществить задуманное, поэтому ты разыграла перед нами комедию с сердечным приступом и постаралась поскорее выпроводить из дому гостей.
Едва за нами закрылась дверь, ты надела плащ и вышла следом.
Ты заметила, как мы флиртовали с Таней, и использовала это, правильно рассудив, что на улице мы не поспешим расставаться, а у тебя будет достаточно времени, чтобы успеть добраться до дому Тани и взять папку. Я чуть было не разрушил твои планы, когда попытался остановить такси, в котором сидела ты, но Таня захотела пройтись пешком, я махнул рукой, и такси проехало мимо… В квартире Тани ты начала искать папку.
Я прикурил вторую сигарету. Хвостов пододвинул мне листок с моим окурком. Я поблагодарил его кивком и бросил спичку на бумажку. — Мы бы, может, и погуляли бы подольше, но начался дождь, мы замерзли, и Таня пригласила меня домой погреться. Но у нее была и своя цель: она хотела попросить меня помочь разобраться с документами отца. Возвращение хозяйки оказалось для тебя неожиданностью. Первой вошла Таня — я в это время курил на улице — она застала тебя врасплох, и тебе ничего не оставалось делать, как спрятаться в кладовке, откуда ты рассчитывала выбраться при первом же удобном случае. Но тут пришел я, и ты надолго застряла в своем убежище. Мы разговаривали, пили коньяк, потом в кабинете отца Таня показала мне тайник и начала рассказывать о папке, но тут нас прервал телефонный звонок Рудакова, который звонил по просьбе Чаныгина. Он предложил девушке деньги за папку. Таня ответила отказом, однако Рудаков уговорил девушку пока ничего никому не говорить о найденных документах и встретиться с ним на следующий день у входа в Центральный парк. Таня согласилась, а я в тот в тот день так ничего и не узнал об открытии Чернышева.
