Анна и Сергей Литвиновы - SPA-чистилище
А ведь давно подошло – и минуло! – время обеда. О сем свидетельствовало непрекращающееся подсасывание в желудке.
В доме Ходасевич первым делом раскрыл холодильник.
В кастрюле остался борщ, на второе – жареная рыба, на третье – черносмородиновый морс. Лена Бартенева в субботу постаралась. Валерий Петрович достал посудины, угнездил борщ греться на плиту.
И тут от входа раздался скрип двери, а затем – шаги по веранде.
Пожалуй, только один человек на свете мог войти сюда столь бесцеремонно. Полковник резко распахнул дверь на террасу. Перед ним застыл Ванечка.
Он все-таки приехал. Значит, либо ни в чем не виновен – либо явно переоценивает свои силы. Намеревается выйти сухим из воды после допроса Ходасевича.
– О, привет, Иван! – радушно бросил ему Валерий Петрович.
– Здрассь… – выдавил юноша.
– Голодный?
– А если да – то что?
– Тогда я разогрею на твою долю и покормлю тебя обедом.
– О, кул!.. Зачем вы меня вызвали?
– Не люблю говорить о делах за едой. А еще пуще – до еды.
Студент дернул плечами:
– О’кей.
И лишь когда они съели первое – второе – третье и полковник заставил молодого человека составить тарелки-чашки в раковину, а сам покурил на террасе, начался разговор по делу.
– Когда ты в последний раз звонил бабушке? – спросил студента Ходасевич.
– Я? Бабушке? Да я ей вообще никогда не звонил.
– То есть вы с ней вообще не общались?
– Да нет, она всегда сама мне звонила, а когда я сюда приезжал, мы лично общались… Почему вы спрашиваете?
– А потому. Потому что вопросы здесь задаю я.
– Значит, я, типа, попал под подозрение?
Ходасевич тяжело уставился в переносицу юнцу.
– Попал.
– И вы меня теперь допрашиваете?
При этом вопросе голос Вани прозвучал гораздо менее уверенно.
– Да, допрашиваю, – по-прежнему твердо глядя на внучка, сказал полковник.
– Кул, – откликнулся молодой человек, однако несмотря на столь оптимистичное восклицание, голос его совсем упал и даже чуть не дал петуха.
– Итак, повторяю свой вопрос. Когда ты последний раз звонил бабушке?
– А я вам второй раз отвечаю, – попытался петушиться студент. – Не знаю, не помню. Звонил – давно…
– Так. А в среду, когда она пропала, ты ей звонил?
– Нет.
– Ты уверен?
– Да! Точно не звонил!
– У меня есть другие данные.
– Какие еще данные?
– Что ты ей звонил. В день ее смерти. За пять минут до того, как она вышла – последний раз в жизни вышла отсюда, из своего дома.
– Магит-тха! – вдруг выкрикнул Ванечка непонятное и схватился руками за голову. Покачал башкой из стороны в сторону, а потом застучал кулаками по столу.
– Так вот оно что!.. – эмоционально воскликнул он. – Ну ни фига ж себе!.. Нет! Не может быть!.. Но тогда?.. Что все это значит?..
Ходасевич переждал эмоциональный выплеск юноши – довольно искренний, надо признать – и снова спросил, изображая из себя зануду-дознавателя:
– Итак: зачем ты звонил бабушке в среду?
– Да не звонил я! – выкрикнул молодой человек. – Я вам правду говорю: не звонил! Дело, знаете, в чем?.. У меня телефон в среду украли!.. Ну, ни фига себе! Так вот они, значит, зачем это сделали!..
– Кто – они?
– Те, кто бабушку убил – они, значит, и телефон у меня украли!
– Пожалуйста, подробнее: когда твой телефон украли? Где? При каких обстоятельствах? И, самое главное: когда ты заявил в сотовую компанию о его пропаже?
– Заявил? Заявил я только в четверг, с утра.
– А когда заметил исчезновение?
– Я обнаружил, что телефона нет, уже вечером. В среду вечером.
– Когда конкретно?
– Часов в девять.
– А когда ты последний раз им пользовался?
– Последний раз? Звонил я еще днем, в институте. Эсэмэски на экономике посылал. А тогда, вечером, подумал: а вдруг я его в аудитории забыл? Со мной такое один раз было. И самое интересное, тогда мне его вернули.
– Неужели такое бескорыстие нынче случается?
– Представьте себе. Если нашедший – сильно честный. Или телефон – беспонтовый. А у меня как раз беспонтовый. Старая рухлядь – «Сименс МЕ 45». С таким сейчас уже ходить неудобно. Было неудобно, – поправился юноша. – Ну, я тогда, вечером в среду, и подумал: может, кто его нашел, да на вахту и отдал. В тот раз мне через вахтера мою трубу вернули…
– А на сей раз?
– В четверг утром я пришел в универ – фиг вам! Нету мобильника. Ну, я тогда и позвонил в сотовую компанию, заблокировал «симку»…
Голос молодого человека звучал твердо, и рассказ был очень похож на правду, но все равно Ходасевич сказал:
– Я проверю твои слова. Причем прямо сейчас.
– Воша ваша.
– Чего?
– Воля ваша, говорю.
– Никуда не уходи.
Валерий Петрович достал свой сотовый и набрал номер полковника Ибрагимова. Оказалось, занято.
А юноша тем временем наступательно забухтел:
– Вы что, не понимаете, какая хрень получается? Кто мой мобильник скоммуниздил – тот и бабушку мою убил! Они специально телефон выкрали, чтобы ее из дому выманить! Типа, моим звонком! Типа, это я ей звоню!..
– Теория заговора, – буркнул Ходасевич.
А тут и номер Ибрагимова освободился.
– Олежек, – искательно сказал Валерий Петрович в трубку, – это снова тебя Ходасевич травмирует.
Слава богу, куратор опять оказался в благодушном состоянии духа.
– Что, хочешь узнать, понравилось ли мне виски? – усмехнулся он. – Так я на службе не пью. Бутылка твоя ждет своего звездного часа.
– Хочу сообщить, что дело об исчезновении человека трансформировалось в убийство. Вчера нашли труп той женщины, которую я разыскивал. В лесу, на Лосином Острове, километрах в двенадцати от ее дачи.
– Сочувствую тебе, Петрович. Умеешь ты даже на пенсии вляпаться в разные неприятности. Что, будешь убийц теперь разыскивать?
– Ты же меня, Олег Николаич, знаешь. Не люблю ничего бросать на полпути.
– Зачем звонишь? Что-то от меня опять надо? Сразу предупреждаю: одним вискарем ты теперь не отделаешься.
– Тогда с меня обед причитается в хорошем местечке. И тому парню, что делал заметки в распечатке, я бутылку точно подарю.
– Говори, – вздохнул Ибрагимов.
– Просьба простая, но, если можно, выполни ее срочно.
– Записываю.
– Нужно пробить один из тех номеров, что проходил в твоей распечатке. А именно: 903-581-91-**. С данного номера убитой звонили как раз в среду около семи вечера, перед ее исчезновением. Можно проверить: откуда сделали тот звонок? И еще: пусть посмотрят все другие звонки с этого номера за среду и четверг. И в какое время этот номер заблокировали по просьбе абонента.
– Скоро мой отдел только на тебя работать будет, – проворчал Ибрагимов. – Ладно, сейчас попрошу старлея. У него, кажется, среди сотовиков хорошие личные контакты наладились. Если он сможет тебе помочь без письменного запроса, прямо по телефону – я тогда перезвоню. А нет – сам понимаешь, придется ему оформлять запрос, а значит – ждать.
– Очень тебе признателен, дорогой Олег! – с чувством проговорил Ходасевич.
Он положил трубку.
– А вы умный человек, – вдруг сказал Иван, напряженно вслушивавшийся в разговор.
– Спасибо за комплимент, – усмехнулся полковник.
– Наверно, это хорошо, что вы меня проверяете. Я сказал вам правду – но вы, когда меня проверите, будете уж точно уверены во всем. И, главное, во мне.
Возразить было нечего. Внучек вел себя очень спокойно. Совсем не похоже, что он в чем-то замешан.
А юноша продолжал разглагольствовать:
– А что, неужели каждый человек с мобильником, типа, под колпаком ходит? Во прикол… И все про него узнать можно? Это круто!..
– Как видишь, – пожал плечами Ходасевич.
Он взял сигарету и отправился на крыльцо покурить.
Странно, что до сих пор к нему не явилась скучающая и любопытствующая художница. Интересно, она-то знает о кончине своей подруги? Сочла ли нужным сообщить ей о ее смерти Лена Бартенева?
Но, вглядевшись в дом-мастерскую соседки, Валерий Петрович вдруг понял, что он пуст. И на участке Любочки не видно – невзирая на погожий осенний денек. И дом заперт. Наверно, художница куда-то отправилась. Ну, и слава богу. Мешаться под ногами не будет.
Ходасевич задумался: что ему делать сейчас? Посетить заброшенный дом, где гнездятся бомжи? Еще раз поговорить с отцом Бури? Наведаться к Марушкиным? Пройтись по Советской – стучась во все калитки подряд? А что прикажете думать про похищение Ванечкиного телефона – ведь он, кажется, не врет?
На крыльцо выполз Иванушка.
– Ну, что? – спросил он. – Вы с меня, типа, взяли подписку о невыезде? Или я, пока не арестован, могу тут на велике по Листвянке покататься?
– А ты что, – спросил о другом Валерий Петрович, – родителей не поставил в известность о том, что потерял телефон?
– Поставил, – кивнул юноша. – Но только вчера. Отец, как всегда, разбухтелся.
