Анна Малышева - Отель «Толедо»
– Главное, не задерживайся. Сейчас могут быть пробки…
– Какие тут пробки! – философски заметила женщина, открывая дверцу. – Я на несколько минут…
– Я с тобой, – внезапно произнес Эльк. Хлопнув дверцей, он запер машину и оглядел улицу. – Если позволишь, конечно…
В этот момент Александра обратила внимание на то, что сперва ускользнуло от ее взгляда – у ворот парка Вондела, совсем рядом с особняком Лиз де Бак, стояли полицейская машина, карета «Скорой помощи» и еще какой-то фургончик, похожий на служебный транспорт. Эльк смотрел туда же, настороженно нахмурившись:
– Что-то случилось!
– Да, похоже. – Александра впервые видела полицейскую машину в районе Старого Юга. – Идем же, если мы и правда торопимся!
– Мы торопимся. – Эльк, встряхнувшись, галантно предложил ей руку, переводя через улицу, хотя Александра вовсе не нуждалась в подобной поддержке. – Я не заинтересован в том, чтобы ты ближайшие сутки путешествовала по пяти транзитным аэропортам. Утром у тебя встреча в Москве, помни!
Александра открыла дверь особняка Лиз де Бак своим магнитным ключом и тут же отступила, едва не столкнувшись с хозяйкой. Та как раз выходила, торопливо запахивая пальто и одновременно разговаривая по телефону. Подняв глаза на Александру, женщина возбужденно воскликнула:
– Хорошо, что вы вернулись! Полиция спрашивала о жильцах, а у меня даже нет копии вашего паспорта!
– Паспорта? – Александра оглянулась на своего спутника. Тот слегка поклонился Лиз де Бак, всем своим видом демонстрируя вежливую отстраненность от темы разговора. – Мой паспорт? Но я уже уезжаю, вернулась только передать вам ключи!
– У меня голова кругом! – призналась Лиз, прикладывая к взъерошенной макушке ладонь. – Наверное, придется задержаться, полиция хотела вас видеть… Половины жильцов тоже нет, перед праздником разъехались. Это так ужасно, впервые у нас такое! В парке, под нашими окнами, в канале, нашли труп женщины.
– Боже мой… – Александра вновь оглянулась, ища у Элька поддержки, и тот, поняв ее движение, на этот раз приблизился.
Он быстро обменялся с хозяйкой виллы несколькими фразами по-голландски. Его лицо заметно исказилось, словно от приступа зубной боли. Скривив губы, Эльк повернулся к Александре:
– Очень неприятная история. Уже была полиция… Я боюсь, как бы тебя все это не задержало. Ты должна немедленно ехать в аэропорт!
– Сперва поговорите с полицией! – настойчиво произнесла Лиз де Бак. – Я им сказала, что у меня вчера появился новый жилец, и они очень хотели вас видеть.
Эльк что-то произнес сквозь зубы по-голландски. Лиз де Бак метнула в него негодующий взгляд, явно хотела ответить, но сдержалась и вновь обратилась к Александре по-английски:
– Мне оставили телефон, но они еще здесь, видите, у парка? Идемте! Вас долго не задержат, думаю.
Александра спустилась с крыльца в сопровождении хозяйки виллы и своего спутника, которые негромко о чем-то переговаривались. У входа в парк все еще стояли полицейская машина, патрульный мотоцикл, карета «Скорой помощи» и черный микрофургон без опознавательной маркировки. Полная девушка в синей форме запирала двери фургона снаружи. Ее круглое красное лицо хранило важное, сосредоточенное выражение. Лиз сразу прошла к мужчинам, стоявшим возле полицейской машины, и обратилась к ним, указывая на Александру. Художница стояла чуть поодаль, с сильно бьющимся сердцем. Она отчаянно волновалась, сама не понимая причины такого сильного нервного возбуждения. Эльк, чувствуя ее настроение, взял Александру за руку:
– Это пустяки, формальность. Просто зададут несколько вопросов. Никто не имеет права тебя задерживать.
– Конечно, – ответила Александра, слегка вздрогнув, когда пальцы Элька коснулись ее ладони. Она облизнула пересохшие вдруг губы. – Надо было послушаться тебя и сразу ехать в аэропорт. А если меня задержат и все сорвется?
Эльк не успел ответить – Александру позвали к машине. Разговор велся по-английски. Она предъявила паспорт, ответила на несколько формальных вопросов о цели своего визита в Амстердам, о сроках пребывания. Особенно Александра подчеркнула, что должна улететь в Москву этим вечером. Лиз де Бак сделала, на взгляд художницы, даже слишком любезное заявление: она сообщила инспектору, что давно знакома с Александрой. «Давно? Она видела меня два с половиной года назад, в течение нескольких минут… Видно, Лиз очень ценит Диану и Юру, раз так выгораживает меня!» Александра выслушала сомнительное признание хозяйки виллы с невозмутимым видом и слегка улыбнулась ей в знак благодарности. На вопрос, была ли она вчера вечером дома, художница ответила отрицательно и уточнила:
– Я была в гостях рядом, на Эммаплейн. Вернулась не очень поздно, в половине одиннадцатого.
– Вы не слышали криков в парке? – Инспектор, смуглый высокий мужчина с ярко-голубыми глазами, был похож одновременно на индуса, на голландца и на все остальные национальности одновременно. Взгляд у него был усталый, голос равнодушный и негромкий. По-английски инспектор говорил раскованно.
– Нет, ничего не слышала, – чистосердечно ответила Александра. – Я некоторое время постояла на крыльце, прежде чем войти в дом… Был очень тихий вечер.
– А ночью? Ночью вы не слышали шума? Куда выходят ваши окна?
– Окна спальни как раз выходят на парк, – ответила Александра. – Но я очень крепко спала, так что могла и не слышать никакого шума…
– Я тоже ничего не слышала, – услужливо добавила Лиз де Бак.
Полицейский, который все время держал паспорт Александры в руках, вновь раскрыл его, зачем-то перелистал, просматривая визы, и протянул ей:
– Спасибо.
Александра спрятала паспорт в карман сумки, взглянула на Элька. Тот стоял чуть позади, сунув руки в карманы пальто, слегка раскачиваясь с носка на пятку. Вид у него был скучающий. Бледное лицо сильно осунулось, русые волосы растрепались. Когда налетал порыв ветра, Эльк слегка втягивал голову в плечи, машинально, словно задумавшись о чем-то далеком и неприятном. Внезапно Александра испытала приступ жалости к этому человеку. Это было необъяснимо – Эльк всегда вызывал у нее восхищение, уважение, интерес и тщательно подавляемое, тайное желание близости. Жалость, острую и беспричинную, она испытывала к нему впервые. Он стоял совсем рядом, но казалось, находится очень далеко.
– Я могу уехать сегодня вечером? – спросила Александра.
– Одну минуту! – ответил полицейский, отворачиваясь и роясь в картонной коробке, стоявшей на заднем сиденье машины. Обернувшись, он протянул Александре небольшую розовую пластиковую карточку, запечатанную в прозрачный пакет с наклеенной бумажной этикеткой. – Посмотрите на фотографию, на всякий случай. Не видели вчера вечером эту женщину? На Эммаплейн, может быть? Или здесь, на Конингслаан?
Это были водительские права образца стран Евросоюза. В левом нижнем углу, под синим флагом со звездным кругом, располагалась черно-белая фотография размером с почтовую марку. Уже стемнело, но полицейская машина стояла прямо под фонарем, и Александра сразу увидела, кто изображен на фотографии. Она коротко вскрикнула, отчего полицейский отдернул руку с пакетом, впрочем, тут же вновь предъявив права ошеломленной женщине:
– Вы видели ее вчера?
– Да! – растерянно вымолвила Александра, оглядываясь на часовщика с Де Лоир. Тот, вырванный из своих грез ее вскриком, тревожно смотрел на художницу. – Это Варвара, Эльк! Это Барбара ван дер Мекк!
– А, так вы с ней даже знакомы?! – воскликнул чрезвычайно оживившийся полицейский.
Его напарник, до сих пор державшийся поодаль, немедленно подошел, одергивая форменную куртку. Из окна кареты «Скорой помощи» выглянула девушка-врач, вопросительно поднимая жидкие русые брови. Все смотрели на Александру, а у нее было такое чувство, словно тротуар сделался мягким, как свежий марципан. Эльк уже стоял рядом, его рука поддерживала ее под локоть, иначе художница могла бы не удержаться на ногах. Мир слегка накренился – вечерняя улица, плавный ряд фонарей, серый бархат сумеречного неба…
Антиквар с Де Лоир также взглянул на права, замер на миг и быстро заговорил по-голландски, то кивая на Александру, то указывая в сторону Эммаплейн. Инспектор с напарником слушали его, не перебивая. Оборвав речь на полуслове, Эльк обернулся к женщине:
– Плохо! Теперь тебе придется задержаться до завтра… Они настаивают.
– Что с ней случилось? – Александра не сводила взгляда с запертых дверец черного фургончика, за которыми, как она подозревала, находились носилки с телом. Ее била крупная дрожь, руки и ноги заледенели, больше всего на свете хотелось погрузиться в горячую ванну. – Как она оказалась в парке? Она ведь тоже шла на вечер к Стоговски!
– Потом, потом, – бормотал Эльк, мягко, но настойчиво увлекая ее в сторону. Отведя женщину на такое расстояние от полицейских, что слышать их те уже не могли, он тихо заговорил. Александра была так ошеломлена, что до нее не сразу дошел смысл его слов. Поняв наконец, она нахмурилась:
