Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»
Пьяно улыбаясь, Света оперлась на столик, стараясь сохранить равновесие. Ее блузка, расстегнутая по самое некуда, аппетитно обнажала пышную грудь, затянутую в кружевной лиф. Продолжая рассказывать историю Алене – Малышева уже плохо воспринимала слова, – Роберт, тем не менее, жадно косился на аппетитные формы.
Его возбуждение росло. Света была доступнее, но Алена – желаннее. И он, тоже прилично выпивший, старался не ошибиться в выборе.
– Еще по одной? – Моисеев поднял зажатый в руке стакан виски. – Давайте, девчонки, ночь только начинается!
Перспектива развития событий Соболеву прельщала все меньше.
Малышева, не дожидаясь остальных, парой глотков осушила бокал очередного коктейля, встретив два укоризненных взгляда.
– За любимых и желанных женщин. Чтобы всегда рядом с вами было плечо, на которое можно опереться.
Роберт лукаво улыбнулся и проследил, чтобы Алена выпила все до дна, пожирая глазами обеих женщин.
Света пьяно икнула, прикрыв рот ладошкой, вздрогнула, лицо ее побледнело, она обвела все вокруг невидящим взором и, ничего не говоря, плотно сжав губы, кинулась в сторону туалета, придерживаясь за стену. Ей стало плохо.
– Сломалась, – сочувственно констатировал Роберт.
Он чиркнул передо Аленой зажигалкой, позволив прикурить.
– Ко мне? Продолжим в домашней обстановке…
Соболева закрутила головой из стороны в сторону: на кого я подругу-то оставлю?
Сам же видишь, что ей совсем худо! Про себя же думала, как деликатно вырваться из аркана, чтоб не обрубить концы.
Роберт пожал плечами.
– Куда она денется? Вы ж компанией отдыхаете – не потеряется.
Жадный взгляд красноречиво показывал, что отказывать ему бессмысленно: уж если решил, то своего добьется обязательно. А решительности ему не занимать.
Роберт подошел вплотную так, что Алена в полной мере ощутила его возбуждение, увидела серую бездну выразительных глаз, ощутила сбивчивое дыхание, почувствовала его мужской запах. Передо ней стоял уже не просто мужчина. Самец. Энергия которого бьет фонтаном.
Его руки мягко и властно легли на ее бедра, предвещая дальнейший исход.
– Если не хочешь домой – здесь есть номера.
Он шептал, но не спрашивал и не предлагал. Он утверждал.
Попав в умело расставленные сети, Алена осознала, что пала жертвой собственной глупости. Дрожь от страха перед неминуемым финалом он воспринял как неуемное желание. Оставался шанс, один из тысячи, что удастся вырваться из цепких объятий.
– Мне надо проверить подругу, – она наивно захлопала ресницами, аккуратно высвобождаясь от назойливых рук, – и носик припудрить…
Не дожидаясь ответа, кинулась к двери туалета, за которой недавно скрылась Малышева, как к спасательному кругу, надеясь выиграть хоть немного времени. Может,
Роберт остынет и даст уйти?
Но Моисеев не намеревался больше терять ни минуты. Он просто решил взять то, чего жаждал больше всего. Не спрашивая и не дожидаясь ответа.
Едва прикоснувшись к ручке двери, Алена почувствовала, как сильные руки подхватили ее за талию и внесли внутрь, не позволив развернуться. Тяжелое мощное тело вдавило хрупкий девичий стан в стену. Света, застывшая возле раковины, с изумлением уставилась на происходящее, испуганно захлопала ресницами и поспешила ретироваться.
Чувствуя пьяное дыхание и ладони, не гладившие, а похотливо мявшие нежное тело,
Соболева даже не смела повернуться. Кричала и звала на помощь, но не слышала себя.
Билась в истерике, стараясь вырваться из цепких пут, ощущая липкие прикосновения, поцелуи горячих и от того еще более отвратительных губ.
Его руки не оставляли интимных мест, она чувствовала их на плечах, груди, животе, бедрах и спине. Схватив ее за распущенные волосы, с хрустом в шейных позвонках оттянул голову назад и впился в уста, стараясь языком проникнуть в рот. Со звериным ревом задрал платье, пытаясь справиться с нижним бельем.
Благо, что Моисеев был сильно пьян и еще сильнее возбужден. Потеряв координацию и запутавшись в складках одежды, он безуспешно пытался одной рукой удержать жертву, а другой – освободить себе путь.
Каблук подломился и, потеряв равновесие, Алена рухнула на пол, тщетно стараясь найти опору. Тупой болью отозвался бок, и заныло ушибленное колено. Она видела перед собой звериный оскал и обезумевшие глаза совсем недавно галантного кавалера. Ноздри его раздувались, тело, серой скалой возвышавшееся надо ней, дрожало, руки торопливо расстегивали ремень на брюках.
Когда он извлек на свет свое полностью готовое к бою достоинство, ей не осталось ничего, кроме как сжаться в комок. Поняла, что все. Закрыла глаза и, накрыв голову руками, смирилась с участью, чувствуя, как лоскутами трещит бездушно раздираемое платье. Избежать уже ничего не удастся.
Превратившись в старую тряпичную куклу, которую рвут в разные стороны, она отдалась в руки судьбы, читая про себя давно забытую молитву к Пресвятой Богородице, которой в далеком детстве научила ее бабушка.
Надо же, слова сами пришли в голову в критический момент!
Отстранившись от мира и провалившись в забытье, Алена не видела происходящего.
А стоило бы!
Хлесткие обжигающие пощечины вернули ее к реальности. Одна, вторая, третья.
Открыв глаза, как в тумане увидела перед собой не пышущего злобой насильника, а сосредоточенное лицо Рината Салехова. Рядом с ней, на том же кафельном полу лежал Роберт Моисеев, не подававший видимых признаков жизни, из разбитого носа сочилась кровь. Зрачки закатились, так что видны были только белки – ужасающее зрелище.
За Салеховым толпились люди, слышались напряженные голоса. Но все это было неважно. Перед ней склонился спаситель. Как много хотелось ему сказать, о скольком поведать, но слова застряли где-то внутри, стыдясь выйти наружу.
Ринат рванул ее на себя, укрыл наготу своим пиджаком и спешно повел к выходу, обняв за плечи.
В душном салоне такси, которое везло их по ночному Южноморску, Алену трясло.
Причем, чем дальше отъезжали от клуба, тем сильнее становилось нервное напряжение.
Шок отпустил, и стало действительно страшно. Омерзительно оттого, что едва не оказалась добычей насильника. Пришло отвращение к собственному телу, которого касались грязные руки. Ее точно опустили в выгребную яму, доверху заполненную нечистотами. Грязь забивала поры, ноздри, мешая дышать, ощущалась на губах, вызывая рвотные позывы.
Прижавшись к Ринату, она боялась отпустить его и вновь попасть в лапы к беспринципному тирану и изуверу. Уверенность, что рядом с ним не случится ничего страшного, быстро укоренилась в сердце. Он был силен и спокоен. Не сомневался, что поступил правильно.
Только когда за спиной захлопнулась входная дверь квартиры, Алена немного успокоилась.
Рядом был только он. Единственный достойный мужчина.
Они ничего не говорили, этой ночью им не нужны были слова.
Ее неумолимо тянуло к нему, а его – к ней. Не в силах противостоять зову плоти, две одинокие души кинулись в объятия, осыпая тела поцелуями. Как жадные до любви и ненасытные школьники.
Дома Ринат ориентировался вслепую. Со свойственной только ему лаской обработал ушибы и ссадины, а затем отнес в душ. Долго и терпеливо тер губкой нежную кожу, пышной белой пеной с ароматом сирени смывая грязь недавних событий. Вместе с тугими струями воды уходили воспоминания, и тело наполнялось легкостью и спокойствием. Его мягкие и сильные руки, круговыми движениями мылившие уставшие плечи, налившуюся грудь и по животу уходившие все ниже и ниже, распаляя желание и дарившие негу, совсем не походили на жесткие и беспардонные руки Моисеева, о которых было омерзительно вспоминать.
Заботливо завернув в мягкое полотенце, Ринат подхватил ее на руки и отнес в спальню.
– Ты хочешь этого? – его глаза наполнялись нежностью, и она видела в них все невысказанное.
Сил не было отвечать. Охватив его шею руками, Алена притянула желанного мужчину к себе. Нагое очистившееся тело, распаленное горячей водой и едва заметными прикосновениями, жаждало любви, хотело отдаться воле чувств, спешило поделиться наслаждением, тянулось навстречу страсти.
Они слились в чувственном танце, в сплетении тел, в полете душ, в феерическом взрыве эмоций. Его энергия волна за волной накатывала на нее, рассыпаясь мириадами радужных брызг, возносила и дарила возможность воспарить над землей. Словно морской прибой безудержно набегает на сушу, омывает буруны, лижет белыми барашками пены прибрежный песок, так же и Ринат не отпускал Алену из своих объятий. Он бросался вперед, манил, дразнил и заигрывал, вызывая безудержное желание, потом отступал, заставляя страдать от отчаяния, чтобы затем вновь кинуться на штурм, раздирая ее на части.
