Нина Васина - Падчерица Синей Бороды
– Вот и отлично, а я пожертвую для такого случая прокладку! – Расстегнув молнию на джинсах, я старательно начинаю стаскивать их. – Минуточку, извините… Сейчас.
– Что?.. Что вы делаете? – осел мешком на стуле Лотаров. – Немедленно прекратите, не надо!
– Не нервничайте, я достаю прокладку. Это прокладка для повседневного пользования, никаких пятен! – Стащив джинсы, я берусь за резинку трусов. – Я ее недавно положила, когда с милиционером писать ходила.
– Ладно, прекратите! – Лотаров вскакивает со стула и отходит в угол, отвернувшись.
Я с приспущенными джинсами обхожу его стол и по ходу искренне возмущаюсь:
– Вы же сказали – эксперимент, а сами достали использованную прокладку!
– Хватит уже!
– Не орите на меня. А то я расстроюсь, облокочусь на ваш стол и нечаянно нажму вот эту кнопочку. Прибежит дежурный, а я стою в вашем кабинете со спущенными трусами. Нехорошо получится, Агей Карпович. Как мы объясним, что я только доставала прокладку? Потому что вы свою испачкали!
Лотаров медленно поворачивается и смотрит на меня с восхищением. За этот взгляд я его сразу простила.
– Браво! – говорит он тихо. – А теперь наденьте штаны и уберите руку с кнопки.
– Просите прощения!
– Простите дурака, Алиса Геннадьевна, – низко опускает голову Лотаров.
– Ладно уж… Челюсть, которая выпала, вы же не засунули ее в рот? В карман положили?
– Да. В карман.
– Ну то-то же! Знаете, почему у вас со мной не получилось?
– Стар я уже, наверное. На новое поколение мои фокусы не действуют. У вас, верно, другие представления о брезгливости.
– Точно! Я не брезглива и горжусь этим. С двенадцати лет для приобретения стойкого иммунитета к жизни раз в неделю ночую в морге. Фрибалиус, бедненький, надеется даже, что я стану хирургом. Садитесь, – я великодушно показываю на стул для посетителей, сама усаживаюсь на место Лотарова. – Не поместится дискета в прокладку, это и так заметно, без всяких экспериментов. Какие еще будет предположения?
– Я подумал про ключ, – Лотаров примерно усаживается на стул напротив меня.
– Сначала скажите, почему вы подумали про дискету.
– Я видел ноутбук в загородном доме. Им недавно пользовались. Вот и подумал, что должна быть дискета, если копировали информацию.
– А что с ключом? – я осторожно выдвигаю ящик его стола. Смотрю на реакцию Лотарова, но следователь только покорно вздыхает.
– Должен быть ключ от потайной комнаты. А его нигде нет.
– Ключ остался у корейца, – достаю стакан и любуюсь засушенной осой. – Он сорвал его вместе с цепочкой с шеи жены.
– Нелогично получается, – качает головой Лотаров. – Вашего отчима перед утоплением обыскивали, и весьма тщательно, – это по показаниям свидетелей. Зачем братьям Мазариным искать потом в вашей квартире ключ, который был на корейце?
– Агей Карпович, – сложив перед собой руки – одна на другую, – я смотрю на следователя примерной ученицей. – Ключ у корейца, он его в рот засунул или в задницу. И эти ваши предположения насчет дискеты – ерунда. Информацию можно было не переписывать на дискету, а перевести на любой адрес по электронной почте. Ключ от потайной комнаты с уже обнаруженной коллекцией платьев искать теперь ни к чему, секретов больше не осталось.
– Как это я не подумал сразу, дурак старый!.. – бормочет Лотаров, поникнув головой.
– Перестаньте притворяться. Скажите лучше, почему вы думаете, что этот шмон устроили братья Мазарины?
– А кому еще? Кому?
– Вы обнаружили отпечатки пальцев, да?
– От вас ничего не скроешь, Алиса Геннадьевна.
– На балконе, да?
– Редкая проницательность! Не думали о работе в следственных органах? Тем более что к трупам вы уже вполне привычная.
– А что у вас припасено для Пенелопы Львовны? – я киваю на содержимое выдвижного ящика.
– Пенелопа Львовна женщина нервная, ее вывести из равновесия – раз плюнуть. То есть, – усмехнулся Лотаров и почесал где-то за ухом, в пышных локонах, – я хотел сказать – раз сморкнуться. Был очень рад побеседовать, очень. Мой сотрудник вас проводит, а я – всегда к вашим услугам и в любое время суток. Звоните. Кстати, я не помню, какой там электронный адрес у Пенелопы Львовны? Не вспомните так сразу? А почему вы улыбаетесь? Смешно? Ну что ж, я согласен – было очень смешно.
Приехав в квартиру, я обошла все комнаты, заглянула в ванную и на балкон. Ну, Агей Карпович, ну попадетесь вы мне! С отчаянием осматриваю совершенно нетронутую мебель и другие предметы быта. На полу в гостиной – пусто. Выпачканная одежда корейца исчезла, а стол в кухне завален распотрошенными женскими прокладками, и это единственная правда из того, что говорил следователь. Нет, конечно, я не специалист, может быть, здесь и проводился обыск, но ни одна книга не поменяла своего места, ни одна бумажка не выпала из секретера корейца, на кухне – идеальный порядок, балкон… Балкон закрыт, шторы задвинуты. Что мне оставалось делать? Я позвонила Пенелопе. Я сказала, что следователь меня обманул и принудил к откровению, разыграв совершенно натуральную сценку собственного позора.
– И что, у него в газете была настоящая прокладка? – не верит Пенелопа.
– Грязная!
– И ты стала в его кабинете снимать джинсы?
– И трусы!
– И сама намекнула на присутствие на балконе брата Мазарина!
– У-у-у-у!
– И об электронной почте?
– Я так была горда собой, я упивалась собственной сообразительностью, ведь я его раскусила!
– Лотарова невозможно раскусить, – вздыхает Пенелопа. – Он скользкий и хитрый, как змея. Змею не раскусишь. Еще он ест кошек!
– Ерунда!
– Точно тебе говорю.
– Давай сыграем вопрос на вопрос, – предлагаю я.
– А как это?
– Мы зададим друг другу по одному вопросу и честно на них ответим.
На том конце провода – тишина.
– Хорошо, – говорит после длинного молчания Пенелопа. – Ты первая.
– Нет, в этот раз первой будешь ты. В следующий розыгрыш я спрошу первая.
– Это ты сдала братьям Мазариным своего отчима?
– Стечение обстоятельств, – без раздумий отвечаю я.
– Эй, так не честно, это не ответ!
– Скажем так, я дала знать братьям, где находится их сестра, но в мои планы не входило смертоубийство. Целью было только его испугать. Теперь моя очередь. Ты возишься со мной, потому что выполняешь задание?
– Нет. Потому что имею на тебя большие виды, – без раздумий отвечает Пенелопа. – Но если уж мы играем честно, я скажу. Имея на твою персону большие виды, я вожусь с тобой по заданию.
– Играем дальше?
– Нет. На сегодня хватит. У меня такое чувство, что следующим вопросом ты постараешься выяснить, что это за задание. Я отвечать не хочу, потому что, как мне кажется, в скором времени ты сама все поймешь.
– А можно меня оформить в какой-нибудь интернат или детский дом? – вздыхаю я тяжко.
– Интересная мысль, но нереальная.
– Хочу в детский дом! Имею право – я сирота!
– Глупо. Ты могла бы все свои проблемы решить до шестнадцати лет, после чего быть абсолютно свободной.
– Я не хочу решать проблемы, я хочу в детский дом!
– Не ори. Могу предложить санаторий для туберкулезников.
– Почему для туберкулезников? – опешила я.
– Подруга у меня там работает, кормежка отличная, никто никогда тебя не найдет. Отдохнешь пару недель.
– Я вам нужна, да? Я приманка? Чего вы хотите?! – скатываюсь я до банальной истерики. – Он умер, утонул! Его труп скоро раздуется и всплывет! Он никогда больше не подойдет ко мне, его больше нет! Чего вам всем надо? Что кореец сделал такого, что им интересуется ФСБ?! У нас теперь пропавшие женские платья ищет контрразведка?
– Записывай адрес, – голос Пенелопы спокойный и тихий, как колыбельная. – Поедешь электричкой с Казанского…
На Казанский вокзал я пришла в семь утра. В семь двадцать села в первый вагон – все, как продиктовала Пенелопа, – осмотрела пассажиров и загрустила. Пассажиров было слишком много – едва нашлось свободное место. Определить, кого я могла раньше видеть в толпе в метро или у дома, оказалось невозможным. Лица наплывали и множились, подавляя своей непричастностью к моим проблемам и полнейшей равнодушной отстраненностью во взглядах. Хотя… Если присмотреться, тот бородач у двери уже попадался мне на глаза в метро. Точно! Я запомнила его синюю куртку и отсутствие какого-либо багажа. Еще я помню чемоданчик, который сейчас упирается мне в бок – народ прибывает, когда же мы тронемся?! Чемоданчик почти квадратный, с накладной крышкой и огромными защелками замков. Коричневый. Осторожно поднимаю голову и смотрю на хозяина чемоданчика.
Рядом с моим сиденьем стоит, опираясь на трость и вдавливая бок квадратного кожаного саквояжа мне в локоть, ухоженный высокий гражданин. Снизу хорошо видны стеклышки очков над ноздрями, большая коричневая родинка у одной ноздри и аккуратная русая бородка клинышком.
