Яна Розова - Проклятие Вероники
Она решила спасти нам жизнь. Как мило. Что же, если она думает, что я позволю ей теперь уйти – она ошибается. А если бы не Катька – плюнул бы ей в лицо. Да лучше я сгорю, чем приму от нее услугу!
Но Вячеславовну мне губить не хотелось. Она не должна умереть. И мы прикинулись уснувшими. На самом деле, Вероника всю эту жижу из шприца мимо пролила – иголка даже кожу не проколола. Было это с ее стороны довольно рисково, ибо Герман стоял у нее за спиной. И я понял, что будет дальше, когда Вероника подкуривала у парней Вась-вася. Примерно понял.
Как только началась драка, мы “проснулись”. Я повернулся спиной к Катерине, и попросил размотать руки. Этот чертов скотч был хуже металлических наручников. Катя легла на живот и стала грызть его зубами, как белка. Прикосновения ее губ к моим запястьям и горячее дыхание могло бы настроить меня на излишне лирический лад. Но было некогда. Я освободил ей руки тем же методом. Не знаю, почувствовала ли она то же, что и я. Вряд ли.
Мы добрались до “Мерса” Вась-вася. И тут раздались выстрелы.
Я сказал нехорошее слово, которое мама никогда от меня не слышала. Катя повторила его и добавила:
– А ключи от машины?
– Я и так заведу…
Правда, меня сам Вась-вась и научил в свое время.
Было темно, я долго рылся в темноте, как мне показалось – сто лет. Еще и руки у меня от скотча отекли. Но тачку завел. В это время Вась-вась уже развернул дуло своего пистолета нашу сторону. Лимит на чудеса был исчерпан, и я рванул с места. Стрелял ли Вась-вась, мы не услышали. А будет ли он гнаться за нами? Учитывая, как его измолотили – вряд ли.
Подрезать “Харлей” с Германом и Вероникой можно было, если сейчас свернуть в сторону, противоположную дороге в город. Оттуда надо было найти спуск на лесную дорогу, а там, по идее, мы должны были оказаться на встречном “Харлею” направлении. По времени я не ориентировался совершенно, поэтому пришлось рассчитывать на удачу.
– Куда мы едем? – закричала Катя, когда я свернул в лес. – Ты поймать их хочешь?
Я кивнул, не глядя на нее.
На трассу, где должен был появиться “Харлей” мы выбрались через пять минут. Я очень волновался, что мы опоздали. Выбрались из леса, а перед тем как выехать на асфальт, я притормозил, чтобы оглядеться. И тут…
– Что это? – спросила Катя
По дороге, с той стороны, откуда мы ждали “Харлей” катился огненный шар.
Лиля СеменовнаМальчик уснул только в десять вечера. Он не был слишком беспокойным или капризным. Наоборот, вел он себя как маленькая мышка, но как-то жалко его было, хотелось развлечь и отвлечь. Мама-то ушла…
Сначала Сашу веселил Дюк, который детей очень любил и умел с ними ладить. Но потом малыш надоел Дюку, и он пошел подремать на своем диванчике, а Лиля Семеновна осталась с ребенком одна. И весь вечер не знала, что с ним делать, пока на догадалась залезть в интернет и скачать пару детских книжек. Оказалось, Саша знал всего три сказки – про Колобка, про Чебурашку и про Золушку. Тетя Рита читала ему, – сказал мальчик. А мама и папа не читали.
Лиля Семеновна легко вспомнила Джонни в четырехлетнем возрасте, но эти воспоминания ей не пригодились. Джонни был очень самоуверенным толстячком, его не надо было развлекать, он и так был очень занят своими личными делами – конструктором, пистолетом, рисованием, лазанием по деревьям. Или он позже полез на айву? Не важно. И Джонни никогда не бросала мама.
Хоть мальчик и был таким тихим, Лиля Семеновна устала. От самого его присутствия, ибо не привыкла к детям, да еще и от мыслей о Джонни, который непонятно куда пропал со вчерашнего вечера. В обычной обстановке Лиля Семеновна и не думала бы о нем – они не имели привычки перезваниваться ежедневно. Но сейчас, особенно после визита Лиды…
Она пришла в час дня, привела сына и рассказала Лиле Семеновне все. Про свой дар, про то, как помогала своему мужу зарабатывать деньги. И про то, как был ранен сын Лили Семеновны.
Вероника, а девушку на самом деле звали Вероникой, не просила прощения. Она просто рассказывала о своей жизни с такой откровенностью, что Лиля Семеновна поняла: это исповедь. Исповедь ведьмы.
Лиля Семеновна, Фома Неверующий, тут же стала задавать море вопросов, но Вероника на них не ответила. Сказала, что о том, как действует ее дар, лучше спросить Джона. Он все испытал на себе.
– Но почему ты меня не… это… обработала? – спросила Лиля Семеновна.
– Сначала не было нужно – вы меня и так к Эле привели. А сейчас я уже другой человек. Я клянусь вам.
После ее ухода Лиля Семеновна долго находилась в состоянии прострации. Очнуться ее заставил малыш. Он попросил хлеба.
Герман– Можно я привяжу себя к тебе? – спросила Вероника. Она кричала ему в затылок, пытаясь не позволить ветру украсть ее слова.
“Харлей” уже разогнался, и ничто бы его не остановило.
– Зачем это? – прокричал он в ответ.
– У меня руки замерзли.
Она убрала руки с его талии, и протянула пояс кожаной куртки через живот мужа.
Герман наслаждался движением и удачным концом всего этого дела. Он не почувствовал запах бензина, и не заметил, как вспыхнуло позади него пламя. Услышал он только крик боли Вероники, но было уже слишком поздно. Огонь перекинулся и на его волосы.
Эпилог
– Джон, мне кажется, ты придираешься.
Катя сидела рядом с мужем в его “Козле” и пыталась снова убедить Джона в том, что нет смысла разговаривать с учительницей:
– Он же в первом классе учится, а учителя к первоклашкам очень снисходительны!
Джон остановил машину на красный свет светофора и машинально положил ладонь на колено жены. Он старался, как можно чаще дотрагиваться до Кати. Это его успокаивало и, как ему казалось, гарантировало, что свою вторую жену он не проворонит.
– Кать, ну давай, хотя бы спросим у училки…
– Мы и едем спрашивать, – сердито пробурчала Катя, но улыбнулась Джону самой ласковой улыбкой из своего арсенала. – Ты чего-то боишься?
– Не знаю, – ответил он. – Правда, не знаю. Мама тоже считает, что Сашка иногда… Ну, помнишь, ту историю с набором для песочницы?
– Тот набор, который Саше мама Димы Семенова подарила?
– Да. Она потом перестала нас в гости приглашать. Помнишь? И с тех пор со мной не здоровается.
В школе, в кабинете 1 “а” класса Джон протянул тетрадь Саши классной руководительнице Наталье Петровне.
– Вы простите за беспокойство, – сказал он. – Тут какая-то ошибка. У Саши в диктанте в каждом слове по ошибке, а оценка “пять”…
– Не может быть, – удивленно произнесла Наталья Петровна, поднося тетрадь к глазам. – И, правда… Почему же я тогда “пятерку” поставила?!
