Фридрих Незнанский - Список ликвидатора
– Ты ее не отдал?
– Нет, – сказал Герман и, чуть отодвинув подругу, прошел в квартиру, бросил папку на трюмо, разулся, после чего направился в ванную. Помыв руки, Редников вытер их махровым полотенцем, вышел в коридорчик и повернул на кухню, где тут же сел за стол и попросил наблюдающую за ним девушку: – Дай мне, пожалуйста, что-нибудь поесть!
Таня хотела что-то сказать, но промолчала, подошла к плите, взяла сковородку с теплой еще картошкой и поставила ее перед Германом. Затем она отрезала ему хлеб, дала вилку и села напротив, подперев руками щеки.
– Спасибо! – улыбнулся Редников и с удивительной скоростью, буквально за минуту, опустошил сковородку, вытер салфеткой губы и улыбнулся: – Чаю можно?
Таня спохватилась, снова подбежала к плите, налила большую чашку чаю, бросила туда сахар, размешала и поставила на стол:
– Пожалуйста.
– Благодарю! – ответил Герман и попытался огромным глотком отправить в себя содержимое чашки.
– Осторожно, он горячий! – закричала девушка.
– Уффф!!! – замотал головой обжегшийся Редников.
– Ну вот… – расстроилась Таня.
Герман встал из за стола, взял ее за руку и провел в комнату.
– Что такое? – спросила ничего не понимающая девушка, когда они оказались уже возле дивана.
Редников не ответил и вдруг начал расстегивать пуговки на ее рубашке.
– Ты что?… – опешила она.
Герман, сопя, продолжал свое дело.
– Ты… ты… – Таня попыталась убрать его руки, но, едва коснувшись их, вдруг как-то обмякла и подчинилась настойчивому Редникову.
– Милый… – погладила она его запястья.
Герман обнял девушку, шагнул вперед, и они вместе повалились на диван.
– Милый… – Она начала стаскивать с него футболку. – Милый… Мой сильный… Мой смелый…
Тут Редников как-то странно посмотрел на нее и вдруг резко приподнялся и, отвернувшись, сел на край дивана.
– Ты что? – испугалась Таня.
Герман молчал.
– В чем дело? – Девушка тоже вскочила и, прижимаясь к нему, уселась рядом.
– Я не отдал папку…
– Почему? – осторожно спросила Таня. Она уже поняла, что Редников испугался, но ей почему-то хотелось как-то оправдать его страх. И перед ним самим, и перед собой. Потому что она уже любила этого парня и была готова принимать его таким, какой он есть. И девушка задала первый пришедший в голову вопрос: – Тебе не удалось ее передать из-за того, что этого человека не было на месте, да?
– Да, – неожиданно ответил Герман и повернулся к ней: – Его не было на месте!
Таня улыбнулась:
– Ну и что ты тогда так переживаешь?
– Действительно… – Редникову стало радостно, что отношение девушки к нему не изменилось, несмотря на то что она, кажется, все поняла…
– Забудь ты об этой папке… – сказала Таня. – Хотя бы на время… – И она нежно обвила его шею руками. – Забудь…
Они снова бухнулись на диван, только на этот раз инициатива принадлежала девушке.
– Любимый… – шептала она. – Любимый…
Очень скоро Герман действительно забыл о папке, как и вообще обо всем на свете. Постельная акробатика заняла минут двадцать, и по прошествии этого времени он и Таня обессиленно распластались на измятой простыне, блаженно глядя в потолок.
– Ка-айф… – протянул Редников.
– Ага-а… – подтвердила девушка.
Прошло еще около десяти минут, после чего Таня наконец встала и пошла в ванную. Герман остался лежать, глядя в окно на темнеющее небо. «Вот интересно, – думал он, – сумерки утром и вечером, казалось бы, одинаковые, а все равно по ним можно безошибочно определить, какое именно наступило время суток. По каким-то неуловимым приметам, по каким-то мелочам… – Редников подложил руки под голову и попытался различить проступающие уже сквозь серую поволоку звезды, но у него ничего не получилось, так как он был без очков, а тянуть за ними руку к тумбочке было лень. – Хорошо вставать на зорьке, – почему-то подумал он. – И свежо и приятно, и впереди целый день… – Герман представил, как будет выглядеть его завтрашнее пробуждение и сразу же подумал о папке. – Вот черт! – сказал он сам себе. – Ну никуда мне от нее теперь не деться…»
Редников не видел, как тихо вышедшая из ванной Таня прокралась в коридор, приподняла белую обложку лежащей на трюмо папки и вытащила документы.
Попков уже заканчивал просматривать ежедневники генерала Мухина. К его разочарованию, ничего интересного для следствия там не оказалось. Вернее, может, что-то и было, но, поди пойми, что именно имел в виду генерал, когда писал, например, такое: «Вторник, 13.00. Встреча с К.» или «Четверг 15.30. Позвонить по пов. инф. о У.».
– Ну что? – спросила вошедшая в кабинет хозяйка квартиры. – Есть успехи?
– Да как вам сказать… – замялся Валентин.
Наталья Павловна понимающе посмотрела на него и слабо улыбнулась:
– Ну тогда, может быть, попьем чаю?
– Можно… – ответил следователь и перелистнул последнюю заполненную страницу. – Так-так… – пробормотал он.
В графе «Среда, 2 августа» значилось: «Получить письмо на Главпочт.». Попков задумался.
– Так вы идете? – сказала хозяйка.
– Да, конечно, – спохватился Валентин, захлопнул ежедневник, поднялся из-за стола и пошел за хозяйкой на кухню.
Понедельник, 31 июля
Дело об убийстве Игоря Николаевича Копылова, больше известного под кличкой Барон, только что привезенное Турецкому, в раскрытом виде лежало на его рабочем столе. Сам «важняк» вместе с Жуковым, Папалаевым, Грачевым и Попковым, то есть со всей своей бригадой, рассматривал единственную имеющуюся в их распоряжении улику – армейский медальон, сдернутый футбольным фанатом с шеи убийцы. Болтающаяся на цепочке металлическая пластинка имела четкую гравировку: «ВС РФ 63085». На другой стороне не менее четко значилось: "Группа "Т".
– Что еще за "Группа "Т"? – сделал удивленное лицо Папалаев. – Первый раз такое вижу!
– Я тоже, – сказал Турецкий. – Ни у кого нет мыслей, что это может означать? – обратился он к толкущимся возле него коллегам.
Все либо пожимали плечами, либо мычали что-то неопределенное.
– Понятно… – криво усмехнулся Александр и, положив медальон на стол, произнес: – Ладно, неважно… Железку эту мы все равно пробьем… Причем сегодня же… Следует выдвинуть предположение насчет причастности к убийствам Мухиных и Барона людей из силовых структур.
Все согласно закивали.
– «ВС РФ»… – задумчиво произнес Грачев. – "Группа "Т"… Может, это какое-нибудь спецназовское подразделение?
– Все может быть… – сказал «важняк». – Не исключено, что к убийствам причастны государственные органы…
– Нормально… – пробормотал Жуков.
– Не дрейфь, капитан, – приободрил его Турецкий. – Впервой, что ли, такие дела распутывать?
– Вам-то, может, и не впервой… – ответил Жуков. – А вот нам…
– Да уж… – подтвердил Папалаев. – Мы все больше по уголовничкам специализировались…
Александр усмехнулся:
– Между многими нашими государственными мужами и уголовниками разница небольшая…
– А как насчет записи в ежедневнике генерала, который я привез? – спросил «важняка» молчавший до этого Попков. – Что вы решили?
Турецкий подумал и сказал:
– Значит, вдова не знает, что это за письмо?
– Нет, я вам говорил…
– Ну что же, – произнес Александр. – Попробуем его получить. В среду… Посмотрим, что там, может, какие-то вещи и прояснятся…
– А на его бывшей работе побывать не удастся? – спросил Валентин.
– Побываем… – утвердительно взмахнул рукой Турецкий. – Хотя, естественно, коллеги генерала сами уже прошмонали его кабинет и все выгребли… Конечно, не исключен вариант, что они поделятся с нами ненужной информацией…
– Это да… – согласился Попков.
Александр помолчал, а затем осмотрел присутствующих и сказал:
– Итак, друзья, задачи у нас сейчас следующие. Пробить медальон и выяснить, как ведет себя этот Бекбулатов, которого вы задержали, не раскололся ли…
– Нет… – покачал головой Папалаев. – Этот не расколется… Уж я-то знаю…
– Все равно! – твердо произнес Турецкий. – Выяснить надо! Не исключено, что в дальнейшем нам придется и это дело взять к себе. Связь уже имеется. Этот Толик нанес тяжкие телесные повреждения Олегу Мухину, а его убил Бекбулатов.
– Понял! – кивнул Папалаев.
Александр посмотрел на часы и пробормотал:
– Вот-вот из прокуратуры на Метрополитене мне должны подвезти дело Сергея Мухина. Посмотрим его и тогда уж окончательно решим, как будем сегодня действовать… А пока не стоит терять времени… – И, сняв телефонную трубку, он набрал номер начальника МУРа. – Сейчас я попрошу нашего дорогого Вячеслава Ивановича выяснить, кому же принадлежит этот медальон…
Папалаев взял в широкую ладонь еще один стоявший на столе телефон, и, поддерживая провод, оттащил его метра на три в сторону. Под непонимающие взгляды присутствующих он сел на стул и, поставив аппарат на колени, пояснил:
