Алексей Рыбин - Пуля для депутата
Коля Смирнов, сделавший ровно столько выстрелов, сколько было нужно, и не более, чтобы не попасть ненароком в шефа, наблюдал за дальнейшими событиями через оптический прицел. Наконец он положил винтовку на пол чердака, потянулся и вздохнул с облегчением… Все! Работа окончена. Теперь он — свободный человек. Навсегда!
Тут что-то словно щелкнуло у него в голове, и Смирнов быстро обернулся… Он лишь успел заметить чью-то темную фигуру (неслышно выросшую за Колиной спиной) и увидеть яркую вспышку — прямо перед своим носом.
Контрольного выстрела не понадобилось. Пуля вошла Смирнову точно между бровей.
Киллер бросил пистолет на пол, рядом с Колиной винтовкой, повернулся и спокойно пошел вниз по лестнице, ведущей во двор. Внизу его ждали старенькие «Жигули»; он сел на заднее сиденье и сказал водителю:
— В больницу.
Гинденблат
Максимов проснулся от того, что Аля снова, в который раз за сегодняшнюю ночь, начала шуровать своими тонкими длинными пальчиками где-то между его бедер.
«Во попал! — подумал Максимов. — И откуда что берется?..»
Аля, конечно, весь предыдущий вечер делала ему авансы — только слепой бы их не заметил! И он мог предполагать, что за авансами этими последует, так сказать, получка. Но никак не ожидал, что Аля окажется такой ненасытной и, главное, неутомимой. А еще — очень умелой. Николай Николаевич, по условиям своей последней «работы», не раз имевший дело с профессионалками — с девочками, считавшимися в Питере лучшими, знал толк в постельных делах. Аля была во всем ничуть не хуже этих столь же длинноногих, сколь и дорогостоящих красавиц. Не хуже! А, может быть, кое в чем, и лучше…
Однако ее принципиальное отличие от профессионалок, вкалывающих в постелях за деньги, состояло в том, что ее нельзя было по желанию «выключить» в соответствующий момент: когда устанешь, например, или в туалет захочешь, или покурить… Нет, если уж Аля заводилась, то обязательно требовалось довести процесс до его логического и естественного завершения. Поэтому Максимов за ночь несколько подустал.
И вот теперь снова — руки Али ползали по его телу словно теплые змеи, и, хотя еще минуту назад ему казалось, что он ни за что на свете не сможет… Николай Николаевич почувствовал что-то вроде второго (а если быть точным, то за прошедшую ночь — наверное, пятого или шестого) дыхания.
— Ну-у, — протянула Аля. — Коленька… Коленька, миленький…
— Сейчас, — сказал Максимов. — Минуточку.
— Ну-у…
Максимов осторожно высвободился из Алиных рук и быстро встал с дивана, на котором они и устроились, сразу после ужина.
— Куда ты?
— Да в туалет! — громким шепотом ответил Максимов. — Я сейчас.
— Ну давай, котик мой, давай быстрее…
В коридоре Николай Николаевич столкнулся с Карповым.
— Доброе утро, Толя, — пробормотал он, стыдливо прикрываясь ладонями.
— Привет, Николаич! Как спалось? — Карпов выглядел свежим и полным сил. Он уже успел одеться, побриться, пах хорошим одеколоном и улыбался. — К бою готов, Николаич?
— Это смотря что ты имеешь в виду… — уклончиво ответил Максимов. — Похоже, что готов…
— Да я не в этом смысле! — хмыкнул Карпов, быстро скосив глаза на то, что Максимов пытался спрятать в ладонях. Старания Али привели к результату, который спрятать не слишком-то удавалось. — У меня есть план…
— Слушай, ты меня так и будешь держать тут, в коридоре?! — рявкнул Максимов. — Можно мне в сортир сбегать для начала?
Карпов снова хмыкнул и пошел на кухню, сразу начал греметь там чайником, звякать посудой, и вообще — изображать из себя этакого бодрячка… По крайней мере, Максимов, совершая утренний туалет, воспринимал звуки, наполнявшие квартиру, именно так.
«Чего он веселится-то? — думал Николай Николаевич. — Был бы повод… Нас в любой момент прирезать могут, как поросят, а он веселится! Хоть бы знать, кто на нас так наехал, было бы легче. А то — полная непонятка».
Когда он, завернувшись в полотенце, вышел из ванной, Аля, как оказалось, уже изменила направление своей активности. Поняв, что время для постельных утех истекло, она переместилась на кухню и весело толкалась там на пару с Карповым: варила кофе, жарила блинчики, хохотала. В общем, чувствовала себя великолепно.
«Все бы ничего, если бы на нас гона не было, — продолжал размышлять Максимов, пройдя в комнату и быстро одеваясь. — Если бы не эти сволочи, которым опять от меня что-то надо… Жил бы здесь и жил. С этой самой Алей. Она бы, наверное, согласилась… Тихо, спокойно, никто не трогает — нормальная семейная жизнь! Уютно, тепло, мягкая постель и накрытый стол. И женщина-то она, оказывается — ух какая! Просто неугомонная!..»
— Мы с Алей тут решили… — сказал Карпов, завидев в дверях кухни Николая Николаевича. — Решили, что она, Аля то есть, сходит в больницу к Белкиной.
— Зачем? — Максимов сел на табурет и закурил.
— Не кури натощак, Коленька, — проворковала Аля. — Это очень вредно для желудка.
— Ну как зачем? — Карпов поставил перед Николаем Николаевичем чашку с дымящимся кофе (Максимов отметил, что чашка была чайной, большой, грамм на сто пятьдесят, если не на все двести). — Надо же с чего-то начинать? По крайней мере, это хоть какая-то зацепка… Может быть, она видела что-нибудь, а милиции сказать об этом боится?
— А ей, Але, значит, все расскажет? Да она Али еще больше испугается, чем ментов! — пробурчал Максимов, чувствуя, как в нем растет недовольство складывающейся ситуацией: «Почему это все решают без него и за него?..»
— Я такая страшная? — промурлыкала хозяйка.
— Нет, не в этом дело…
Карпов прыснул.
— Аля, извини! — Максимов с удивлением почувствовал, что краснеет. — Я не то хотел сказать.
— Ну-ну… — Аля закурила и, демонстративно отвернувшись к окну, стала пускать колечки дыма.
— Я думаю, что тебе просто опасно, наверное… И потом, что ты ей скажешь?..
— Я женщина, Коленька, — проникновенно сказала Аля, повернувшись к нему. — Уж я соображу, как мне с другой женщиной говорить. И думаю, мне она больше расскажет, чем вам обоим, вместе взятым!
— Если у нее есть, что рассказывать… — покачал головой Карпов. — Ладно. С этим решили. А мы…
— А у нас тоже найдется чем заняться, — отрезал Максимов. — Пойдем с тобой…
— Куда?
— В «Пальму». Ну, то есть в «Штаб» этот долбаный. Начнем танцевать от печки. Откуда наши проблемы начались? Оттуда. Вот, значит, там и начнем копать.
— Мало тебе показалось в прошлый раз? — спросил Карпов.
— Мне — нормально! А теперь я хочу сделать так, чтобы и этим сволочам мало не показалось.
— Другими словами, мы с тобой вдвоем всю кодлу будем мочить? Так?
— Хоть бы и так, — кивнул Максимов. — А что? Слабо?
— Слабо, — признался Карпов. — Чтой-то я сумлеваюсь…
— А ты не сумлевайся! Ты мне доверяешь — как старшему товарищу? Помню, было время, еще совсем недавно, когда и ты мне доверял, и еще человек пятьдесят. Делали, что скажу… И неплохо получалось!
— Да, — согласился Карпов. Неплохо. Но тогда было пятьдесят человек, а сейчас — я один. Ну, кроме тебя.
— Как это — ты один? Аля вот еще… — Максимов встал, шагнул к хозяйке и обнял ее за плечи. — Ты же с нами, Алечка?
— Ох, мужчины! Во что вы меня втягиваете? Какие-то бандитские, просто-напросто, разборки…
— Никаких разборок, Алечка. — Максимов крепче прижал ее к себе. — Просто, как раньше говорили, восстановление чести и достоинства. Нынче такие слова не в моде.
— Ну, если речь идет о чести и достоинстве, — пискнула Аля, заулыбавшись, покраснев и заерзав по телу Николая Николаевича, — если так, то я, конечно, с вами… Редко в наше время встретишь настоящих мужчин. Все какие-то… Заморыши!
Карпов многозначительно посмотрел на Максимова и одобрительно покачал головой. Николай Николаевич кашлянул.
— Ну, Алечка, пора нам.
— Может быть, бутербродиков вам сделать? — захлопотала женщина. — А то… где вы покушаете-то? Раз ищут вас, вам нельзя по ресторанам рассиживать…
Карпов улыбнулся, а Максимов очень серьезно посмотрел женщине в глаза.
— Некогда нам будет, Алечка, бутерброды кушать. Мы уж лучше вечером спокойно у тебя поужинаем. Купим чего-нибудь вкусного… Как вчера.
— Если как вчера… То я согласна! — Аля даже захлопала в ладоши. — Тогда, господа, до встречи!
Максимов поцеловал Алю в губы и, быстро отвернувшись, пошел в прихожую.
На лестнице Карпов хлопнул его по плечу.
— Слушай, ты ее, по-моему, не на шутку охмурил. Как она прыгала-то все утро! Как девочка просто… Я боюсь, она в этой больнице… Лишнего не наболтала бы, а?
Максимов вместо ответа вздохнул.
— Ты чего? — Карпов посмотрел на него уже с подозрением во взгляде. — Чего ты, Николаич? Влюбился, что ли?
