Полина Дашкова - Херувим (Том 2)
Пузатый быстро провел его сквозь кухню, потом они спустились вниз по короткой лестнице и оказались в маленьком складском помещении, заваленном коробками и мешками. Неизвестно откуда возникли два громилы в камуфляже и молча его обыскали. Он не возмутился, не удивился столь странному приему. Он знал, что здесь так принято.
Пузатый повел его дальше, по узкому каменному лабиринту, который упирался в стальную дверь. На двери висел замок. Пузатый звякнул ключами, открыл замок, и они очутились в просторной комнате, увешанной дорогими коврами.
— Садись, — скомандовал пузатый, указывая на глубокие бархатные кресла и тут же исчез на незаметной дверью, спрятанной между коврами.
Вернулся он минут через десять и протянул Стасу мобильный телефон:
— Говори!
— Привет, дорогой, — раздался в трубке низкий приятный голос, с таким легким кавказским акцентом, что его могло различить только очень чуткое ухо, как живешь?
— Спасибо. А ты?
— Я нормально. Какие проблемы у тебя?
— Очень серьезные проблемы, надо встретиться.
— Насколько срочно?
— Чем скорее, тем лучше.
— Хорошо. Часа через два я должен заехать к Иссе по делу, если время есть, оставайся и жди.
* * *Сергей не спеша прошелся по коридору третьего этажа, заметил глазки видеокамер и немного успокоился, потому что если убийца придет сюда, он их тоже заметит и это его должно слегка охладить.
«Вряд ли, вряд ли он полезет прямо сюда, — уговаривал себя Сергей, скользя глазами по лицам больных, ожидавших приема у кабинетов, — войти внутрь ничего не стоит. Но потом уйти невозможно. Здание новое, никаких закоулков и черных лестниц, прямые коридоры, охрана на каждом этаже. А смертника за такое короткое время они вряд ли найдут. Тут, слава Богу, не Грозный. Другое дело, он может повести ее прямо отсюда. Да, пожалуй, это будет для него удобнее, чем топтаться на улице у стоянки и мозолить глаза охране. Он не знает, когда закончится у нее рабочий день. Но не исключено, что все произойдет позже. Он просто будет ждать во дворе у ее дома, в подъезде. Или обстреляет по дороге, из проезжающей машины…»
У кабинета доктора Тихорецкой сидели пять женщин разного возраста. Сергей сел, взял какой-то журнал и уткнулся в него. Из кабинета выплыла полная пыхтящая дама. Следом за ней выпорхнула рыженькая девушка в белом халате, оглядела очередь, остановила любопытный взгляд на Сергее.
— Вы Найденов? Зайдите, пожалуйста. Это на минутку, только на минутку, успокоила она дам в очереди.
Юля сидела за столом и писала что-то. Она вскинула глаза и несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
— Снимите, пожалуйста, очки, — попросила она.
Он снял, подошел ближе. Она прикоснулась к его лицу и повернула к свету.
— У вас все хорошо. Рубцы можно будет снять уже через неделю. Что случилось? — спросила она одними губами.
— Очень соскучился, — ответил он так же беззвучно и добавил, уже громко. — Юлия Николаевна, я подожду в коридоре и зайду, когда будет моя очередь. Я не тороплюсь.
— Он у нас не лежал, — успела заметить Вика перед тем, как зашла следующая больная, — у него была полная пластика лица примерно месяц назад. Вы делали?
Юля молча кивнула.
Как только Сергей сел в кресло, у него в кармане зазвенел мобильный.
— Вы мне нужны, майор, — сказал Райский, — где вы сейчас?
— В клинике.
— Вы мне нужны очень срочно. Мы вычислили дом. Туда сейчас направляется ОМОН, мы будем его брать, вы должны участвовать в операции, только вы знаете его в лицо.
— Михаил Евгеньевич, — прошептал Сергей, прикрывая трубку ладонью, — вы абсолютно уверены, что он там, в доме?
— Нет. Его там нет. Но он должен приехать, — Райский говорил быстро и возбужденно, — мне только что удалось выяснить, что девчонка заказала новую карточку и поменяла пин-код. Она умудрилась заблокировать для него его деньги, понимаете?
Мимо Сергея прошли две молоденькие медсестрички, громко хихикая.
— Как? — переспросил он, встал и отошел подальше от людей, в пустой конец коридора.
— А вот так! У меня есть знакомый в налоговой полиции города Никосии, — гордо сообщил Райский.
— И все равно он не приедет, — сказал Сергей, — отдаст приказ перевезти ее в другое место и все.
— Почему вы в этом так уверены.
— Потому что он не глупее нас с вами, Михаил Евгеньевич. Скажите, я вам нужен там, чтобы забрать Анжелу? Или ОМОН справится?
— А вы считаете, ее надо оттуда забирать? Допустим, я согласен, сейчас он там не появится. Но потом, позже. Не разумнее ли подождать?
— Он там не появится никогда. Дом засвечен и для него уже не существует.
— А как же его деньги?
— Во-первых, жизнь ему все-таки дороже, а во-вторых, он сделает все, чтобы добраться до Анжелы позже, как-нибудь иначе.
— Так, может, дать им ее увезти и проследить?
— А если потеряете?
— Да, вы правы. Не исключено. Ладно, майор, оставайтесь пока здесь, если так уверены, что это необходимо. Но будьте на связи постоянно, не выключайте телефон.
* * *Стасу принесли кофе, вазу с фруктами, пепельницу. Два часа тянулись бесконечно. Мимо сновали какие-то вооруженные люди, из соседнего помещения звучала быстрая чеченская речь, разноголосое треньканье сразу нескольких телефонов, иногда грохот, словно там передвигали мебель и швыряли какие-то тяжелые предметы. Стас машинально щипал виноградную кисть, отправлял — в рот крупные розовые ягоды без косточек.
Суета нарастала. Вооруженные громилы, которых Стас насчитал не менее пяти, уже не проходили, а пробегали мимо него, топая коваными ботинками. Стас закурил очередную сигарету, и вдруг стало тихо, как будто хлопнул в ладоши невидимый режиссер. Громилы застыли по сторонам железной двери. Замолчали телефоны. На цыпочках примчалась официантка, поменяла пепельницу, поставила бутылку минеральной воды и два стакана.
Через минуту в комнату вошел невысокий, крепко сбитый мужчина. Он был ровесником Стаса, но выглядел старше, солиднее. Легкий костюм песочного цвета сидел на нем безупречно. Светлые вьющиеся волосы, круглая бородка немного темнее волос, голубые глаза за стеклами элегантных очков в золотой оправе. Все в нем было аккуратно, правильно, добротно. Успешный бизнесмен, государственный чиновник высокого ранга, но никак не чеченский террорист, полевой командир Шамиль Исмаилов, на совести которого сотни человеческих жизней.
Неслышно ступая по коврам, он приблизился.
— Здорово, Стас. Рад тебя видеть, дорогой, — они пожали друг другу руки, ну, рассказывай, что случилось у тебя, — он опустился в кресло. Пузатый Исса, успевший поменять свой грязный халат и обтрепанные джинсы на черный костюм, почтительно склонился, разлил воду по стаканам и что-то быстро произнес по-чеченски. — Да, дорогой, я понял. Минут через пятнадцать, — ответил Исмаилов по-русски и тут же обратился к Стасу с приветливой улыбкой. — Слушаю тебя.
— Тут на меня наехали, очень серьезно, — начал Стас вполголоса, стараясь не глядеть в спокойные голубые глаза Исмаилова, — месяц назад к моей машине прицепили взрывчатку, но мне повезло, я вышел покурить на балкон я увидел их. Взрывное устройство обезвредили, но их, конечно, не нашли и кто они, до сих пор не известно, то есть я уже понял, кто…
В кармане Исмаилова зазвучали первые аккорды «Танца маленьких лебедей». Он достал свой мобильный. Голубые глаза отлепились от лица Стаса.
— Извини, дорогой, — он быстро, возбужденно заговорил по-чеченски и, продолжая говорить, защелкал пальцами.
К нему тут же прибежал Исса и, получив от него короткое резкое приказание, умчался, потряхивая пузом. Исмаилов поговорил по телефону еще минуты три, наконец отложил его к обратился к Стасу:
— Так, давай дальше.
— Дальше замочили моего шофера. Я, ужиная в ресторане, вышел и увидел труп в машине. Пушку подкинули в квартиру моей женщины, — Стас не ожидал, что будет так волноваться, он чувствовал, что его трясет все сильнее, голос стал садиться и он все время глухо покашливал, — потом я улетел в Грецию, и там меня чуть не сшиб в пропасть огромный грузовик. Было еще кое-что, так, по мелочи. Например, заблокировали мои кредитки…
— О! — Исмаилов поднял вверх палец, глаза его блеснули. — Кстати, о кредитках! Мне тоже надо с тобой поговорить. Но не сейчас, позже. Прости, что перебил.
Опять зазвонил телефон, на этот раз у одного из охранников. Громила что-то рявкнул в трубку, быстро подошел к Исмаилову. Они посовещались, Исмаилов взял у него телефон, произнес несколько слов и обратился к Стасу с мягкой улыбкой:
— Еще раз извини, дорогой. Видишь, какая жизнь у меня. Да, слушаю тебя.
— Я вычислил человека, который меня достает, — Стас заговорил быстрее, опасаясь, что его опять перебьют, голос сел окончательно, он смешно сипел и от этого нервничал еще больше, — мы учились вместе в институте, на одном курсе. В восемьдесят пятом его посадили, дали десять лет за убийство. По документам он умер от туберкулеза. Звали его Михеев Юрий Павлович, как зовут сейчас, не знаю. У него есть сестра, ей лет двадцать семь, высокая блондинка, очень красивая. Она…
