Мария Жукова-Гладкова - Звезда среди ясного неба
— Ну и гадюшник! — покачала головой я.
Андрей только усмехнулся.
Глава 17
Вскоре мы с Андреем распрощались. Он оставил мне визитку, мои телефоны, как он сказал, у него и так есть. Когда мне говорят эту фразу (а говорят часто), мне всегда хочется обратиться к нашим законодателям с вопросом: что вы там напринимали насчет защиты персональных данных? Где эта защита? Почему мне на мобильный постоянно идет реклама каких-то организаций, про которые я даже не слышала? Тем более я не давала им свой номер телефона. Почему при заказе такси у оператора сразу же высвечивается мой домашний номер, и не потому, что у них стоит определитель номера, а потому, что в базу данных вместе с адресом введен и номер домашнего телефона? Почему базами всевозможных данных свободно торгуют? Почему я сама должна ехать в Росреестр, чтобы позаботиться о своей безопасности? Если кто еще не знает — наши законодатели приняли закон, в соответствии с которым собственникам квартир предлагается самим запретить проводить какие-либо регистрационные действия с принадлежащей им недвижимостью без их личного участия. С мошенничеством с квартирами справиться не могут, подлинность документов оценивается только на глазок (а иногда их просто закрывают за барашка в бумажке), техническая экспертиза не проводится. Давайте, граждане, сами действуйте. Может, поможет. Интересно, кто-то из законодателей лично стоял в очереди в Росреестре? Я при переводе квартиры на себя стояла девять часов.
У меня еще оставалось время до начала приема в кризисной службе, и я решила позвонить Петру Аркадьевичу, чтобы узнать его новости и сообщить свои. И вообще-то мне на самом деле нужно срочно начинать работать над книгой об Аглае, то есть от лица Аглаи. Вчера я опять рухнула спать, не в силах что-то написать.
Петр Аркадьевич оказался неподалеку от моего местонахождения и предложил быстренько перекусить в ресторане.
— Только ничего сладкого! — воскликнула я.
— Супчик и салатик, Наташа. Ты же обычно не ешь суп, а надо. Для желудка полезно. Приезжай.
В общем, после невероятно вкусного десерта я съела овощной супчик и овощной салатик и дала себе слово до вечера не брать в рот и маковой росинки. Хотя мы все знаем, куда благими намерениями вымощена дорога.
— Что с узбеками? — первым делом спросила я.
— Деток им нашли. Теперь предлагают добровольно-принудительно оформить усыновление. Они же предоставили информацию, где мамочки этих деток оставили. Дата рождения известна. Как раз нашлись три мальчика. Количество восточных детей в наших домах малютки хоть немного сократится.
— А что дальше будет с этими детьми?
— Тебя это волнует?
Я неопределенно пожала плечами.
— Пусть забирают, раз объявились, и домой едут. Хлопок сажают, собирают и перерабатывают. Полезные ископаемые у них есть. Пусть добывают. Мой Никита останется со мной. Точка. А у тебя что?
Я вкратце рассказала про вчерашний визит Роберта Станиславовича и про сегодняшнюю встречу с детективом Андреем.
— Да они что, с ума все посходили? Какое отравление? Она умерла от удара статуэткой по голове!
— Они считают, что кто-то мог вмешаться в давно разрабатываемый план отравления. Убийство статуэткой — случайность. Готовилось другое. Естественно, действовали совершенно разные люди. Я, признаться, только цели не поняла всех этих растянутых на длительный период времени отравлений. То есть с отцом Аглаи поняла, а в случае самой Аглаи — нет. На ней же вроде бы никто жениться не хотел.
— Ну, приехали! А Тимофей Аристархович? А твой братец единоутробный? Ты знаешь, какие он планы вынашивал? Вполне мог искать богатую женщину, к которой пристроиться под бочок. Но такие женщины обычно в возрасте, а Аглая-то была молодой и красивой, пусть и очень тощей. Амбардамян, думаю, не женился бы. Они в любом случае расстались бы в обозримом будущем. Твердохлебов тоже не женился бы, для него Аглая была другом. А вообще, у нее была куча поклонников по всей стране. Нет, ты тут не права, Наташа. Если бы Аглае вдруг потребовалось или захотелось замуж, проблемы бы не возникло. Конкурс можно было бы устраивать или, скорее, аукцион.
— Но чтобы кто-то готовил что-то типа той женщины в Лондоне?! Спасти, выходить… А Аглая бы потом из чувства благодарности… Разве может такое быть, что подобная мысль случайно пришла в головы двум разным людям практически одновременно? В двух разных странах? В таком случае — в смысле, спасти, выходить — на роль отравителя, по-моему, подходит только Тимофей Аристархович. А траву — или что там подмешивали — ему тогда подбирала Пелагея Васильевна. Но чтобы Тимофей Аристархович вдруг стал действовать как явно незнакомая ему Алена в Англии…
Бергман расхохотался.
— Ну, предположим, готовилось отравление, — сказал он, продолжая посмеиваться. — Но ведь отравителей ни к чему не привлечь, даже если они и были. Причина-то смерти другая! Убил не отравитель.
— Вы считаете, что не привлечь? Отца Аглаи эта Алена в Лондоне планомерно травила, а если и здесь с Аглаей делали что-то подобное… Например, из-за каких-то их семейных дел, про которые мы с вами не имеем ни малейшего представления. Она же держала связь с отцом! Кто их знает, что они могли планировать? Или один отец планировал, а Аглая ему помогала, кто-то пронюхал… Нанял, например… домработницу. Я просто не вижу, кто еще мог что-то подмешивать Аглае.
— Да уж точно не Нина Степановна, — сказал Бергман. — Она вообще старалась с Аглаей никак не пересекаться и лишний раз ей на глаза не попадаться. Да и договоренность была именно такая. Более того, Нина Степановна прекрасно знала, что мне Аглая живая нужна. И Нина Степановна — мой человек. Если бы к ней кто-то обратился, в смысле, предложил денег…
— А к домработнице мог?
Петр Аркадьевич как-то неопределенно пожал плечами.
— Я много слышал историй про домработниц, — наконец вздохнул он. — И что воруют, и что продают информацию желтой прессе. Сам лично никогда не страдал. Да вообще-то у меня раньше всегда жена убиралась, а потом, когда она слегла, я стал приглашать по мере необходимости одну женщину из соседнего дома, которую много лет знаю. Наши дети вместе учились, все уехали. Все всегда было нормально. А теперь Нина Степановна на себя весь дом взяла. Но как ты понимаешь, Наташа, в моих кругах у всех домработницы — или почти у всех. И найти хорошую домработницу очень тяжело.
— Но ведь Аглая свою явно не с улицы брала, а с рекомендациями! — воскликнула я.
— Конечно, брала с рекомендациями. Но мало ли как у человека жизненные обстоятельства изменились. Признаться, я не следил за ее домработницей. Аглая сама прекрасно умела решать подобные вопросы. С Ниной Степановной домработница ладила.
— Вместе мыли кости Аглае? — усмехнулась я.
— И это тоже, — кивнул Петр Аркадьевич. — Люди же часто сходятся на общей нелюбви к кому-то третьему. Но чтобы травить… Ведь домработница после смерти Аглаи постоянной работы лишилась, причем высокооплачиваемой. А женщине в ее возрасте не так-то просто куда-то устроиться. Лишиться стабильного заработка ради какой-то разовой выплаты? Глупо. И ведь она сразу же подпадает под подозрение! Я, признаться, не знаю, что она сейчас делает. Но выясню, раз этот вопрос вообще возник.
— Кто-то кроме Нины Степановны и домработницы регулярно бывал у Аглаи? — на всякий случай уточнила я. Этот вопрос уже вставал, но вдруг на этот раз Бергман ответит по-другому?
— Мужики. Правда, разные, — усмехнулся он и добавил: — Но она ведь вроде нормально себя чувствовала. Нет, эта версия с отравлением — бред больного мозга! У Роберта в башке что-то заклинило, потому что он знал про отравление отца. С Аглаей в плане здоровья все было нормально.
— Она мне при каждой встрече жаловалась на плохое самочувствие, — сказала я, и это было истинной правдой.
Жаловалась. Только я считала, что это плохое самочувствие объясняется вполне определенным образом жизни, перебором с вином и другими спиртными напитками, наркотиками (я не исключала легких), просто регулярными загулами, ночными клубами с громкой музыкой, поздним укладыванием спать, ненормальным графиком.
А может, Аглая не просто так плохо чувствовала себя с утра? А если не только с утра, когда я ее видела? Она же была молодая, в таком возрасте легко переносится любой график жизни. Но я помнила, как отмечала про себя ее жуткий вид до наложения утренних масок и макияжа.
— То есть ты считаешь, что ее могли травить?
— Вчера я точно так же удивлялась этой версии, никак не хотела в нее верить. Но утро вечера мудренее. Она плохо выглядела. И ведь этот Роберт — не идиот. Давайте подождем результатов экспертизы, которую он заказал.
— Ну только этого мне еще не хватало для полного счастья! — схватился за голову продюсер.
