Людмила Зарецкая - Визитка злой волшебницы
При этом Николай богател, фантастически, на глазах. Он купил мне шубу, потом вторую, третью, пятую. Он осыпал меня бриллиантами. Купил мне другую квартиру. Вы много знаете женщин, которые устояли бы перед таким вниманием, терпением, таким проявлением любви? Он ничего от меня не требовал, просто терпеливо ждал и всегда находился рядом, когда мне нужна была помощь.
И через несколько лет я сдалась. Правда, честно предупредила, что если когда-нибудь Гаврила меня позовет, уйду сразу. Именно по этой причине я наотрез отказалась выходить замуж. Стать Манойловой я была согласна только с его отцом. Он стерпел и это. Мы начали встречаться. Когда я позволяла, он оставался у меня ночевать, когда была не в настроении, возвращался домой. Потом у нас родилась дочь, но и ей я наотрез отказалась давать его фамилию.
– Много он от вас натерпелся… – не удержалась Инна.
– Много, – Анна равнодушно кивнула. – Но и я натерпелась не меньше. Каждый раз, ложась с ним в постель, я вспоминала Гаврилу. Я надеялась, что с годами Коля остынет ко мне, влюбится в другую женщину, и тогда я смогу уехать в Вену. Но он мне даже не изменил ни разу. Про него ведь всякие байки ходят, многие даже подозревают, что он голубой, ни на одном мальчишнике его ни разу с бабой не видели. А все потому, что ему, кроме меня, проклятой, никто не нужен. Я ведь его ненавижу, он мне жизнь сломал! А бросить не могу. Ведь Гаврила, пока сын не разрешит, ко мне все равно не вернется. Никто другой мне не нужен. А одной трудно. Я уже к своему уровню жизни привыкла. Такая судьба, видимо. Вам меня жалко?
– Если честно, то нет, – Инна задумчиво посмотрела в окно. – Каждый человек волен менять свою судьбу, если его в ней что-то не устраивает. Вы меня, конечно, простите, но уж откровенность за откровенность. Вы уже десять лет живете с подонком, который способен купить любимую женщину. И все эти годы любите другого подонка, который способен ее продать, да еще с собственным ребенком в придачу. И оправдание вы себе ищете, потому что с золотой клеткой проститься не в силах. Чему тут сочувствовать?
– Осуждаете, значит, – в голосе Анны прорезалась внезапная сталь.
– Нет, не осуждаю, сама не идеальна. Но в такой мерзости жить бы не стала. Себя уважаю.
– Да-а-а, правильно Колька говорил, что вас нужно опасаться! Змея, а не женщина, – Анна резко сорвала с себя шапочку и бросилась в соседний зал с требованием немедленно смыть с ее волос краску.
Ошарашенная Инна осталась одна. У нее было чувство, что она наелась червей, и теперь они, розовые, жирные, сворачиваются клубком у нее в желудке. Перед глазами возник образ Коленьки – аккуратного, розовощекого, в стильных круглых очочках. Черви в желудке зашевелились активнее.
– Он моральный урод, – подумала Инна. – Он уверен, что все можно купить за деньги. Купить и продать. А почему бы ему не быть в этом уверенным? Ведь у него получилось. И, наверное, не только это. Даже страшно представить, на что еще он может быть способен.
Глава 23
Жена на миллион
Между бурным романом и возможностью заработать всегда выбирай второе.
Алла БоголеповаБольше всего на свете Инне хотелось обсудить услышанную от Анны Сорокиной историю со своими подругами. По дороге на дачу Стрелецкого, куда они отправились вечером 7 марта, она даже подпрыгивала от нетерпения.
– Может, ты перестанешь крутиться? – осведомился сидящий за рулем Гоша. – Отвлекаешь, ей-богу. Я, конечно, привык, что у тебя шило в заднице, но не до такой же степени.
– А если я обижусь?
– Не-а, не обидишься. Ты на такие мелочи не обижаешься, что, я тебя не знаю, что ли?
– Знаешь, – покладисто ответила Инна. – А скажи мне, муж мой, а если бы тебе предложили много денег, чтобы ты навсегда уехал и оставил меня другому, ты бы согласился?
– Много – это сколько? – деловито уточнил Гоша.
– Много. Ну, скажем, миллион долларов. Ты бы должен был уехать в другую страну, жить там на всем готовом, не работать, делать что хочешь, а взамен соглашался никогда-никогда меня не видеть.
– О том, чтобы тебя не видеть, а главное – не слышать, можно только мечтать, но, боюсь, этой мечте не суждено сбыться. Не с моим счастьем.
– Гош, ну я серьезно!
– А серьезно – если опустить тот неопровержимый факт, что любой, кто принес бы миллион долларов, чтобы иметь возможность владеть тобой безраздельно, через пару месяцев принес бы второй миллион, чтобы я забрал тебя обратно, – то нет.
– Что нет?
– Не согласился бы я на такую сделку. Зачем мне ради миллиона долларов оставлять все, к чему я привык? Это ж, помимо тебя, еще и дом, работа, родители, сын. И бездельничать я не хочу, мне мой бизнес нравится. И за границей жить я никогда не стремился. Так что если есть какой-то придурок, который строит планы, как меня облагодетельствовать, то скажи ему, что он может вызвать меня на дуэль и после победы в этом честном поединке забрать тебя бесплатно.
– Никто не собирается меня никуда забирать, – утешила его Инна. – Я чисто теоретически спросила.
– Ну, так я и говорю – не с моим счастьем. Буду дальше сам с тобой мучиться. Э… Э-эй, только не по голове!
Празднование намечалось лишь на завтра, поэтому на даче мужчины уединились в кабинете Стрелецкого, чтобы выпить коньяку на сон грядущий (а коньяк в этом доме всегда был первостатейный, так что глаза Гоши Полянского даже блестели от предвкушения). Женская часть дружного коллектива отправилась в сауну, «посидеть девочками», как они это называли. И там Инна наконец смогла дать себе волю и рассказать подружкам про любовный треугольник Манойловых.
– Но этого ведь просто не может быть! – всплеснула руками правильная Наташка. – Это же бесчеловечно! Он мать без мужа оставил, сестру без отца, которого фактически сослал, Ане этой жизнь сломал, детей ее несчастными сделал. Это же ужасно просто!
– От любви, знаешь ли, много на что решиться можно. Если, конечно, мужик настоящий, а не тюфяк. Так что эта история лишь подчеркивает маскулинность товарища Манойлова и больше ничего, – возразила Настя.
– Это не любовь, а эгоизм и желание вершить судьбы других людей! – не поддержала ее Алиса.
– Ага, ты еще обрати внимание, что ему в тот момент всего 21 год был! – кивнула Инна. – Представляешь, как далеко он продвинулся за десять лет?
– А я тебе говорила, что он мне не нравится! – Алиса наставительно ткнула в Инну указательным пальчиком. – И Игорю не нравится, а у него чутье на людей. Он говорит, что Манойловы прогнили насквозь и что все их великолепие наносное. Лопнет – и один пшик останется.
– А с чего ты на эту Аню наехала? – спросила Настя. – От зависти, что ль?
– От какой зависти?
– Ну как же? Вокруг тебя этот Коленька два месяца круги нарезал, но таких безумств не совершал. Так то хорошо, а то вдруг бы он твоего Полянского отравил, к примеру. Чтобы устранить соперника.
– Романова, вот иногда мне хочется дать тебе по голове чем-нибудь тяжелым! – призналась Инна. – Если хочешь со мной поссориться, то давай.
– Девочки, не надо ссориться, тем более накануне праздника! – всполошилась миролюбивая Наталья. – А история эта очень неприятная. Что-то в ней есть такое… Нечистоплотное. Мерзкое.
– Вот-вот, у меня, когда я эту Аню слушала, тоже было ощущение, что я червей наелась, – подтвердила Инна. – Я уже второй день, как Коленьку представлю, так тошнота к горлу подступает, хотя, вы знаете, я не больно-то чувствительна к человеческой мерзости.
– Не знаю, а я тут только избыточный романтизм вижу, – Настя упрямо не сдавалась. – Это ж как любить надо, чтоб на такое решиться! Вот я никогда ни у кого таких сильных чувств не вызывала. Так что если Полянской не завидно, то лично мне – очень.
– Не завидуй, нечему тут завидовать, – примирительно махнула рукой Алиса. – Эта женщина – не человек, а вещь. Дорогая вещь, и ощущает она себя соответственно. Ее любимый человек предал. И она вынуждена с нелюбимым жить. Тяжело это. Никто из нас бы не смог.
– Ага, тяжело! При таких-то деньгах. Прямо сериал вспоминается из моей розовой молодости. «Богатые тоже плачут», – не унималась Настя.
– Плачут, не плачут, но от них от всех надо держаться подальше. Иннулька, ты слышишь, что я говорю?
– Слышу, Алиса, – Инна вздохнула. – Не могу вам объяснить, но после этого рассказа я просто фибрами души ощущаю, какой Коленька на самом деле страшный человек! Если он через родного отца переступил, то он на все способен. Так что и впрямь постараюсь держаться от него как можно дальше. Целее буду.
Больше на эту тему не говорили. После сауны долго плавали в бассейне, потом натирались разными кремами и болтали о женских глупостях. Утром их ждали букеты, запасливо приготовленные мужчинами, празднично накрытый для завтрака стол с пирожными, а главное – подарки.
