Robert van Gulik - Смерть под колоколом
– Этой ночью, – сказал он, – вы проявили замечательное рвение. Сожалею, что ваши подземные поиски не привели к открытию спрятанного клада. Но думаю, что лежавшие у Линь Фана там и здесь ценные мелочи, нашли путь в ваши просторные рукава. Мой друг, я советую вам сдерживать эти хватательные инстинкты, иначе вам не избежать неприятностей. Вы свободны!
Начальник стражи мгновенно испарился, а судья сказал своим сотоварищам:
– Отчет этого жадного мошенника позволяет нам хотя бы понять, как управляющий смог в тот день выбраться из города, не привлекая внимания стражи. Очевидно, он прошел подземным тоннелем.
В эту минуту прибыл главный архивариус. Почтительно склонившись, он положил на стол свиток бумаг.
– Следуя указаниям вашего превосходительства, – начал он, – я просмотрел имеющиеся в наших делах просьбы о внесении записей в кадастр. Я нашел эти документы, относящиеся к владениям господина Линь Фана. Первая бумага – пятилетней давности. Она регистрирует покупку усадьбы, храма и фермы. Предыдущим владельцем был господин Ма, ныне живущий на своих землях к востоку от города. Этот храм служил центром для сомнительной секты, которая была распущена властями. Мать господина Ма твердо верила в действенность даосской магии. Она пригласила в храм шестерых жрецов, которым поручила поминать своего покойного мужа. Ночами они предавались магическим действам, в ходе которых вызывались духи умерших, чтобы позволить этой достойной женщине беседовать с ними с помощью дощечки. Проход между двумя владениями был сделан по ее воле, чтобы позволить ей посещать храм в любое время дня и ночи. Шесть лет назад она скончалась, и господин Ма запер дверь, но позволил даосам остаться в храме при условии поддерживать его в хорошем состоянии. Жрецы могли зарабатывать на жизнь, совершая службы и продавая верующим амулеты.
Архивариус прокашлялся:
– Годом позже господин Линь начал подыскивать собственность в северо-восточном квартале города. Он приобрел дом, храм и ферму, заплатив хорошую цену. Вот акт продажи. При нем имеется подробный план зданий.
Судья лишь бросил беглый взгляд на акт и развернул план. Подозвав своих помощников, он им сказал:
– Легко понять, почему Линь Фан на поскупился. Это владение – мечта для контрабандиста!
Пальцем он указал на одну подробность плана.
– Как вы видите, в момент покупки дом и храм соединялись открытой лестницей. Железная дверь и люк были достроены позднее. Но я не вижу никаких следов подземного канала. Чтобы его обнаружить, надо посмотреть более давние планы.
– Второй документ, – продолжил архивариус, – двухлетней давности. Это письмо, направленное Линь Фаном в присутствие. В нем он объясняет, что монахи не следуют своим обетам, ведут распутную жизнь и проводят время в пьянках и азартных играх. Он заканчивает словами: «Я вынужден изгнать их из храма и прошу вас наложить печати на его ворота».
– Это должно совпадать со временем, когда он обнаружил, что госпожа Лян разыскала его следы, – заметил судья, – Вероятно, вместо того, чтобы изгнать монахов, он их вежливо попросил уйти, вручив существенное возмещение. Странствующих монахов этой породы разыскать почти что невозможно, и мы никогда не узнаем, ни какую роль они играли в тайных деяниях Линь Фана, ни были ли они осведомлены о роли большого бронзового колокола в исчезновении Лян Кофа.
Обратившись к архивариусу, судья закончил:
– Хорошо, я сохраню эти бумаги. Попробуйте найти план города, составленный около ста лет назад.
Старик архивариус поклонился и вышел. С запечатанным письмом вошел писарь. Почтительно, обеими руками, протянул он его судье, сообщив, что оно только что доставлено военным.
Судья сорвал печать и пробежал текст глазами прежде, чем передал секретарю.
– Меня официально извещают о возвращении гарнизона, – сказал он. Попросив горячего чая, он выпрямился в кресле и добавил:
– Позовите Тао Гана. Я хочу вам всем изложить, как намерен открыть дело против Линь Фана.
По приходе Тао Гана был подан чай. Они начали пить, отхлебывая маленькими глотками этот ароматный напиток. Но только судья поставил свою чашку, как вошел начальник стражи и доложил о госпоже Лян.
Судья посмотрел на своих соратников.
– Наверное, будет нелегко поставить в известность эту пожилую женщину, – прошептал он.
Хорошо причесанная, с живым взглядом, госпожа Лян явно чувствовала себя много лучше, чем во время последнего посещения. После того, как секретарь Хун усадил ее в удобное кресло, судья заговорил:
– Сударыня, Линь Фан арестован. У нас достаточно улик, чтобы держать его под замком. Я также обнаружил, что он кого-то убил в Пуяне.
– Вы нашли тело моего внука!
– Не могу утверждать, что это именно он. Остался лишь скелет, и ничто не позволяет установить личность убитого.
– Это он! – простонала бедная женщина, – Линь Фан принял решение его убить, как только узнал, что мы нашли его след. Может быть, вам будет полезен такой факт: когда мы бежали из горящей башни, на левую руку моего внука упала балка. Как только мы оказались в надежном месте, я обратилась к лекарю, но кости срослись неправильно.
Судья задумчиво посмотрел на нее, медленно теребя бороду.
– С сожалением должен вам сообщить, сударыня, что на левой руке скелета виден след плохо сросшегося перелома.
– Я хорошо знала, что Линь Фан его убил! – рыдала она. Ее тело сводило судорога, по впалым щекам текли слезы. Секретарь Хун поспешил поднести ей чашку горячего чая.
Судья подождал, пока она немного успокоится, и снова заговорил:
– Обещаю вам, что это убийство будет отомщено, сударыня. Я в отчаянии, что мне приходится причинять вам лишнюю боль, но я обязан задать еще несколько вопросов. Согласно переданному вами отчету, когда Лян Кофа и вы спаслись из горящей башни, вас приютил дальний родственник. Можете ли вы подробнее .рассказать мне, как вам удалось бежать от напавших на вас бандитов и как вы добрались до этого родственника?
Госпожа Лян посмотрела на судью растерянно и внезапно разразилась рыданиями.
– Это было... это было ужасно! – заикалась она. – Я не хочу... не хочу больше об этом... об этом думать!
Ее голос затих, и судья дал знак секретарю. Тот обнял за плечи бедную женщину и вывел ее.
– Ничего не поделаешь, – заметил судья Ди подавленно.
– Но почему так важны подробности бегства госпожи Лян, ваше превосходительство? – спросил Тао Ган, подергивая три волоска своей бородавки.
– Некоторые моменты вызывают вопросы, – ответил судья. – Но мы поговорим об этом позднее. Сейчас же давайте лучше посмотрим, что мы предпримем против Линь Фана. Это хитрый негодяй, и нам надо основательно подумать прежде, чем мы сформулируем свое обвинение.
– Мне кажется, благородный судья, что убийство Лян Кофа представляет нам наилучшее оружие, – сказал секретарь. – Это серьезное дело, и если нам удастся уличить его в этом преступлении, мы можем оставить в стороне и контрабанду и даже его покушение на нас.
Трое его товарищей согласно кивнули, но судья не торопился с ответом. Он погрузился в глубокие размышления. Но в конце концов все же высказался:
– У Линь Фана было достаточно времени, чтобы убрать все следы подвигов подпольного солеторговца. Не верю, что нам удастся собрать достаточно улик, чтобы поддержать обвинение в контрабанде. К тому же, если бы даже мы получили его признания, он ускользнул бы у нас между пальцев. Нарушение законов, оберегающих государственную монополию, является преступлением, выходящим за пределы моих полномочий. Дело рассматривалось бы в провинциальном суде, и у Линь Фана было бы время опереться на друзей и родственников, которые бы раздали множество взяток кому надо.
Но его попытка замуровать нас под колоколом храма подходит под категорию «действий с целью убийства». И больше того, императорского чиновника! Если память меня не подводит, это нам даже позволяет расценить его деяние как государственное преступление. Мне надо просмотреть свод законов, но думаю, друзья, здесь у нас что-то есть.
– Разве убийство Лян Кофа не дало бы нам лучший повод для обвинения? – спросил Тао Ган. Начальник уезда покачал головой.
– Нет, – ответил он, – Не с уликами, которые у нас есть. Мы не знаем, ни когда, ни как убийство было совершено. В наших протоколах утверждается, что Линь Фан закрыл храм из-за распущенного поведения монахов. Он мог бы утверждать, что, начав наблюдать за ним, Лян Кофа свел с ними знакомство, а новые друзья его убили во время ссоры за азартной игрой и сами же спрятали его тело под большим колоколом.
Ма Чжуна это не убедило.
– Раз мы знаем, что это – человек, виновный во множестве преступлений, к чему затрудняться юридическими тонкостями? Применим пытку, и он быстренько признается.
