Дэшил Хэммет - Детективы Дэшила Хэммета. Т. 3
— Кто вы такой, вы сказали? — спросил я, когда он выговорился.
— Мистер Тёрни, генеральный директор «Орилла колони».
— Да? Так вот, Мистер Генеральный Директор Тёрни, ваши владельцы, когда нанимали меня, забыли мне сообщить о вашем существовании. Так что я вас вообще не знаю. Когда у вас возникнет желание что-то мне сказать, обращайтесь к вашим владельцам, а они, если сочтут это достаточно важным, передадут мне.
Он еще больше раздулся.
— Я, безусловно, доложу им, что вы пренебрегаете своими обязанностями, несмотря на все ваше искусство в уличных драках.
— Сделайте от меня приписочку, — крикнул я ему вдогонку. — Скажите им, что сейчас я немного занят и не смогу воспользоваться никакими советами, от кого бы они ни исходили.
И пошел с Милк-Ривером в «Каньон-хаус». Викерс, землистый хозяин, стоял в дверях.
— Если вы думаете, что у меня хватит полотенец, чтобы вытирать кровь с каждой разбитой морды, то вы ошиблись, — заворчал он. — И простыни рвать на повязки тоже запрещаю!
— Отродясь не видал такого неуживчивого человека, как ты, — настаивал Милк-Ривер, пока мы поднимались по лестнице. — Ну ни с кем не можешь поладить. У тебя, что ли, вообще друзей не бывает?
— Только оглоеды!
При помощи воды и пластыря я сделал все возможное для восстановления лица, но до красоты ему было далеко. Милк-Ривер сидел на кровати, наблюдал за мной и ухмылялся.
По окончании ремонта мы спустились, чтобы поесть у Воша. За стойкой сидели еще три едока. Во время ужина мне пришлось обмениваться с ними впечатлениями о состоявшемся бое.
Нас прервал стук копыт на улице. Мимо двери проехали верхом человек двенадцать, если не больше, а потом мы услышали, что они круто осадили лошадей и спешились перед домом Барделла.
Милк-Ривер наклонился ко мне и сказал на ухо:
— Ватага Большого Игнасио из каньона. Держись крепче, начальник, а то вытряхнут из-под тебя город.
Мы доели и вышли на улицу.
В свете сильного фонаря, висевшего над дверью Барделла, лениво прислонясь к стене, стоял мексиканец. Крупный чернобородый мужчина, весь в серебряных пуговицах; на обоих боках по револьверу с белой рукоятью.
— Ты не отведешь лошадей на конюшню? — попросил я Милк-Ривера. — Я прилягу пока, восстановлю силы.
Он поглядел на меня с любопытством и отправился туда, где мы оставили лошадей.
Я остановился перед бородатым мексиканцем и показал сигаретой на его оружие.
— Когда въезжаешь в город, положено снимать эти штуки, — любезно сказал я. — На самом-то деле с ними вообще не положено приезжать, но я не такой дотошный, под одеждой у человека искать не буду.
Борода и усы раздвинулись в улыбке, открывшей желтую подкову зубов.
— Если el senor jerife[5] не хочет эти штуки, может, он их отберет?
— Нет. Ты их убери.
— Я их тут хочу. Я их тут ношу.
— Делай, что тебе говорят, — сказал я по-прежнему любезно, после чего повернулся и ушел в лачугу Воша.
Там, перегнувшись через стойку, я извлек из бочонка обрез.
— Не одолжите? Хочу наставить парня на путь истинный.
— Конечно, сэр, конечно! Пользуйтесь на здоровье! Прежде чем выйти, я взвел оба курка.
Большого мексиканца не было на улице. Он находился в доме — рассказывал об этом друзьям. Некоторые друзья были американцы, некоторые мексиканцы, а некоторые — Бог знает кто. Но все были при оружии.
Друзья уставились на меня, и большой мексиканец обернулся. Он схватился за револьверы, пока поворачивался, однако не вынул.
— Не знаю, что в этом орудии, — честно сказал я, направив свою картечницу в центр компании, — может, куски колючей проволоки и динамитная стружка. Мы это выясним, орлы, если вы сейчас же не сложите ваши револьверы на стойке, потому что обдам вас, как Бог свят!
Они выложили револьверы на стойку. Я их не упрекну. Эта вещь посекла бы многих!
— С нынешнего дня, когда приезжаете в город, прячьте ваши пушки подальше.
Снова напустив на лицо приветливость, ко мне протолкался толстый Барделл.
— Не приберете ли это оружие до отъезда ваших гостей? — спросил я.
— Да! Да! С удовольствием! — воскликнул он, совладав наконец с удивлением.
Я вернул обрез владельцу и отправился к себе в гостиницу.
Когда я шел по коридору, открылась дверь, вторая или третья от моей. Появился Чик Орр и, обернувшись к кому-то, сказал:
— Не делай ничего такого, чего я не стал бы делать. Я увидел, что в двери стоит Клио Ландес.
Чик повернул голову, увидел меня и угрюмо остановился.
— Драться ни черта не умеешь! Только и знаешь, что садить.
— Это точно.
Он погладил распухшей рукой живот.
— По корпусу плохо держу удар, так и не научился. Из-за этого и ушел с ринга. Но ты меня больше не задирай — могу зашибить! — Он ткнул меня большим пальцем в бок и направился к лестнице.
Когда я проходил мимо двери Клио, она уже была закрыта. У себя в комнате я вынул бумагу и ручку, но не успел написать и трех слов отчета, как в дверь постучали.
— Войдите! — Дверь я не запер, ждал Милк-Ривера. Вошла Клио Ландес.
— Помешала?
— Нет. Заходите, располагайтесь. Милк-Ривер через несколько минут придет.
— Вы не чалите Милк-Ривера? — спросила она в лоб.
— Нет. Никаких дел за ним не знаю. Лично у меня к нему нет претензий. А что?
— Ничего. Просто подумала, не захотите ли повесить на него какой-нибудь грабеж. Меня вы не обманете. Эти гужееды держат вас за тупого. Но я-то получше их вижу.
— Спасибо на добром слове. Только не распространяйтесь о моем уме. Хватит с меня рекламы. Что вы тут делаете, в глухомани?
— Легочница. — Она постукала себя по груди. — Врач сказал, что на воздухе протяну дольше. А я, дура, поверила. Здесь жить — то же самое, что умирать в городе.
— И давно вы бежали от шума?
— Три года… Два — в Колорадо, а теперь в этой дыре Кажутся тремя веками.
Я забросил удочку:
— Был там по делам в апреле — недели две или три.
— Правда были? — таким тоном, словно я побывал в раю. Она засыпала меня вопросами: а это по-прежнему так-то и так-то? а там-то и там-то все как было?
Мы славно поболтали, и оказалось, что я знаю кое-кого из ее друзей. Двое были аферисты высокого полета, один — выдающийся бутлегер, остальные — букмекеры, мошенники и тому подобное.
Какое у нее ремесло, я не выяснил. Говорила она на смеси грамотного школьного языка с воровским жаргоном и о себе подробностей не рассказывала.
К тому времени когда пришел Милк-Ривер, мы уже прекрасно спелись.
— Мои друзья еще в городе? — спросил я.
— Да. Слышно, как галдят у Барделла. А ты вроде славы опять себе не прибавил.
— Что еще?
— Твоим друзьям из чистой публики не особенно понравился твой последний номер: отдать на хранение Барделлу револьверы Игнасио и его людей. Из правой руки, дескать, забрал у них оружие и в левую вложил — вот какое у них мнение.
— Я просто показал, что могу забрать. Оно мне ни к чему, — объяснил я. — Все равно они бы новое добыли. Пожалуй, пойду покажусь им. Я ненадолго.
В «Бордер-паласе» было шумно и оживленно. Друзья Игнасио не обратили на меня никакого внимания. Подошел Барделл:
— Я рад, что вы окоротили парней. Избавили меня от многих волнений.
Я кивнул, пошел к городской конюшне и застал там ночного сторожа, который обнимался с железной печкой.
— Тут не найдется человека, чтобы ночью отвез донесение в Филмер?
— Может, кого и найду, — ответил он без энтузиазма.
— Дай ему хорошую лошадь и пошли ко мне в гостиницу, только поживее, ладно?
Я сел ждать на веранде гостиницы. Через некоторое время подъехал длинноногий парень лет восемнадцати на чалой лошадке и спросил помощника шерифа. Я вышел из тени и спустился на улицу, чтобы наш разговор не услышал кто-нибудь посторонний.
— Папаша сказал, вы хотите отправить что-то в Филмер.
— Ты можешь выехать в направлении Филмера, а потом повернуть на ранчо X. А. Р.?
— Да, сэр, могу.
— Тогда мне вот что надо. Приедешь туда, скажи Пири, что Большой Игнасио со своими людьми в городе и до рассвета могут нагрянуть к ним.
— Все сделаю, сэр.
— Это тебе. За конюшню заплачу потом. — Я сунул ему в руку деньги. — Езжай, и чтобы о нашем разговоре никто не знал.
Поднявшись к себе, я застал Милк-Ривера и Клио втроем с бутылкой. Мы побеседовали, покурили, а потом вечеринка закончилась. Милк-Ривер сказал, что комната у него соседняя с моей.
В начале шестого стук в дверь заставил меня вылезти из постели на холод.
— Ты не на ферме! — заворчал я, впуская Милк-Ривера. — Ты теперь горожанин. Тебе полагается спать, пока солнце не встанет.
— Оку закона спать вообще не полагается, — ухмыльнулся он, тоже стуча зубами, потому что надето на нем было не больше, чем на мне. — Фишер — ну, у которого ранчо в той стороне — прислал человека сказать тебе, что возле X. А. Р.'а идет бой. Вместо тебя он ко мне вперся. Едем туда, заместитель?
