Патриция Вентворт - Дело закрыто
Генри позвонил в четверть десятого утра — время, выбранное с таким расчетом, чтобы Марион уж точно не оказалось дома. Хилари, которую звонок застал за уборкой постели, плечом прижала трубку к уху и показала камину язык.
— Хилари, — начал Генри на другом конце линии.
— Слава богу, это ты!
— А что, ты ждала кого-то другого?
Хилари засмеялась.
— Милый, если бы ты знал, как я рада слышать твой голос — я имею в виду, мужской голос. Мне с самого утра не переставая названивают одни женщины.
— И что говорят?
— Сначала Элиза тетушки Эмелин позвонила сообщить, что она слегла с простудой — тетушка Эмелин, конечно, потому что Элиза всяких там простуд не одобряет, — а как раз сегодня она должна была участвовать в благотворительной распродаже для Общества Детских Слюнявчиков или чего-то такого — ты же знаешь тетушку Эмелин, — и, поскольку Элиза не одобряет всяких там обществ, детей и слюнявчиков…
— Хилари, что ты несешь?
— О Генри! Это было ужасно. Тетя Эмелин хотела, чтобы я — я, Генри! — ее подменила и отправилась торговать чем-то на благотворительном базаре этого дурацкого общества. Я тут же сказала Элизе: «Вот как женщина женщине: ты бы на моем месте пошла?», а она закашлялась и сказала, что никогда не одобряла всякие там базары, и мисс Кэрью это прекрасно знает, почему и просит меня. А я сказала: «Ни за что» — и повесила трубку. И что ты думаешь? Не прошло и минуты, как мне звонит секретарь Детских Слюнявчиков и благодарит за то, что я так любезно согласилась подменить мисс Кэрью, а еще через пару минут звонит девушка с очень серьезным голосом и говорит, что раз мы будем стоять с ней за одним лотком, ей хотелось бы обсудить…
— Хилари, заткнись! Мне нужно с тобой поговорить.
— Я пыталась им втолковать, что никуда не пойду, да какое там! Казалось, они просто меня не слышат. Эти устроители благотворительных базаров все такие: если уж они в тебя вцепились, живым не отпустят. С удовольствием поговорю с тобой, милый. О чем конкретно ты хотел побеседовать?
— О том, что я срочно жду тебя по адресу: Вест-Лихемстрит, Монтэгю Меншинс, квартира пятнадцать.
— Если это благотворительный базар, я никогда в жизни больше не буду с тобой разговаривать.
— Нет. Не прикидывайся дурочкой. Я встречу тебя на месте. И возьми такси — за мой счет, конечно.
Хилари была приятно заинтригована. Кроме того, ей не часто удавалось прокатиться на такси, а она их очень любила. Больше всего ей нравилось нахальство, с которым они втискиваются между другими машинами и подрезают их так, словно находятся на дороге одни. Она выглянула в окно и обнаружила, что на улице стоит восхитительная погода: в самый раз солнца, чтобы немного позолотить туман, и в самый раз тумана, чтобы придать кирпичу, извести, камню и штукатурке ту иллюзорность и очарование, которые так любил изображать Тернер [10]. Хилари радовалось предстоящей встрече с Генри, и радовалась, как настоящему приключению, этой поездке в неизвестность — потому что слова «Монтэгю Меншинс» не говорили ей ровным счетом ничего. Особое удовольствие доставляла мысль, что, происходи это все в книжке, а не в реальной жизни, голос Генри в телефонной трубке обязательно оказался бы не его, и, едва ступив за порог квартиры номер пятнадцать, она моментально была бы схвачена, оглушена, накачана наркотиками и уложена с кляпом во рту в сыром и темном углу. Она тут же дала себе слово не заходить в этот страшный дом без Генри. Тем более что процедура с кляпом всегда казалась ей чудовищно неприятной. Она твердо решила, что, если Генри не будет ждать ее на пороге, в этом доме ей делать нечего. Лучше уж благотворительный базар с Детскими Слюнявчиками, чем Бандитское Логово с кляпами и смертоносными инъекциями. С другой стороны, кто, интересно, будет платить тогда за такси?
Генри ждал ее на пороге. Они вошли в дом и поднялись на лифте, причем все это время оба не умолкали ни на минуту, потому что Генри пытался объяснить, кто такая мисс Мод Силвер, а Хилари рассказывала, что бы она сделала, окажись в Бандитском Логове.
— Я не хотел нанимать женщину, но Чарлз Морей сказал…
— И я твердо решила…
— В ней есть что-то такое внушительное. Она выяснила…
— Потому что если бы это оказался не ты…
— Что Мерсеры поженились…
— А кто-то другой, только притворяющийся, что он — это ты…
— Только на следующий день после смерти Джеймса Эвертона, — громовым голосом закончил Генри, окончательно заглушая тоненький голосок Хилари. Это подействовало. Хилари пребольно его ущипнула и сказала:
— Что?
— Если бы ты меня слушала вместо того, чтобы болтать без умолку…
— Вот это мне нравится! Да ты просто словечка не давал мне вставить!
— Почему же тогда ты не слышала, что я сказал?
— Я все слышала.
— Зачем тогда спрашиваешь: «Что?»
Однако прижать Хилари ему так и не удалось.
— Но, милый, ты же сам меня перебил. Я хотела сказать: «Что? Миссис Мерсер? Никогда бы не поверила!» Так что лучше повтори.
— Мерсеры поженились только на следующий день после смерти Джеймса Эвертона.
Лифт тем временем давно уже прибыл на место. Хилари открыла дверь и вышла на лестничную площадку. Миссис Мерсер. Просто невероятно! Такая респектабельная, такая пожилая миссис Мерсер! В этом было что-то пугающее. Хилари чувствовала себя шокированной и немного испуганной. Ей вдруг вспомнился сон, о котором она успела уже забыть. Он вспомнился ей настолько отчетливо, что и лифт, и пустая и неуютная лестничная площадка перед квартирой мисс Силвер утратили вдруг реальность. Она услышала свой голос, спрашивающий: «А что это у вас, миссис Мерсер?», и голос миссис Мерсер: «То, ради чего я продала бы и душу». Они говорили о показаниях миссис Мерсер — о показаниях, которые она продала, и о том, за сколько она продала их.
На ее плечо опустилась рука Генри, и Хилари, моргнув, очнулась.
— Что-то не так? — озабоченно спросил Генри.
— Да нет. Просто кое-что вспомнила.
Рука Генри еще немного помедлила на ее плече и потянулась к звонку.
Когда они вошли, мисс Силвер сидела за своим столом, углубившись в материалы по делу Эвертона. Недовязанная детская бледно-голубая кофточка была сослана на край стола, а прилагавшийся к ней клубок шерсти упал на пол и откатился к самой двери. Войдя, Хилари первым делом его подняла.
— Благодарю вас, — сказала мисс Силвер. — Шерсть так быстро пачкается. Если бы вы еще накололи его на одну из спиц. Вот. Огромное вам спасибо.
Все это она проговорила, не отрываясь от папки с материалами дела. Потом подняла несколько хмурый взгляд и, осмотрев Хилари, кивнула в сторону стула.
— Мисс Кэрью, я полагаю? Садитесь, прошу вас. Капитан Каннингхэм объяснил вам, почему я хотела вас видеть?
— Ничего похожего, — ответила Хилари. — Он просто позвонил, и я сразу приехала.
Она украдкой бросила в Генри укоризненный взгляд, но, кажется, промахнулась.
Мисс Силвер продолжила:
— Капитан Каннингхэм позвонил мне сегодня рано утром, чтобы не сказать ночью. Он показался мне очень обеспокоенным. — Она помолчала, легонько кашлянула и добавила: — За вас, мисс Кэрью. Ему безотлагательно требовался мой совет. Кроме того, он сообщил, что имеет на руках подборку материалов по делу Эвертона. Я попросила его принести эти материалы с собой, что он и сделал. После того как он рассказал мне о ваших вчерашних приключениях, я предложила ему попросить вас присоединиться к нашей беседе. Тем временем я просмотрела материалы дела. В первую очередь я обращала внимание на показания, которые не были мне известны ранее. Разумеется, я не успела изучить все документы, однако материалы следствия и слушаний взяты из прессы, и я вполне au fait [11]. Показания горничной из отеля «Каледониан», как и заявление адвоката из Глазго касательно мистера Фрэнсиса Эвертона явились для меня новостью. Оба документа представляют собой копии, оригиналы которых находятся, надо полагать, в полиции. Вам случайно не известно, так ли это, мисс Кэрью?
— Нет. В июле я была за границей и вернулась, когда следствие уже закончилось.
— Понятно, — сказала мисс Силвер. — Как и капитан Каннингхэм. А мисс Грей, насколько я понимаю, решительно не расположена отвечать на вопросы.
— Она просто на них не отвечает, — уточнила Хилари.
Мисс Силвер поджала губы.
— Ужасно глупо, — сказала она. — Впрочем, родственники почти всегда тормозят расследование, скрывая то, что, по их мнению, способно повредить дорогому им человеку. Однако, если мистер Грей действительно невиновен, чем больше света будет пролито на каждое из обстоятельств дела, тем для него лучше. И если миссис Грей скрывает что-то, пытаясь оградить мужа…
Генри, нахмурившись, перебил ее:
— У нас нет никаких оснований полагать, что миссис Грей делает нечто подобное.
