Шелли Фрейдонт - Судоку для убийцы
В ее голосе послышался интерес.
Кейт обернулась. Миссис Партридж с любопытством выглядывала из-за газеты.
— Да нет, что вы.
Кейт быстро вернулась к плану действий, перевернула страничку в записной книжке. Кто такие «Джи-эн энтерпрайз»? Почему эта фирма позволила Дарреллу покупать собственность, которая нужна им? Может, они объединились? Может, «Джи-эн энтерпрайз» — прикрытие Даррелла Доннели? Уж не он ли рассылает анонимные письма, не он ли сжег сарай Элис?
— Миссис Партридж, вы случайно не знаете о «Джи-эн энтерпрайз»?
Женщина отложила газету.
— Вот и Митчелл задал мне тот же вопрос. Нет, об этой фирме я никогда не слышала.
Кейт сложила папки в аккуратную стопку и встала. Надо пойти в музей и поискать в Интернете.
— Уже закончили? Шеф трудился здесь гораздо дольше. Ну конечно, он не так умен, как вы.
Миссис Партридж кивнула, соглашаясь с собственным высказыванием, и взяла у Кейт папки.
— Большое спасибо.
Кейт подняла дверку и протиснулась наружу.
«Интересно, — думала она, — может, шеф Митчелл что-то нащупал, и люди зря думают, что он в растерянности?» Она захотела это проверить. Плохо, что он не хочет поделиться. Кейт считала, что вместе с ним она нашла бы убийцу профессора, и тогда смогла бы… Что именно? Вернуться в Александрию? Да, она должна. Она вернется. Однако в глубине души ей хотелось остаться дома.
«Ты не можешь здесь остаться, — сказала она себе, сбегая по ступенькам. — У тебя в Александрии важная работа. С числами. Числа тебя не покинут. Числа не меняются. Они не станут на тебя нападать, им не важно, кто ты такая. На них можно положиться».
Да, но… Кейт встряхнулась. Отмахнулась от неразумного внутреннего голоса, который что-то пытался ей внушить. Она закончит здесь работу и уедет.
«Позаботься о коллекции», — вмешался вдруг профессорский голос. Кейт схватилась за перила. Крепко схватилась, а те слова звучали в мозгу: «Позаботься о коллекции».
Знал ли он, что его жизнь в опасности? Ожидал ли нападения, которое в конце концов и привело к убийству? Или старику просто хотелось, чтобы его дело было продолжено?
Должна ли она рассказать об этом разговоре шефу Митчеллу? Раньше Кейт не считала эту фразу значительной, но теперь она не была в этом уверена. Конечно, он подумает, что таким образом она хочет отвести подозрения от себя.
Ей надо воспользоваться шансом. Кейт направилась в отделение полиции.
Услышала голоса еще на улице. В вестибюле было полно народу. Элмира выглядела обеспокоенной. Увидев Кейт, она выскочила из-за стола и заторопилась к ней, на ходу бросив через плечо:
— Заполни форму, Кэрол.
Она схватила Кейт за руку и потащила ее по коридору в женский туалет.
— Что происходит? — удивилась Кейт.
— Сейчас все, в том числе и его дядя, дают показания в отношении убийства.
Кейт вспыхнула. Еще прежде чем Элмира сказала, она поняла, что это вызвано ее обращением на собрании.
— Он расстроен?
— Это еще мягко сказано.
— Мне нужно поговорить с ним.
— Он безвылазно сидит в кабинете. На твоем месте я бы туда не ходила.
— Это из-за того, что я сказала вчера на собрании. — Кейт повесила голову, словно виноватый ребенок. — Я только хотела помочь.
Элмира потрепала ее по плечу.
— Я знаю, детка. Не беспокойся. Ты выполнила свой гражданский долг. Просто какой-то мстительный дурак — заметь, никаких имен я не называю, но тот, у кого прошлой весной конфисковали грузовик, — разболтался вчера в баре после собрания. Он якобы хотел помочь шефу. Не вини себя. Они во всем разберутся.
— Он вам нравится?
Элмира помолчала.
— Сойдет с горчичкой, надо только малость его обработать. Пошли, я тебя отведу.
Народу в коридоре прибавилось. Толпа окружила стол Элмиры. Элмира постучала в дверь, отворила ее и толкнула Кейт в кабинет.
— К вам пришли, шеф.
В коридоре послышались голоса.
— Эй, шеф Митчелл, вам необходимо услышать то, что я знаю.
— И меня послушайте.
— Меня тоже.
— Нет, меня.
— Я пойду.
Элмира попятилась из кабинета и затворила дверь.
Шум стих. Шеф поднял глаза.
— Вы.
— Я знаю, это моя вина.
— Да уж конечно.
Раскаяние Кейт вмиг растаяло.
— Знаете, если бы вы подружелюбнее относились к людям, этого бы не случилось.
У шефа окаменело лицо. Кейт почти видела, как он считает про себя, чтобы не сорваться. Судя по всему, он дошел до большого числа. Ей придется долго стоять.
— Послушайте, я действительно сожалею. Я пыталась помочь.
— Ладно, хватит.
Он сузил глаза и вгляделся, словно хотел на ее лице прочесть ответы. Ответы на что?
— Зачем вы пришли?
— Если думаете, что исключительно ради покаяния из-за вчерашнего обращения к публике, то ошибаетесь.
Она сделала паузу. Знала: то, что собирается сейчас сказать, прозвучит не лучше, чем сообщения сумасшедших, собравшихся в приемной. Однако выбора у нее не было.
— Мне кое-что пришло в голову.
Шеф вздохнул. Закрыл глаза.
И Кейт подумала: он хочет свистнуть. Она едва не расхохоталась. Это было ужасно, хотя вся ситуация была абсурдной.
— Что ж, говорите.
— Что? О…
Кейт набрала в грудь воздуха.
— Может, это все неважно, но…
— Выкладывайте, сегодня я уже много всего наслушался.
Кейт очень холодно на него посмотрела.
Ледяной взгляд не произвел впечатления.
— Накануне своей гибели профессор попросил пообещать ему, что я позабочусь о коллекции.
— Ну и что же, вы о ней заботитесь. Вы ведь теперь куратор.
Ей его тон не понравился, она усмотрела в нем намек.
— Я лишь временно исполняю обязанности куратора, и только потому, что лучше других знакома с музеем.
Он вдруг заинтересовался, она видела это по его глазам. Но чем бы ни вызвана была эта вспышка, она тут же и погасла.
— Уж не думаете ли вы, что я убила профессора, чтобы стать куратором музея, который вот-вот снесут?
Шеф Митчелл пожал плечами.
— Люди совершают убийство по разным причинам, иногда и вовсе без причины.
Ей захотелось встряхнуть его. Как он может быть таким равнодушным? Есть ли у него душа?
— Вы ошибаетесь.
Он подался вперед и посмотрел на нее как на ученика, отстающего в развитии.
— Посмотрите на это таким образом. Вы появляетесь в Гранвилле после девятилетнего отсутствия, идете прямо в музей. Менее чем через неделю хозяина музея убивают, а вы становитесь куратором. Вы ведь математик, умеете сложить два и два.
Кейт утратила дар речи.
— Вы сумасшедший, — с трудом произнесла она.
— Возможно. Что еще вам сказал профессор?
Он решительно выводил ее из себя.
— Это все. Он сказал: «Позаботьтесь о коллекции». Я думала тогда, что он имеет в виду спасение музея. Что он слишком стар, чтобы самому его защитить. Теперь мне кажется, он знал, что его жизнь в опасности, иначе зачем понадобилось говорить мне такие слова, когда я специально приехала сюда для спасения музея?
Наконец-то взгляд шефа изменился, стал задумчивым.
— Он для этого пригласил вас в город?
— Нет. Он просто сказал, что нуждается в помощи.
— И вы бросили все и поехали в Нью-Гэмпшир?
— Да.
Когда все, что она получила в ответ, был недоверчивый взгляд, Кейт сказала:
— Профессор был моим другом и наставником. С юности он был моим единственным другом. После мы не поддерживали связь, как следовало, но я готова была для него на все. Поэтому, когда он обратился ко мне с просьбой, я тут же приехала.
— История одинокого ребенка. Чудненько.
— Ну ради Христа!
Кейт прижала ко рту руку. Она всегда старалась не упоминать имя Господа всуе, старалась вести себя как приличная молодая дама. Но она уже не была той юной девочкой, что уехала из Гранвилля. Ну зачем она изливала душу перед этим самоуверенным чиновником?
— Я ничего не приукрашивала. Моя профессия требует точности. Наука не терпит прикрас.
Он вскинул бровь.
— Черт возьми! Вы хоть кому-нибудь доверяете?
Он лишь пожал плечами, не скрывая отсутствия интереса.
— Уж не думаете ли вы согнать меня со следа вашей отвлекающей тактикой?
— Что?
— Вызов «скорой», подвал, обращение к собранию.
— Уф!
Это был единственный ответ, на который она оказалась способна. Он думает, что она виновна в убийстве. Она повернулась и пошла к двери.
— Держитесь подальше от неприятностей! — крикнул он вслед.
— Вы хотите сказать — от вас!
Кейт громко хлопнула дверью и, не задержавшись возле стола Элмиры, вышла на подъездную дорожку и остановилась, пыхтя от возмущения.
Он заставил ее сорваться, и она ненавидела себя за то, что не сдержалась. Он ясно дал ей понять, что не хочет ее помощи и не станет действовать с ней сообща. А ведь ему — черт возьми — необходима ее помощь.
