Владимир Романовский - Я объявляю войну
- Слушай, я зверски хочу спать.
- Где вам постелить? - спросила Екатерина.
- Где угодно, даже в твоем образцовом курятнике... Загляну к маме. Она спит?
- Настольная лампа горела. Читала, наверно, - ответила Екатерина.
Глава 24.
Голосов вошел в кабинет, в нос ударил застоявшийся запах сигаретного дыма, значит, шеф опять нещадно чадил. Он открыл окно и дверь - ни малейшего сквозняка. Что за угол здесь такой хитрый, никогда не продувает. На столе лежала записка: "Я - у дежурного. Позвони". Голосов снял телефон и попросил Сергушова.
- Я прибыл, Толя... Только что.
- Иду, - отозвался Сергушов.
- Слушай, по-моему нам нужен трубочист, ты уже все прокоптил, - сказал Голосов, когда Сергушов появился.
- Подумаю. Докладывай.
- У меня сегодня - сплошной медицинский обход. Лекарствами пропах, то ли йодом, то ли карболкой... Вначале о Виталии Воробьеве, одном из двух охранников, подстреленных у банка. Второй - Юрий Мареев все ещё в тяжелом состоянии, большая кровопотеря. Так вот, Воробьев, наконец, заговорил. Причем, как только узнал о гибели Сорокина. Оказывается раньше не хотел выносить сор из избы. Думал сам разобраться после выписки, по-своему. Так сказать по-домашнему. К тому же жена получила за него довольно приличную страховку от Артекова.
- Плата за молчание? - бросил Сергушов.
- Похоже. Так вот что показал Воробьев. Перед отъездом их инструктировал сам Сорокин. Предупредил, что сумма большая, сам достал из сейфа пистолеты, сам вставил обоймы, к каждому подошел, по-отечески похлопал по плечу, сам вложил им пистолеты в кобуры и даже застегнул. Проявлял необыкновенную заботу. Воробьев решил даже, что начальник слегка навеселе. Воробъев сел в кабину и, пока ехали, от скуки достал пистолет. Он вообще большой любитель оружия, имеет первый разряд по скоростной стрельбе из пистолета. Знаешь, "скорострелка" по появляющейся мишени... Между делом извлек снаряженную обойму, и она показалась ему легче обычной. Вытянул патрон, а он холостой. Они сейчас у него дома. Жена передаст нам сегодня вечером. Парень рассвирепел. В куртке у него была и своя обойма, личная, с подобранными патронами, выверенными до миллиграмма: готовился к соревнованиям. Когда брали выручку, он отвел в сторону напарника и все рассказал. Заодно поделился половиной своих патронов. Оба насторожились, оружие привели в готовность, к банку шли с расстегнутыми кобурами. Поэтому во время нападения Воробьев и успел среагировать, даже раненый почти мгновенно открыл огонь.
- А если бы он ничего не заметил? - задумчиво проговорил Сергушов. Они с напарникам палили бы по убегающим бандитам, пока не опустели обоймы... По гильзам потом все равно ничего бы никто не понял. И бедный Воробьев долго бы потом ломал голову, почему промазал... Так, что еще?
- В соседнее отделение доставлен с дачи Артекова единственный уцелевший, некто Калюжнов, из отдела охраны "Карата". Переломы обеих рук и сотрясение мозга. Вчера, то есть уже сегодня около часу ночи, он направился к воротам. Говорит, ждали какую - то важную персону. Он был метрах в двадцати от коттеджа, когда сзади в полной тишине прогремел взрыв. Его швырнуло на землю и он отключился. После откючки, говорит, помню только, что на месте коттеджа полыхал огромный костер. В коттедже находились: сам Артеков, Телегин, двое приезжих, их Калюжнов не знает, двое охранников и помощник Артекова. Семь человек. Все погибли. Он - единственный, кто уцелел: и то, потому, что оказался во дворе. Считает, что произошла разборка, кому-то Артеков не угодил. Я думаю, не хочет ли кто-то прибрать к рукам его хозяйство?
- Там почти нечего прибирать, Юра. Они все перевели в собственные карманы. Мне сообщили данные проверки счетов "Карата". Там хватит только на зарплату сотрудникам месяца на два. Бедные акционеры и вкладчики... Часть денег накануне была переведена по договорам каким-то посредникам, которые их обналичили и исчезли, часть была снята для покупки наличной валюты... Кстати документы, связанные с "биосинтекрилом" у него были в Столбунах, на даче. Значит, тоже сгорели.
- Выходит Безуглов был прав? По поводу самоограбления? - спросил Голосов.
- Не совсем. Это было не самоограбление, а ограбление акционеров и вкладчиков... Где они сейчас гуляют эти миллионы... После гибели Сорокина и Артекова найти даже их следы будет трудновато. Скорее всего, невозможно. Скорее всего за их спиной стоял и ещё кто-то, третий, ловко устранивший всех. Кого они ждали на даче в час ночи? Кто так ловко собрал их всех вместе, а потом поднял на воздух? Он и забрал эти деньги и, боюсь, навсегда...
- Мне иногда кажется, - перебил его Голосов, - а были ли они вообще, эти миллионы... Может быть, их подменили с самого начала, а в той мифической сумке были сплошные "куклы"?
- Ты хочешь сказать, "а был ли мальчик?", так?
- Почти.
- Был, Юра, был. Все было по-настоящему, иначе бы их не убрали...Что у тебя еще?
- Краснов по-прежнему без сознания. По-научному - пребывает в коматозном состоянии. Результаты экспертизы: пуля, найденная на месте гибели Брагина и пуля, извлеченная из бревна в доме Зубцова выпущены из одного ствола. Гильзы тоже совпадают. Значит Краснов здесь ни при чем. Он-то в больнице. Значит, Брагина убил второй, Телегин. Значит, он же охотился и за Безугловым. И он же морочил нам здесь головы.
- И сам себя наказал, - заметил Сергушов. - Был бы сейчас в следственном изоляторе, а не в морге. Итак, убийца Брагина установлен...
- Еще не все. В двух пистолетах, доставленных Безугловым, свежий нагар, стреляли буквально накануне.
- Понял. Что ещё за тобой?
- Осмотр дачи Артекова.
- Как говорится - в добрый путь. Давай, давай, я чувствую, хоть с одним делом распутаемся на этой неделе... Можно докладывать шефу.
Сергушов закурил и встал у окна. Было видно, как Голосов вышел из подъезда и сел в машину.
Раздался телефонный звонок, он потянулся и снял трубку. Говорили из бюро пропусков:
- Я по вашей просьбе, Анатолий Сергеевич. Только что выписала пропуск Безуглову. Идет к вам.
- Спасибо.
Андрей вошел, поздоровался и протянул повестку. Сергушов достал из стола бланк протокола допроса и положил перед собой. Писал быстро: вопрос ответ, вопрос - ответ. Андрей говорил сдержанно, отвечал коротко.
- Зачем вам понадобилась отсрочка? Вы обещали какие-то доказательства, где они?
- Я хотел увидеться с Артековым в понедельник и вчера. Но он не выходил на работу.
- С какой целью увидеться?
- Поговорить. Я хотел рассказать ему о показаниях Сорокина против него, хотел поговорить с ним с диктофоном в кармане. Не вышло. И вот я у вас.
- Где вы были сегодня ночью?
- У Зубцова. Ночевал у них. А днем был в Москве, ездил на электричке, у меня сломалась машина.
- Кто может это подтвердить?
- Все. Зубцов, его жена, потом - Дегтярева...
- В каких вы отношениях с Дегтяревой?
- Она моя невеста.
- Давно не слышал здесь этого слова...
- Я старомодный человек, Анатолий Сергеевич.
- Вы передали мне пистолеты, из которых были произведены выстрелы. Что у вас есть еще?
- Вот, гильзы. Отстреливался ночью, когда вызывали милицию, - Андрей достал носовой платок и передал узелок Сергушову.
- Отстреливался один из двух сразу?
- Да. А что тут удивительного?
- Как вы объясняете пропажу денег из вашей машины?
- Мы занимались Брагиным. Он умирал у нас на руках. Машина стояла во дворе. Там наверняка был ещё кто-то, кроме убийцы Брагина.
- А кто, по-вашему его убил?
- Скорее всего, Телегин.
- Почему вы его выгораживали, когда мы с вами говорили по телефону?
- Я и сейчас не уверен, что это он. Похож на Телегина - так точнее.
- Подпишите здесь... Отвлечемся от протокола, - Сергушов положил ручку и в упор взглянул на Андрея. - Вы по-прежнему считаете Артекова преступником?
- Да.
- Он погиб сегодня на даче. Вместе со своими сотрудниками - Телегиным и другими... - Сергушов внимательно следил за лицом Андрея.
- А что там случилось, если не секрет? - спросил Андрей.
- Взрыв и пожар. Мощный взрыв, не простой.
- Газ, наверно. Они на все плюют, что им какая-то пожарная безопасность. Или динамит хранили - для конкурентов.
- Вы, кажется, рады?
- Анатолий Сергеевич, не буду кривить душой, мне их не жаль, абсолютно. Да и вам, наверно, облегчение: сэкономили расходы - на следствие, суд и остальную юриспруденцию. Расплата нашла их сама. Что посеешь, то и пожнешь. Это называется судьбой. Каждый должен быть готов к расплате... Только к справедливой, а не казенной.
- Ну, на такие дела существуют и другие точки зрения...
- Я никогда не доверял людям, имеющим на все много точек зрения. Это значит - ни одной.
- А как же быть с совестью, Андрей Николаевич? - Сергушов посмотрел на него в упор. - С вечными истинами: "не убей, не суди, не укради"...
- А как быть со справедливостью? - не отводя взгляд, спросил Андрей. Если дело совершенно ясно и очевидно, то и совесть будет чиста.
