Эдуард Тополь - Убийца на экспорт. Охота за русской мафией
ЯКОВ: Что ты говоришь «дерьмо»! Они давят на меня! Мошелло допрашивает меня насчет Оскольного!
СЛАВА: Подожди, вот Марио. Поговори с ним.
ЯКОВ (по-английски): Да, Марио.
МАРИО (по-английски): Что случилось?
ЯКОВ: Я провел весь день с агентами ФБР. Я чувствую, что я влип в большие проблемы. Они спрашивают обо всем. Они спрашивают меня о Марате Оскольном и Сэме Лисицком. И где я взял эти 150 тысяч. Ты понимаешь?
МАРИО: Кхм… Кхм…
ЯКОВ: Они задавали сотни вопросов! Целый день! С одиннадцати утра до трех тридцати. Я приехал к своему адвокату. Мы сели, и он говорит: «Я хочу знать правду, ты замешан в «Сорренто» с Оскольным или нет?» Понимаешь, Марио?
МАРИО: Я понимаю. Ладно, пока.
ЯКОВ: Алло!
СЛАВА (по-русски): Слушай меня! Они не хотят с тобой больше говорить!
ЯКОВ (по-русски): Они не хотят со мной говорить? Так пошли они в жопу! И ты вместе с ними! Вы говорите только о деньгах, а когда у меня проблемы!..
Питер утвердительно закивал головой и покрутил рукой в воздухе: мол, давай еще! Закручивай! Яков усмехнулся, слушая Славу.
СЛАВА: Какие у тебя проблемы? Ты не отвечаешь за «Сорренто». И 150 тысяч от Пини – это проблема?
ЯКОВ: А ты кто? Ты главный адвокат в Америке? Или ты главный прокурор? Они давят на меня, это значит – у них что-то есть.
СЛАВА: У них нет ни хера! Это все говно! Какие у тебя планы?
ЯКОВ: Мои планы…
Яков в затруднении посмотрел на Питера.
ЯКОВ:… Я еще не закончил с моим адвокатом.
СЛАВА: Ты никогда не закончишь.
ЯКОВ: А что ты от меня хочешь?
СЛАВА: Ты знаешь, что мы хотим. Вот Марио, он тебе скажет.
Питер опять покрутил в воздухе рукой, словно заводил мотор машины. Мол, жми на него! Но Яков боялся Марио и разговаривал с ним совсем иным тоном, чем со своим русским приятелем Славой.
МАРИО (по-английски): Яков.
ЯКОВ (по-английски): Да.
МАРИО: Слушай, мы тут отвечаем за сто пятьдесят кусков.
ЯКОВ: Я понимаю. Хорошо.
МАРИО: Ни хера хорошего! Я тебе говорю: это уже выше моих сил!
ЯКОВ: А что я могу поделать, Марио? Скажи мне. Ты же умный.
МАРИО: Нет, это ты умник! И мы еще увидим, какой ты умник! И не беспокойся – я не дурак, и мой босс не дурак, поэтому он мой босс. Но ты беспокойся только по поводу ФБР, ни о чем больше!
ЯКОВ: Слушай, Марио, я же понимаю. Вас колышут только деньги, а я должен беспокоиться сам о себе.
МАРИО: Нет, меня не колышут деньги! Мне насрать на деньги! Ты занимайся ФБР. И не беспокойся обо мне и моем боссе. Ты беспокойся о том, чтобы быть живым в тюрьме, вместо того чтобы мертвым лежать в гробу!
Яков посмотрел на Питера: это то, что нужно, или еще нет? Питер в сомнении покачал головой – мол, это неплохо, но не очень конкретно.
ЯКОВ: O’кей. Послушай, Марио…
МАРИО: Ты говоришь «о’кей»? Я тебе гарантирую: ты будешь у меня в ногах валяться, на коленях! Запомни мои слова!
ЯКОВ: Марио…
МАРИО: Я из-за тебя попал в жуткий переплет! Важные люди замешаны в этом деле! Очень важные и хорошие люди! И теперь я из-за тебя должен краснеть!
ЯКОВ: Марио, ты не прав. Слушай.
МАРИО: Может быть, я не прав, но я дал тебе уйму времени, и теперь ты не прав.
ЯКОВ: О’кей, что я должен делать теперь? Идти и сунуть свою голову в петлю?
МАРИО: Яков, дай мне сказать тебе кое-что. Я позволил тебе проволынить эту неделю знаешь почему? Я хотел, чтобы ты подумал, что, может, я был идиотом в ту ночь, когда ты приехал в аэропорт и сказал: «Ах, ФБР у меня на хвосте!» Но мы знаем это ебаное ФБР пятьдесят лет! Ты что думаешь – мы дети? Мы умней тебя! Ты умник, но мы умней! Так что теперь тебе придется бздеть из-за того, что мы у тебя на хвосте, а не это сраное ФБР. Ты теперь должен оглядываться каждый ебаный день!!!
Питер и Билл удовлетворенно закивали головами, их губы расплылись в довольной улыбке.
ЯКОВ: О’кей, Марио.
Но Марио уже завелся и распалялся все больше и больше.
МАРИО: Поверь мне, ты думаешь, что выеб нас? Мы выебем тебя! И я не хочу тебя тут видеть, я хочу видеть мои деньги! Только мои ебаные деньги! И я не шучу!
ЯКОВ: Но ты должен… Ты должен кое-что сделать за эти деньги…
МАРИО: Нет. Это ты должен кое-что сделать, не я.
ЯКОВ: Да, я должен сделать мою часть, а вы должны сделать вашу часть…
Питер и Билл оба замерли от восторга, как застывает во время охоты гончая собака, учуяв наконец близкую добычу. Было ясно, что неправильный английский Камского не портит дело, а, наоборот, помогает разъярить Марио.
МАРИО: Но ты не сделал свою часть, мой друг. Ты только засираешь нам мозги – вот что ты делаешь!
ЯКОВ: Нет! Нет! Послушай, Марио, не выводи меня из себя!
МАРИО: Не выводить тебя из себя?! Ах ты, сука! Ты думаешь, мы дети? Слава был в аэропорту, когда ты приехал туда с агентами ФБР. Ты думаешь, мы спим? «Ах, мое давление крови! Ах, моя жена в коме! Ах, агенты ФБР в меня вцепились!»
ЯКОВ: Но это правда!
МАРИО: Слушай. Из-за тебя мой босс вздрючил меня, а его вздрючил его босс. И он может сказать: пошли этих русских на хер! Но я тебе гарантирую: ты еще приедешь сюда и будешь сосать его член! И я хочу, чтобы босс моего босса это видел! И знаешь, почему? Потому что потом я тебя прикончу. Я изобью тебя до смерти, бля буду! И знаешь, за что? За то, что хорошие люди, настоящие люди потратили на тебя время. Хорошие люди, не дерьмо, а настоящие люди, которые отсидели в тюрьме по десять – пятнадцать лет!..
Питер закивал головой, а Билл поднял большой палец, давая понять Камскому, что теперь они получили то, что нужно.
ЯКОВ: О’кей, Марио. Слушай меня. Я прямо сейчас отправляюсь за товаром. Правда. В следующий понедельник я буду в Нью-Йорке. Я позвоню вам из аэропорта, и мы начнем работу. Но вы должны все приготовить.
МАРИО: Да уж, постарайся! И перестань засирать нам мозги!
ЯКОВ: Послушай, Марио. Через что я прошел сегодня с этим ФБР… Поверь мне, я никому не пожелаю!
МАРИО: Мой друг, это не проблема! Вот когда ты получишь срок в десять – пятнадцать лет, вот тогда… Когда ты будешь звонить Славе?
ЯКОВ: В понедельник утром, в восемь часов. Я прилечу первым рейсом.
МАРИО: О’кей.
ЯКОВ: Гуд бай.
МАРИО: Бай.
Яков положил трубку и откинулся на стуле. Он был мокрый от пота – не только рубашка, но даже волосы на голове.
– Все в порядке! – сказал Питер.
– Теперь мы можем идти к прокурору! – сказал Билл.
– Теперь это то, что нужно!
– Теперь I am а dead man, конченый человек! – сказал Камский.
Любарский и Громов были арестованы в ресторане «Садко», Марио Контини – у себя дома, а Джулио Оливьерри – во время парковки его «кадиллака» у Итальянского клуба. Не было ни эффектных кинопогонь, ни перестрелок. Только Марио Контини ругался по дороге в бруклинскую Central Booking: «Боже мой, какой я идиот! Зачем я связался с этими русскими!»
А в Central Booking тот же черный сержант, который когда-то выдал Питеру и Биллу Алекса Лазарева, теперь встречал их как давних знакомых и сообщил с гордостью:
– Привет! Из-за вас я теперь учу тут русский язык. Я уже знаю bliad, suka и yebiona mat!
– Вот тебе еще пара учителей, – сказал Питер, кивнув на Любарского и Громова.
Но конечно, через три дня все четверо гангстеров вышли до суда из Central Booking под залог каждый в 250 тысяч долларов. Предвидя это, Питер и Билл назавтра после ареста Любарского и Ко увезли Якова Камского, его жену и сына в Род-Айленд, в небольшой городок, где нет ни одного русского эмигранта. Там у ФБР была квартира для witness protection program[18].
Однако торжествовать победу или хотя бы считать операцию законченной было рано. Во-первых, Камский еще должен был выступить в суде главным свидетелем обвинения против Любарского, Громова, Контини и Оливьерри, чего он страшился больше смерти, ведь ему предстояло, как он говорил, выступить сразу против двух мафий – русской и итальянской! А во-вторых, с точки зрения Питера и Билла, никакой русской мафии они еще не раскрыли, а только, может быть, приближались к ней. Точнее, рассчитывали приблизиться через Любарского, хотя прекрасно понимали, что Любарский – это не Алекс Лазарев и даже не Родин. Пребывание в Central Booking этого Любарского не сломает. Таких тертых и матерых преступников, как Любарский, склонить к сотрудничеству с ФБР могла только тюрьма «Attica» в Нью-Джерси или «Rawway» в Нью-Йорке, известные своими жесткими порядками. Да и то если срок пребывания Любарского в тюрьме будет нешуточный.
