Ирина Зарубина - Госпожа следователь
— Жизнь состоит из белых и черных полос. — Клава приблизилась к Федору, положила голову на его широкую грудь. — Сейчас у нас с тобой маленькая черная полосочка. Раньше ты был кормильцем, теперь я… Так что в этом страшного? Мы же одна дружная семья.
«Нет, что-то я перемудрила. Ну подумаешь, чего-то там у него со свидетелем не заладилось. И что? Что из этого? Окстись, Клава! Просто завидуешь Чубаристову!»
— Я же мужик, Клавка… — По щеке Федора катилась крупная слеза.
— Ты не привык бездельничать… И это хорошо, это правильно. Но… Ты всегда как бы плыл по течению. Не обижайся. А решения приходилось принимать мне… — Клавдия почувствовала, как все тело ее мужа начало сотрясаться мелкой дрожью. — Тебе очень трудно, я понимаю… Но попробуй сделать первый шаг, и ты поймешь, что положение не так трагично. Вспомни, ты же как-то заработал деньги на флакончик французских духов к моему дню рождения?
— Я калымил… — сдавленным голосом произнес Федор. — Целую неделю калымил…
— Вот видишь… Значит, можешь, если сильно захочешь.
— Легко сказать, — по-детски всхлипывал Дежкин. — Но я попробую, Клавка… Клянусь, попробую… Завтра же устроюсь на работу. На любую… Куда возьмут, туда и пойду. Хоть к Максу, тараканов морить.
«А вот у Чубаристова всегда есть деньги, — снова подумала Клавдия. — Интересно откуда?»
— Давай отправим детей в кино, — жарко шепнул на ухо муж.
— Зачем?
— Пусть они хотя бы на часик оставят нас одних, — Федор нежно провел шершавой ладонью по ее щеке.
— К нам скоро гости… — Дежкина не успела договорить, как Федор жадно впился в ее губы своими.
17.30–20.42
«Это я на Чубаристове потому и зациклилась, — думала Клавдия, — что Лина должна прийти. Это я просто так свою перед ним вину замазываю. Свое предательство…»
Накрыть стол успели за пять минут до срока. Хотя Илья Николаевич заявился раньше на целых полчаса. Он с аппетитом глотал слюну и смотрел на заливную рыбу такими жалкими глазами, что Клавдии пришлось увести его на кухню, чтоб был все время под присмотром.
Илья надушился так, что и на кухне представлял угрозу — казалось, все блюда пропитались запахом «Босса».
Лина получила хорошее воспитание, а потому пришла в гости вовремя и не с пустыми руками, вручив Клавдии огромную коробку с тортом «Птичье молоко».
Выглядела девушка просто превосходно. Она надела темное строгое платье, скрывающее от постороннего взгляда пикантные выпуклости владелицы, но в этом сокрытии и была вся прелесть, загадка, которая делает красивую женщину еще более красивой. Вот только глаза у нее были как-то лихорадочно веселы, слишком бесшабашны и даже отчаянны.
Причину застолья и Лина, и Илья, конечно, знали. Легкости это знание не добавляло, а веселья — тем более.
— Как у вас чистенько и уютно, — Лина сделала небольшую экскурсию по квартире. — А где же дети?
— По компаниям своим побежали, — ответила Клавдия. — Сегодня не учатся — пусть развлекаются.
Тут гостья заглянула в ванную и чуть не потеряла дара речи, увидев зеркальные стены.
— Федор мой придумал, — не без гордости произнесла Дежкина.
— Надо же… — Лина потрясенно качала головой. — Это же сумасшедшие деньжищи!..
— Ни копейки не потратили. Все своими руками.
— Покажите мне эти золотые руки! — воскликнула Лина.
— Да вот они… — смутился Федор. — А что тут такого? Слесарь-инструментальщик высокого класса, как-никак.
Илья, в свою очередь, тоже испытал настоящее потрясение. Он был потрясен Линой. Все обещания Клавдии Васильевны познакомить его с замечательной, умной, красивой девушкой, он, разумеется, делил на два. Ну кто захочет знакомиться с закоренелым и далеко уже не молодым холостяком? Не иначе — мымра какая-то.
Но оказалось, что надо было не делить, а умножать и не на два, в на двести. Илья Николаевич даже не нашел в себе силы поздороваться с Линой толком — открыл рот, но ничего внятного так и не произнес.
Только перед тем, как все сели за стол, он отозвал Клавдию в сторонку и возбужденным шепотом спросил:
— А она кто такая?
— Вместе работаем, я ж говорила, — уклончиво ответила Клавдия. Она уловила во взгляде Ильи крайнюю заинтересованность. У бедняги даже руки тряслись, как у алкоголика с большим стажем. Значит, первая часть плана сработала удачно. Поэтому пусть пока не знает, что Лина медэксперт. — Нравится?
— А то! — развел руками сосед. — Замужем?
— Нет.
— А ухажер имеется?
— Теперь, возможно, появится, — улыбнулась Клавдия, но строго предупредила: — Ведите себя прилично, никаких там штучек-дрючек.
— Обижаете, гражданин начальник, — захихикал сосед.
Илья Николаевич по природе был крайне застенчивым и стеснительным человеком, совершенно лишенным романтического начала. Он не умел легко сходиться с женщинами. Наверно, из-за того, что в его жизни было больше поражений на любовном фронте, нежели побед. Можно даже предположить, что побед у него не было вовсе.
— За знакомство!.. — поднял он первый тост и залпом опрокинул в себя вместительную рюмку домашней смородиновой настойки. — Линочка, а вы кем работаете, если не секрет?
Клавдия не успела отвести опасный вопрос. Лина ответила сразу:
— Медицинским экспертом.
— Это как? — Илья вне очереди выпил вторую рюмку.
— Ну как… — рассеянно ответила Лина.
— Долго объяснять, — вступила-таки Дежкина. — Вы кушайте, гости дорогие. И прошу вас, ни слова о работе!..
— За медицинских экспертов!.. — Тосты Ильи не отличались многословием и большой смысловой нагрузкой. — Хотите, анекдот расскажу?
— Только приличный! — погрозила ему пальчиком Клавдия.
— А я других и не знаю, — сладко улыбнулся сосед. Даже удивительно, как быстро на него подействовал алкоголь. — Значит, так. Приводит молодая мамаша трехлетнего сынишку к врачу…
— Уже смешно, — хохотнул Федор, отправляя в рот пирожок.
— Посмотрите, говорит, моего мальчика. У него что-то случилось с… — Тут Илья умолк на полуслове и с испугом посмотрел на Клавдию.
— Ну чего? — нетерпеливо спросил Федор. — Чего там с мальчиком случилось?
— Дальше все-таки неприлично… Простите… — пробормотал Илья, вперившись осоловелым взглядом в соусницу.
«Нет, если Лина не совсем слепая, она этого пентюха разглядит, — почти с отчаянием подумала Клавдия. — С ним ей спокойно будет. А вот с Чубаристовым…»
— Чего бы еще такого вспомнить?.. — забормотал Илья. — А-а-а, вот! Помните, я вам рассказывал про одного чудилу, который получает на свой пейджер немыслимые послания? Ну! Тридцать пять — шестнадцать!
— Это про поезда и самолеты? — улыбнулась Дежкина.
— Вчера вообще цирк! Звонит человек и на этот номер просит передать следующее… — Он прочистил горло и, приняв свойственную поэтам романтическую позу, произнес нараспев: — «Тебе, мой друг, я шлю щепотку страсти…» Ха, каково, а? Щепотку страсти он шлет! Щепотку! Ну слыхали когда-нибудь такое? — Илья визгливо рассмеялся, отчего плечи его затряслись. — Хорошенькое измереньице, не правда ли? Но и это не все. Просит слово «страсти» передать вразбивку.
— Как это? — спросил Федор.
— Ну как, знаете, важные слова в книге печатают. Между буквами большое расстояние. Операторша отвечает — нельзя. Ну, скандал, шум, гам! Потом этот придумал-таки. Между буквами — ноли поставьте, говорит. С-ноль-Т-ноль-Р-ноль-А-ноль-С-ноль-Т-ноль…
— Ноль страсти, — сказала Лина.
— Нет, щепотка страсти с нулями!
Праздника не получалось.
И в этом, безусловно, была вина Лины. С каждой минутой ее настроение портилось все сильнее и сильнее. От девушки буквально исходило ощущение всепоглощающей хандры. На лице Волконской было такое кислое выражение, что веселиться в ее присутствии было неловко, как у гроба покойника…
— Виктор Сергеевич уже вернулся? — спросила вдруг Лина.
— Кто такой Виктор Сергеевич? — наигранно обиделся Илья.
— Да следователь один, — отмахнулась Клавдия. — Вернулся. Мне вот ручку привез, — добавила она и сразу пожалела.
Лина дернула головой, словно вытряхивая из нее страшные мысли.
— Откуда вернулся? — не к месту спросил опять Илья.
— А давайте устроим танцы! — нашлась Клавдия. Она бойко вскочила, поставила на проигрыватель пластинку своего любимого Джо Дассена, после чего вытянула на середину комнаты отчаянно сопротивляющегося мужа и шепнула ему на ухо:
— Танцуй, Федя. Надо.
Вполне естественно, что вторую пару составили гости. Илья неумело обхватил Лину за талию и начал, притоптывая непослушными ногами, раскачиваться из стороны в сторону, но у него никак не получалось попасть в такт музыке. Спустя некоторое время он набрался храбрости и чуть прижался к партнерше. Волконская не отстранилась.
