Анна Данилова - Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник)
Предположить, кто мог убить Раису, было несложно. И снова – несколько версий. Первая: ее убил кто-то из братьев (чтобы не мешала). Вторая: ее убила (опять же, чтобы не мешала) женщина, возможно, возлюбленная Василия. Третья: ее убили как свидетельницу какого-то неизвестного пока что преступления. Четвертая: ее убила разъяренная Василиса, как свою соперницу.
Бедная Рая Атаева, и кому же именно она так сильно насолила? Кому стала до такой чудовищной степени опасна, что ее убрали? Оглушили, ввели в бессознательное состояние электрошокером, а потом выбросили из окна. Да еще и проделали все это в непосредственной близости от того дома, где жил Василий.
Получался какой-то очень запутанный, тугой клубок из разнообразных версий, преступлений, мотивов.
А тут еще Антонина Курепина вспомнила, что видела незадолго до смерти Алисы высокого брюнета, Георгия. Но еще утром Логинову доложили, что его алиби подтвердилось полностью: допросили женщину, с которой он был той ночью, и она подтвердила, что Георгий провел все это время с ней и никуда не выходил. Конечно, она могла и солгать, но человек, беседовавший с ней, сказал, что ей проще было бы выдать с головой Георгия – поскольку он для нее ничего не значит, она вообще встречалась с ним всего два раза в жизни, – нежели лгать и подставляться под статью о лжесвидетельстве. К тому же, когда она услышала, в чем его подозревают, она так испугалась, что даже попыталась припомнить, а не выходил он, скажем, за сигаретами в ночной ларек или на балкон. Но он и правда никуда не выходил и после ужина и любовных утех спал так крепко и так храпел, что женщина испугалась – услышат соседи и потом доложат обо всем ее уехавшему в командировку мужу.
А ведь чтобы убить двоих людей и инсценировать столь неприязненное, презрительное отношение к одной из жертв, ему потребовалось бы время, и немалое. Ну, не получалось ничего с этим Георгием! Да и Антонина – по старости – могла что-то перепутать.
Игорь решил пообедать в «Берлоге». Бывал он там редко, поскольку в этом заведении было принято предварительно заказывать столик, а у него со временем всегда было напряженно, к тому же он не считал это заведение таким уж респектабельным, чтобы для посещения этого тесного, полутемного, украшенного кабаньими и оленьими головами заведения еще и записываться. Куда приятнее пообедать или поужинать в солидной просторной «Европе»!
– Вы записаны? – спросили его на входе.
В ответ Игорь протянул администратору фотографии Караваева и Алисы и спросил, были ли они здесь седьмого июля вечером? На что молодой человек, отлично вышколенный, с аккуратно прилизанными волосами и пахнущий каким-то очень терпким парфюмом, сразу ответил – да, они были здесь седьмого, и он запомнил их потому, что в этот же вечер справляли день рождения одного из клиентов, и официанты обслуживали именинника и его свиту в каминном зале.
– Эта парочка – наши постоянные клиенты. Его фамилия Караваев, а девушку зовут Алиса. Фамилию не знаю.
– Вы можете припомнить, что они заказывали?
– Нет, я не обслуживаю столики, я лишь все здесь контролирую. Но я могу найти официанта, он, может быть, вспомнит.
Пригласили официанта, и тот вспомнил, что в тот вечер Денис Евгеньевич заказал жареного кабана с клюквенным желе, картошку фри и салат из свежих помидоров. Логинов спросил, сидели ли они вдвоем, или, может, к ним присоединился еще кто-нибудь, на что ему ответили, что эта парочка всегда ужинает или обедает исключительно вдвоем. И официант вообще ни разу не видел, чтобы Денис Евгеньевич ужинал с кем-то помимо Алисы. Разве что прежде его сопровождала Василиса Иванова, но потом она стала приходить в «Берлогу» с другими мужчинами, и чаще всего – с господином Гулькиным.
– Хотя… Было один раз такое, – официант вдруг задумался и поскреб пальцем подбородок, припоминая. – Весной… Господин Караваев обедал, когда к нему подошел один господин, не местный. Но очень солидный. Денис Евгеньевич его ждал и заметно волновался. Этот гость ничего не заказывал, они немного поговорили, потом пожали друг другу руки, и этот человек ушел. И больше он у нас ни разу не был. Мы еще отметили, что этот незнакомец, вероятно, чем-то сильно обрадовал Караваева, потому что он тогда угостил нас всех дорогим виски…
– Вы могли бы составить фоторобот этого человека?
– Думаю, да.
Игорь записал номер телефона официанта и сказал, что с ним свяжутся. После этого к нему подошел, судя по походке и выражению его гладко выбритого лоснящегося лица, хозяин ресторана или человек, замещавший его. Очень серьезный мужчина с испуганным взглядом.
– Я хотел бы пообедать, – сказал Игорь. – Оленина у вас есть?
2010 г.
Вера Дмитриевна Голубева, покинув свой рабочий кабинет с табличкой «Директор» на три часа раньше положенного времени, села в машину и отправилась за покупками. Будучи лицом ответственным, она позволила себе это исключительно ради Василия. Чувствуя, что он в последнее время отдаляется от нее и вместо того, чтобы поджидать ее с ужином дома, проводит все свободное время в кинотеатрах или в парке, играя с мужиками в шахматы, она решила сделать что-то такое, что поднимет его настроение и даст ему понять, что он по-прежнему любим, что его не бросили, как он в душе, вероятно, считает.
Вера Дмитриевна была замужем два раза, и оба брака оказались неудачными. Первый муж неожиданно для всех стал педерастом (а может, он таким и был), и они быстренько расстались – без скандалов, без шума, разбежались, как испуганные животные, по разным углам. Вера долго не могла прийти в себя и понять, как же могло так случиться, что он, мужчина, которого она любила всем сердцем и которым восхищалась, изменил ей с ее же коллегой по работе?
Второй ее муж, радуясь своей женитьбе на богатой женщине, хозяйке крупного производства, от сытости и безделья просто спился.
И тут Вера неожиданно для себя встретила мужчину, с которым, как ей показалось, она будет счастлива безоглядно.
Это случилось шесть лет тому назад, когда она приехала в командировку в Оренбург. Усталая, голодная, Вера вечером зашла поужинать в ресторан, села за маленький столик возле окна, заказала грибной суп, жареную форель и, на какое-то время отключившись от реальности, углубилась в изучение договора, который ей предстояло подписать на следующий день. Договор был непростой, ее предупреждали, что юристы предприятия, с которым им предстояло сотрудничать, съели собаку на том, что путем тонких юридических хитростей научились снимать с себя всю ответственность за несоблюдение сроков, а потому составленные ими договора следует читать с особым вниманием, вникая в каждое слово. И вот, в который уже раз перечитывая договор, она вдруг поняла, что ее что-то сильно отвлекает и даже нервирует. Когда же она наконец оторвалась от текста и оглянулась, то увидела сидевшего за соседним столиком мужчину привлекательной наружности, среднего возраста и с очень добрыми глазами. Когда она взглянула на него, он нисколько не смутился, напротив, стал рассматривать ее еще более откровенно. Она возмутилась, спросила его – зачем он это делает и не лучше ли бы ему смотреть в свою тарелку, – на что мужчина лишь пожал плечами, как бы недоумевая, почему с ним так грубо разговаривают, ведь он же никому не причиняет вреда.
Принесли суп, и Вера принялась за еду, чувствуя, что ее продолжают разглядывать. И вдруг услышала:
– Вы такая красивая… Честно признаться, сначала я не видел вашего лица и рассматривал лишь ваши ноги, от которых пришел в восторг. А когда вы повернулись и я увидел, какая вы красивая, то просто уже не мог оторвать от вас взгляд! Но вы не обращайте на меня внимания, ешьте. Я же вижу, как вы проголодались.
Они сидели приблизительно в двух метрах друг от друга, и мужчина говорил довольно тихо, да и посетителей, кроме них, в ресторане в этот час почему-то не было, поэтому Вера на этот раз промолчала и не стала грубить. Да и зачем говорить гадости человеку, который тобой восхищается? Ей было приятно, что ею восхищаются, тем более что давно уже никто не делал ей комплиментов – вот так, искренне, от души. То, что ей льстили и расточали комплименты ее подчиненные, было не в счет, больше того, ее это раздражало. Этот же мужчина не знал о ней ровно ничего, а потому его слова были особенно ценными.
– Может, я вам мешаю? Но все равно скажу. Никогда прежде не видел такой женщины! Не могу заставить себя не смотреть на вас.
Наконец она не выдержала:
– Вы что, каждый раз так открыто восхищаетесь женщинами? Это у вас хобби такое?
– Нет, что вы! – Он словно очнулся и замахал руками. – Я вообще через несколько дней женюсь, и у меня женщин-то почти не было, разве что моя невеста. И она – замечательная! Но что поделать – я встретил вас и теперь не могу не смотреть на вас? Вероятно, я выгляжу идиотом. Простите меня… Не знаю, что на меня нашло? Влюбился, что ли?
