Евгения Грановская - Мраморный король
Князь заскрипел зубами, но сдержался.
– Хорошо, – просипел он. – Мы будем играть. Но сначала я дам кое-какие указания моему денщику. Вы согласны немного подождать?
– Я никуда не спешу и буду ждать столько, сколько понадобится, – ответил Ласкер. – К тому же у вас неплохое вино и вкусная баранина. По крайней мере, я проведу время с пользой для своего желудка.
– И для своего кармана тоже, – пробормотал за спиной у шахматиста денщик Гришка.
Ласкер с быстротою молнии повернулся к нему и сверкнул глазами.
– Вы ведь офицер? – поинтересовался он.
– Так точно-с! – щелкнул каблуками денщик.
– Если пожелаете, я сыграю с вами в шахматы сразу после того, как поставлю мат князю. Но воевать будем на тех же условиях – жизнь за жизнь. В противном случае вы немедленно попросите у меня прощения!
Гришка посмотрел на князя. Тот дернул щекой и кивнул.
– Приношу вам мои извинения, господин Ласкер, – с поклоном объявил немцу денщик.
– Принято, – кивнул Ласкер.
Шахматист подошел к неубранному столу, сел на стул, подкрутил усы, взял бутылку вина и наполнил свой бокал, давая тем самым понять, что разговор окончен и пора приступить к действиям.
Князь Дадиани тотчас вышел из гостиной, прихватив с собой присмиревшего денщика.
5
– Итак, вы готовы начать игру? – холодно спросил князь.
– Играть я готов всегда, – ответил Ласкер. Усмехнулся и высокомерно добавил: – Чтобы хоть немного уравнять шансы, я буду играть черными и дам вам фору в две ладьи.
Он думал, что князь будет возражать, но тот согласился неожиданно легко:
– Извольте, это ваше право.
Ласкер убрал ладьи с доски и положил их на сукно ломберного столика.
– Ну-с! – Князь Дадиани усмехнулся и потер руки. – Начнем, пожалуй!
И игра началась. От холеричной ярости Ласкера не осталось и следа. Немецкий мастер делал ходы хладнокровно и расчетливо. Князь играл отлично, но уже через шесть ходов Ласкер добился комбинационного преимущества.
– Я выпил слишком много вина, – сообщил вдруг Дадиани. – Мне нужно отлучиться в уборную.
– Может, сначала сделаете ход? – спросил его Ласкер.
– Нет, после.
Князь встал из-за стола.
– А вы не боитесь, что я переставлю фигуры? – насмешливо осведомился Ласкер.
– Нет, я вам доверяю. Но на всякий случай оставляю здесь своего денщика.
Ласкер усмехнулся.
– Было бы странно, если бы вы взяли его с собой в уборную. Впрочем, я не знаю ваших традиций.
Князь ничего на это не ответил. Он быстро вышел из гостиной. Вернулся спустя минуту, сел за стол и тут же сделал ход.
– Гм… – Ласкер почесал ногтем переносицу. – Весьма недурно. Вам в голову приходят замечательные идеи, когда вы посещаете уборную.
Немец сделал ответный ход, и игра продолжилась. Через три хода князь выравнял шансы на победу, однако еще через четыре хода Ласкер опять добился перевеса, и Дадиани вновь вскочил со стула.
– Боюсь, мне придется снова отлучиться! – сообщил он.
На этот раз князь так неистово вращал глазами, что немец решил обойтись без колкостей. Несмотря на взрывной характер, Ласкер был весьма рассудительным молодым человеком.
Как и в прошлый раз, Дадиани отсутствовал не более двух минут. Вернулся он заметно повеселевшим и, едва усевшись, протянул руку к шахматной доске. И вновь ход князя был так хорош, что Ласкер даже досадливо крякнул. Мегрельский князь одним ходом перечеркнул всю атаку молодого немца и поставил под удар его ферзя.
– Неплохо, – оценил Ласкер, сдвинул брови и, уставившись на доску, задумался на целых три минуты, чего с ним не случалось на протяжении всей игры.
Вскоре игра возобновилась. В последующие двадцать минут князь еще два раза отлучался в уборную. Неизвестно, как шли его дела в уборной, но на шахматном поле они становились все хуже и хуже. Наконец Ласкер двинул ферзя и сухо объявил:
– Мат! Вы проиграли, князь. Когда вы выпьете яд – ваше дело. Я не хочу при этом присутствовать.
Ласкер спокойно поднялся из-за стола.
– Обождите! – крикнул Дадиани, таращась на доску и не веря своим глазам. – Этого не может быть! Я не мог получить мат!
– И тем не менее вы его получили, – спокойно сообщил немец.
Ласкер повернулся и вышел из комнаты. Некоторое время князь Дадиани сидел над доской, потом вскочил так резко, что стул отлетел в сторону. Денщик тут же вытянулся по стойке «смирно», но князь грубо оттолкнул его и понесся вон. Пробежав через прихожую, он ворвался в маленькую комнатку, в которой, низко склонившись над шахматной доской, сидел невзрачного вида человечек с взъерошенными волосами.
– Алапин, сволочь! Он поставил мне мат! – заорал на взъерошенного князь.
Человечек поднял взгляд и необычно сильным и твердым для такого тщедушного тела голосом произнес:
– Этого не может быть. Я загнал его в тупик, из которого невозможно было выбраться.
– Ах, не может быть! – Князь Дадиани склонился над доской и стал суматошно двигать фигуры. – Вот как это было! Вот так! А потом – вот этак! Мат!
Тщедушный человечек, которого звали Ефим Алапин, изумленно глядел на доску.
– Этого не может быть, – бормотал он. – Просто не может быть… Из таких ситуаций не выигрывают. – Внезапно глаза человечка блеснули. – О, я знаю, в чем дело! – тихо воскликнул он. – Я давно это подозревал.
– Что? Что ты подозревал! – гневно крикнул князь.
Алапин поднял на него задумчивый взгляд и произнес дрогнувшим голосом:
– Я играю лучше его, я знаю это точно. А тут он дал мне фору в две ладьи, а я проиграл. Он…
– Ну, что он!
– Он дьявол, – тихо договорил Алапин и перекрестился.
– Тьфу ты! – плюнул князь, страдальчески поморщившись. – Болван!
Он повернулся, чтобы идти, но тут за окном послышался собачий лай.
– Ага! – победно воскликнул князь Дадиани. – Эта свора опять рыщет у наших ворот! Ну, сейчас они ему покажут!
Он бросился к окну и прижал нос к холодному стеклу. У ворот, под раскачивающимся на ветру фонарем, стоял человек в пальто, а вокруг него скакали, заходясь яростным лаем, пять бродячих собак. Внезапно человек протянул руку к самому крупному из псов, и тот замер, словно натолкнулся на невидимое препятствие. Постояв так несколько секунд, огромный злобный пес покорно склонил голову, подошел к человеку и подобострастно лизнул ему руку. Тут же как по команде успокоились и остальные собаки. Все они окружили человека, виляя хвостами. А один из псов даже сел на задние лапы и стал ковырять передней лапой воздух, как цирковая собачка. Человек в пальто засмеялся, что-то сказал псу и погрозил ему пальцем. Затем повернулся и спокойно зашагал к проспекту.
Из ворот вышел дворник с палкой, псы тут же с бешеным лаем бросились на него. Он прежнего их благодушия не осталось и следа.
Князь Дадиани отошел от окна.
– Эти псы порвали мне шубу и сожрали мою шапку, – тихо пробормотал он. – Сегодня утром они покусали разносчика. А его они даже не тронули. – Князь перевел взгляд на Алапина. – В чем же тут дело?
– Дьявол, – тихо сказал Алапин. – Настоящий дьявол.
На этот раз князь не стал возражать, только нервно дернул щекой и, сгорбившись, вышел из комнатки.
– Как будто и впрямь… дьявол, – тихо пробормотал он.
6
Вильгельм Стейниц сидел на жесткой кровати, обхватив взлохмаченную голову руками, и смотрел в окно, плотно забранное железной решеткой. Одет старый Вильгельм был в поношенный халат и мягкие войлочные туфли. Темно-русая борода его топорщилась во все стороны, в глазах застыла тоска.
– Солдат! – услышал Стейниц у себя над ухом. – Эй, солдат, очнись!
Шахматист медленно повернул голову и увидел маленького и чрезвычайно носатого мужчину в таком же точно халате, какой был у него. Мужчина стоял перед кроватью, выпятив круглый животик и отставив ногу. Пальцы правой руки он заложил за лацкан халата.
– Солдат, не время отдыхать! – грозно заявил Стейницу мужчина. – Иди и воюй! Ты нужен Франции!
– Я не хочу воевать за Францию, – сказал ему Стейниц. – Я британец.
– Это не имеет значения! Через месяц Британия войдет в состав Французской империи в качестве северной провинции! Я уже подписал вердикт! Только об этом ни-ни. Шпионы не дремлют, господин Талейран! И зарубите себе на носу: война должна быть продолжением политики, а не наоборот! Имеете возразить?
Стейниц отвернулся.
– Где шатается это ничтожество генерал Груши! – проворчал мужчина, озирая палату сердитым взглядом. – Давно пора подтянуть войска и ударить противнику в тыл! – Взгляд его снова упал на Стейница. – Или вам представляется, что мои замыслы относительно диагонального расположения брустверов не верны?
– Я ничего в этом не понимаю, – буркнул Стейниц.
Носатый мужчина усмехнулся.
– Неудивительно. Обыкновенному человеку трудно понять стратегические замыслы великого полководца. Именно поэтому я запретил Тюлару писать мою биографию. Однако где же он? И почему не принес бумагу, я ведь его просил! Мне нужно срочно написать донесение генералу Багратиону. Он теперь воюет за меня, а я еще не сшил ему мундир. Как можно воевать без мундира – я этого не понимаю.
