Завещание - Маргарет Джоанна

– Таковы традиции, дочь моя, – напомнил граф. Северина вздохнула. Эмилиано закончил разливать вино по бокалам, и граф произнес тост в мою честь. Он спросил меня о диссертации, и я рассказала о планах исследований во Флоренции и Париже. Пока остальные ели, он продолжал вовлекать меня в разговор, и мы вдвоем обсуждали прошлое семьи Фальконе. Через некоторое время я взглянула на Северину, она наблюдала за нами и внимательно слушала.

Эмилиано начал готовить стол для перемены блюд, но Никколо поднял ладонь:

– Я доем пасту.

Пока он ел вторую порцию, Северина налила себе и отцу еще по бокалу вина.

– Еще вина, милый? – проворковала графиня, обращаясь к Никколо.

Она потянулась за бутылкой, но та была пуста. Эмилиано вернулся со вторым блюдом – равиоли в сливочном соусе.

Он подошел к графине, которая положила себе два равиоли, и отлучилась за бутылкой вина с замысловатой этикеткой. Северина произнесла тост в мою честь и опустошила свой бокал.

В качестве основного блюда Эмилиано подал телячье филе и тарелку свежей зелени. Мясо на моей тарелке было ярко-розовым и выглядело почти сырым. Я вяло поковыряла его вилкой – уже была сыта и не особо любила слабую прожарку мяса.

Граф с интересом спросил:

– Вы не едите телятину? Вы вегетарианка?

– Паста была очень вкусная и сытная, – улыбнулась я.

– Синьорина, а я уже упоминал о том, что моя семья сражалась вместе с Карлом Великим? Они были храбрыми господами. – Я промолчала, и граф продолжил медленно и с расстановкой: – Думаю, вы и так это знаете. Полагаю, вы упомянете их подвиги в вашей научной работе? – Он дважды моргнул.

– Разумеется, – ответила я. Разумеется, я не собиралась писать о Фальконе, который сражался бок о бок с Карлом Великим. Речь шла о прошлом, предшествующем созданию семьи более чем на пять веков.

Эмилиано оставил телятину на серебряном блюде, и Никколо положил себе еще одну порцию. К зелени он так и не притронулся.

– Учитывая твой аппетит, я удивляюсь, как ты остаешься таким стройным! – воскликнула графиня.

– Катаюсь на лыжах, – ответил Никколо. Графиня с интересом перевела взгляд на меня:

– А как насчет вас, Изабелла? Вы катаетесь на лыжах?

– Нет, – честно ответила я и тут же почувствовала толчок – Никколо легонько пнул мою ногу под столом.

– Но родители Харпо очень любят лыжи, – несколько растерянно произнесла графиня. – Я полагала…

– У меня… на высоте ужасно кружится голова, графиня, – нашлась я.

Внезапно меня поддержала Северина:

– О, как я тебя понимаю, Изабель. В последний раз, когда я отдыхала с друзьями в горах, я чувствовала себя ужасно после подъемника и не смогла заставить себя спуститься по склону вниз. Я понимаю тебя, Изабель. Это опасно.

– Северина, не будь такой пессимисткой, – пожурила ее графиня. – Твой брат постоянно выбирает двойные черные горнолыжные трассы, катается на лыжах по ночам. Он все еще жив, и кости целы.

– Твоя правда, – подтвердил Никколо, – что такое жизнь без риска?

В качестве десерта Эмилиано подал мерингату. Некоторое время за столом царила тишина, нарушаемая лишь стуком вилок по тарелкам.

– Для молодой женщины у вас отменный аппетит, – заметила графиня.

Собрав тарелки из-под десерта, Эмилиано наполнил изящные кружечки кофе.

– Нет, спасибо. – Я отказалась, но он все равно подал мне кружку. Никколо взял мой кофе и поставил перед собой.

Когда с ужином было покончено, Никколо поднялся, чтобы отодвинуть кресло своей матери. Я осталась на месте и откинула голову назад, чтобы полюбоваться потолочной фреской. Несмотря на то, что она облупилась и нуждалась в реставрации, фреска вызывала восхищение. Северина обошла стол, присела рядом, положила руку на мое плечо и с нежностью притянула меня ближе. От ее волос исходил тонкий аромат жасмина. Северина тихо прошептала:

– Давай поговорим позже, когда спрячемся от бдительного ока императрицы.

Никколо подошел к нам.

– Что я пропустил?

– О, ничего, – отмахнулась Северина и коснулась его руки. – Просто поболтали между нами, девочками.

– Между нами, девочками? Ну-ну, а как же я?

– Ты же не девочка, братик.

Графиня замерла у двойных дверей, дожидаясь нас.

– Ваш отец отошел ко сну, – обратилась она к Никколо и Северине, затем повернулась ко мне: – Доброй ночи, Изабелла.

– Благодарю за ужин, графиня, – ответила я. – Было приятно познакомиться с вами.

– Я отправил Харпо письмо с благодарностью, – сказал Никколо своей матери.

– Где ты остановилась в Генуе? – спросила Северина.

– Кампопизано.

– Кампопизано? – переспросила Северина. – Нико, нет. Она не должна возвращаться одна. Уже слишком поздно.

– Конечно, нет, – согласился Никколо. – Изабель следует остаться и переночевать здесь.

– Именно, – Северина протянула руку Никколо, – полностью согласна.

– Никколо, мне нужно поговорить с тобой, – вмешалась графиня. – Мисс Хенли проводит Эмилиано.

Никколо наклонился поближе и шепнул:

– Встретимся завтра на улице около одиннадцати у палаццо? – И добавил громким тоном: – Я скажу Эмилиано, он будет ждать тебя у входа, чтобы проводить.

Я последовала за Севериной вниз по лестнице, едва поспевая за ее темпом.

– Жаль, что я не могу проводить тебя вместе с Эмилиано. У меня другие планы на вечер. Но я хочу поговорить с тобой позже. Наедине, если возможно.

«В этой семье все очень странные», – подумала я и молча кивнула.

Эмилиано, прихрамывая, спускался по лестнице, он помог мне надеть пальто.

– Готовы? – спросил он.

Северина расцеловала меня в обе щеки и распахнула дверь, впустив в дом обжигающе холодный порыв ветра. Дверь за мной захлопнулась, и, судя по звуку, ее заперли на засов.

Несмотря на легкую хромоту, Эмилиано шел быстрым уверенным шагом. Теперь, когда стемнело, местность казалась мне незнакомой. Фасады палаццо и высокие башни, отбрасывающие длинные тени, выглядели зловещими в этот поздний час. Вдоль извилистых узких улочек там и сям встречались нищие и проститутки.

Геную окутало густое полотно тумана, и я закашлялась, подавившись стылым воздухом. Наконец Эмилиано, который за все время в пути не произнес ни слова, остановился. Оказывается, мы уже добрались до Кампопизано. Ощутив облегчение, я обернулась, чтобы поблагодарить спутника, но он уже исчез в мягком сизом тумане.

Глава четвертая

На следующее утро перед выходом из дома я отправила короткое письмо Уильяму. В нем сообщалось, что в Генуе возникли небольшие сложности, но я с ними справилась и сейчас все в порядке. Когда я подошла к палаццо, Никколо уже ждал на ступенях. На нем были твидовый пиджак, шарф, завязанный узлом на шее, узкие джинсы и начищенные черные кожаные туфли, которые выглядели совсем новыми.

– Весьма пунктуально, – усмехнулся он, побарабанив двумя пальцами по тыльной стороне запястья.

– Мне просто не терпится начать! – парировала я в ответ. Мы расцеловались в обе щеки, как будто были старыми друзьями.

– Но ты недавно приехала! Прежде чем начнешь работать в нашем архиве, я хотел бы показать тебе мой прекрасный город. Можно считать это… первичным исследованием. Я – Фальконе. Значит, ты и исследование проведешь, и с первоисточником поработаешь. Я прошу всего два часа. Ты не пожалеешь, обещаю.

Я вяло возразила, но Никколо быстро сбежал вниз по ступенькам, и мне пришлось последовать за ним.

Прогулка с Никколо по извилистым улочкам старой Генуи бросила вызов моему восприятию реальности. Кто бы мог подумать: я следую за потомком Фальконе по узким улочкам Генуи, большая часть которых уже существовала в шестнадцатом веке.

– Средневековый квартал был построен, чтобы защитить город от вторжения, – рассказывал Никколо. – Центр города, притаившийся между морем, горами и лабиринтом улочек, был неприступен. Именно так мы и сохранили нашу Республику.

Мы продолжили идти по извилистым переулкам, пока не добрались до площади и не замерли перед огромным палаццо. Он был настолько велик, что я решила, что это жилое многоэтажное здание. Изящный дворец, построенный в стиле «тромплёй», контрастировал с окружающей его грязью и убогостью.