Фридрих Незнанский - Сибирский спрут
А на свой – обращал. И еще как обращал. Кириллу однажды довелось с этим столкнуться.
Он не верил до последнего, до того самого дня, когда рассеялись последние сомнения. Кирилл до сих пор не мог забыть этот случай, и стыд за брата многие годы не давал ему покоя. Ну как же поверить, что твой родной братец просто-напросто «петух»? Да если бы кто-то из его дружков, да что там дружков, даже старший брат Михаил, который уже почти был вхож в самые высокие круги Сибирска, хоть чуть-чуть заподозрил, произошла бы катастрофа. Тогда прощай спокойная жизнь Кирилла. Засмеют, задразнят, никто руки не подаст, девчонки отворачиваться станут. Ну а Миша с его крутым нравом просто-напросто набьет морды обоим – одному за сексуальные наклонности, а другому за недоносительство…
Это было уже после окончания школы, когда Кирилл поступил в местный университет, а Василий уже его закончил и два года вместе с Михаилом занимался бизнесом. Все оказалось до банальности просто – сорвавшись с лекции и придя домой, Кирилл отпер дверь своим ключом и сразу направился в их общую с братом комнату, откуда доносилась тихая музыка. Открыл дверь и обмер – на диване сидел голый субтильный парнишка, а его брат Василий стоял перед ним на коленях, уткнув лицо парню между ног! Надо сказать, Кирилл в этот момент дожевывал пирожок с повидлом, купленный по дороге домой, так его стошнило прямо на ковер.
– Вы что?! – просипел он, кое-как вытирая рот и с ужасом наблюдая, как Василий, совершенно спокойно встав и неторопливо натянув трусы, подходит к столу, наливает стакан пепси и начинает пить.
«Надо будет запомнить этот стакан, чтобы случайно не взять…» – автоматически пронеслась в голове Кирилла мысль.
Парнишка, быстро одевшись и пошептавшись с Василием в прихожей, ушел. Кирилл же сел на диван, стараясь быть подальше от места, где только что его брат… Ох, лучше об этом даже не вспоминать…
– Ну что, брат, – вошел в комнату Василий, – ты все видел, но я думаю, ты никому не скажешь. Это в твоих же интересах.
Кирилл только кивнул. И на следующий день переехал жить к приятелю, объяснив родителям, что так ближе добираться до секции дзюдо.
Впрочем, скоро и сам Василий переехал из родительского дома. Он занялся серьезным бизнесом, среди его знакомых и даже близких друзей появились крупные криминальные авторитеты города. А через пару лет его самого начали считать авторитетом. И теперь никому бы в голову не пришло называть его пристрастия (о которых, разумеется, слухи распространились) постыдным недостатком. К этому стали относиться как к причуде богатого и влиятельного человека. В конце концов и Кирилл тоже с этим почти смирился, хотя по-прежнему старался использовать отдельную от старшего брата посуду. Но в последнее время Василий вообще перестал скрывать свою страсть к мужчинам. И волоокие мальчики с белой кожей и изящными пальцами стали попадаться в их доме куда чаще, чем раньше. Это Кириллу не нравилось, но что он мог сделать? Переезжать от брата ему не хотелось, поскольку Василий не раз вытаскивал его из самых неприятных историй. Приходилось терпеть.
И вот теперь, увидев очередного гомика в ванной, Кирилл расстроился. В основном из-за того, что теперь ему будет противно принимать душ, пожалуй, до тех пор, пока ванну не вымоют с хлоркой. Но женщина-уборщица приходила два раза в неделю, и последний раз это было вчера. Конечно, можно дать задание кому-то из ребят-телохранителей, но Кирилл не хотел, чтобы они догадались об истинной причине его брезгливости. Ну можно еще самому взять чистящий порошок и вычистить ванну после этого педрильного мальчика. Нет, ну это вообще умора – один из самых значимых персон города, а то и области моет ванну за голубым, которого небось каждый вечер можно снять за пятьдесят долларов у памятника рабочим Севмаша, погибшим на войне, возле которого собиралась голубая тусовка.
Пока Кирилл размышлял, гомик и не думал выбираться из ванны. Он глядел на Кирилла дерзко и развратно, как бы приглашая его погрузиться рядом с ним в теплую воду. Еще и улыбался.
– А ну вылезай, пидор! – воскликнул Кирилл.
– Ну-у… – сложил губы сердечком Рудольф, – Васенька разрешил мне понежиться в ванне.
Кирилл вдруг разозлился не на шутку. Он подскочил к ванне, ни слова не говоря, схватил гомика за волосы и выволок из воды.
– А-а-а, – закричал тот, упираясь, – не надо за волосы!
– Я т-тебе покажу, пидор гнойный, – твердил Кирилл, буквально волоча парнишку по коридору, отчего на дорогом наборном паркете оставался темный мокрый след, – я тебя научу!
Чему именно собирался научить приятеля своего брата Кирилл, он не знал и сам. Однако неистребимое желание избавить дом от его присутствия затмило для него все на свете.
– Одежда! – пищал Рудольф. – Там в ванной осталась! Мне надо одеться!
– Ничего, обойдешься и так, – злобно цедил сквозь зубы Кирилл. – Ты же любишь свою жопу всем показывать? Любишь?
Он сильно тряхнул его за волосы, отчего Рудольф взвыл, как кошка, когда ей наступают на хвост.
– Любишь? Отвечай!
– Да, да… Люблю…
– Вот и хорошо, – довольно заключил Кирилл, – теперь всему городу покажешь.
– А-а, – завыл Рудольф, до которого наконец дошло, что именно собирается сделать с ним Кирилл.
А тот тащил несчастного гомика по коридору, потом по лестнице, потом снова по коридору – теперь уже первого этажа. На крики сбежались телохранители и озадаченно наблюдали, как хозяин тащит упирающееся обнаженное и отчаянно вопящее тело. Впрочем, они не слишком удивлялись – в этом доме и не такое случалось…
– А ну заткнись! – проорал Кирилл, когда от одного из воплей Рудольфа у него заложило в ушах. – Заткнись, кому говорят!
Гомик, однако, только смотрел на него наполненными ужасом глазами и не прекращал вопить. Тогда Кирилл с размаху ткнул его ногой в бок. На ногах были только мягкие тапочки, так что удар получился не таким сильным, как хотелось бы Кириллу, он предпочел бы, чтобы на его ногах в этот момент оказались кирзовые сапоги. Однако Рудольф, судя по всему, придерживался другого мнения. Почувствовав удар, он издал утробный звук, затем резко замолчал и теперь только тихонько всхлипывал и скулил, поглядывая испуганными глазами на своего мучителя.
– Отпустите! – умолял он. – Ваш брат меня хорошо знает.
Но Кирилл был неумолим. Он подтащил Рудольфа к выходу и распахнул дверь. С улицы в холл моментально ворвался морозный воздух. Рудольф уперся ногами в косяк, но Кирилл просто наподдал ему под зад, отчего гомик пролетел полтора метра и оказался на очищенном от снега, но от этого не ставшем менее холодным каменном крыльце.
– Помогите! – снова закричал Рудольф. – Я умру! Я заболею!
Он быстро поднялся. Кутаясь в собственные худые руки и переминаясь босыми ногами на камне, Рудольф продолжал скулить.
Внезапно от злости не осталось и следа. Быстро посиневшее тело голубого являло собой жалкое зрелище. Кирилл плюнул (плевок почти моментально превратился в лед), повернулся и пошел обратно.
– Дайте ему одежду и пусть катится, – бросил он в ответ на вопросительные взгляды охранников.
После такого потрясения оставалось только одно – выпить и снова лечь спать. Что Кирилл незамедлительно и сделал.
Но поспать ему не довелось. Через полчаса в спальню ворвался Василий.
– Эй, просыпайся, гроза педерастов! – весело крикнул он. Глаза Василия блестели.
– Ну что там еще, – недовольно высунул голову из-под одеяла Кирилл, – поспать не дадут.
– Ну ты, брательник, даешь! – укоризненно поднял указательный палец Василий. – Ты же человека чуть до воспаления легких не довел. Теперь его ребята водкой отпаивают.
– А неча в чужой ванне нежиться, когда хозяева хотят помыться! – капризно возразил Кирилл.
– Ну ладно, хрен с ним, – посерьезнел Василий, – у меня тут новости. Давай поднимайся, вместе поедем.
– Куда это? – недовольно поинтересовался Кирилл. – Я еще даже не завтракал.
– Давай, в темпе. Дело есть, собирайся.
После того как Кирилл наскоро позавтракал, Василий усадил его в свой «ягуар», который любил водить сам, не прибегая к услугам шофера, и повел машину за город.
Кириллу было очень интересно, куда это его тащит брат, но он старался не показать виду. Честно говоря, он еще не понял, как Василий на самом деле отнесся к его выходке с Рудольфом. Тот же, кажется, и не думал об этом.
– Ну что, брат, готовься к серьезному делу, – сказал Василий, когда они выехали из города.
– Какому такому делу? – недовольно отозвался Кирилл.
– Сейчас приедем, узнаешь.
– А куда мы едем?
Василий многозначительно кивнул, дескать, всему свое время.
Машина неслась по шоссе среди заснеженных полей, ослепительную белизну которых изредка нарушали сосновые перелески и редкие деревенские дома, окруженные заборами с пушистым снежным бордюром поверху. Потом и дома закончились.
