Наталия Левитина - Неумышленное ограбление
Вскоре Василий Эдуардович освободился. Сегодня он был экстравагантен, словно квадратный пельмень, но его покинуло добродушие. Директор пристально уставился на меня маленькими подозрительными глазками, постукивая ногтем по глянцевой обложке импортного журнала.
— Предлагаю раскрыть карты, — резво приступил он к делу, даже не сказав «здрасьте» и «вы прекрасно выглядите». — У меня есть собственные источники информации, и я узнал, что вчера вы приходили к нам совсем не для установления контактов по части рекламы.
Я безоговорочно капитулировала, с ужасом при этом сознавая, что если бы в годы войны все советские солдаты обладали моим уступчивым характером, то победы над фашистами мы не увидели бы никогда.
— Вам надо было сразу поставить меня в известность, что вас интересует Даша Лозинская. Я могу предоставить вам всю необходимую информацию. К чему разыгрывать из себя клоуна?
Пришлось сдержать в себе настойчивое желание отбрить высокомерного мордоворота. Кривая взаимных симпатий, возникших после вчерашней беседы, плавно пересекла нулевую отметку и теперь уверенно скользила вниз по минусовой шкале.
— Даша пришла к нам почти сразу после окончания школы. Английским она владела в достаточной степени, документы переводила грамотно, с иностранцами работала хорошо, а характером обладала просто выдающимся всегда веселая, всегда открытая. Чудесная девочка. Мы собирались осенью отправить ее в Швецию — в качестве премии за отличную работу. Я скажу вам по секрету, есть у меня одно подозрение. Должно быть, это Дашиного отца, Дмитрия Васильевича, кто-то решил крепко прижать. Шантаж, понимаете ли. А мы Дашей были очень довольны. Шустрая, необидчивая. За свои полдня успевала то, что другие неделю делают. Талантливая девочка.
— Почему вы сказали «полдня»?
— Ну, Даша попросилась на полставки — деньги ей в принципе не были нужны, ее интересовала сама работа, поэтому она бывала здесь только половину дня — с утра до обеда. Но сейчас я сам считаю, что все равно должен был платить ей больше. Ведь успевала она везде. Что имеем — не храним, потерявши — плачем.
— А я думала, что ее зарплата была приличной, — сказала я, вспомнив о Дашином нежелании брать деньги у родителей.
— Да нет. Мало. Мало мы ей платили. Но ведь сами знаете — бизнес наш капиталоемкий. Государственные чиновники трясут как липку. Налоги душат. Вертимся. Сейчас нашли на место Даши другого переводчика — он артачится: зарплату прибавьте, отпуск увеличьте. А сам с компьютером обращается, словно папуас с банкой «Анкл Бенса».
Я встрепенулась:
— Даша работала на компьютере? Можно я его посмотрю?
Шеф туристического бюро насторожился:
— Это еще зачем?
— Ну, может быть, какая-то личная информация…
— Ну, знаете… — Василий Эдуардович глубоко задумался. — Это лишнее. Ни к чему. Никакой там личной информации быть не может. На работе Даша работала. Нет, не стоит. Но ее кабинет мы вам покажем.
Василий Эдуардович провел меня в комнату где я ожидала аудиенции и где юная поклонница таймшера все никак не могла убедить респектабельную даму снять домик в испанской Эстепоне на рождественские каникулы.
— Вот здесь Даша сидела, это ее стол, это ее компьютер, это ее машинка… — показывал директор.
— А вы не могли бы дать мне вот эту фотографию? — Я вытянула за краешек из-под клавиатуры компьютера снимок улыбающейся Даши. Тяжелые каштановые волосы развевались на ветру, она вся искрилась от счастья.
— Ну возьмите, так и быть, — согласился наконец-то Василий Эдуардович, видно понимая, что отказывать женщине три раза подряд неприлично…
* * *Когда я выходила из офиса, респектабельная дама стояла у входа и, механически раскручивая на указательном пальце ключ от «опеля-омеги», припаркованного рядом с клумбой белых роз, задумчиво бубнила:
— И зачем мне это нужно? За такие деньги я скуплю половину Южного побережья Франции. Платить за недвижимость, чтобы жить там по расписанию? Ни часом раньше, ни часом позже? А если визу задержат? Нет, не уговорили.
И дама решительно направилась к великолепному «опелю», который благодаря обтекаемым очертаниям, даже замерев на месте, нес в себе иллюзию движения.
А я поковыляла к скромной, трудолюбивой, выносливой «шестерочке», заботливо подремонтированной веселыми ребятами со станции техобслуживания «Фантома».
Внезапно раздался предсмертный визг тормозов, и белая «девятка», юзом проехав пять метров по асфальту, впечаталась шинами в мозаичную плитку дворика в трех микронах от аккуратного бордюра клумбы. Из автомобиля выскочил парень, в траекторию движения которого я неосмотрительно попала, и на своем пути к стеклянным дверям офиса едва не усадил меня в клумбу с розами. Конечно, я вполне уместно смотрелась бы в этом розарии ослепительно красивый цветок среди скромных бутонов, — но мысль о длинных шипах этих чудесных растений заставила меня завопить страшным голосом.
Темноволосый молодой спринтер резко притормозил и помог мне поднять сумку и улетевшую Дашину фотографию.
— Юноша, вы так спешите отправиться в кругосветный круиз, что сбиваете с ног смиренных посетителей этого заведения.
Парень уже не торопился уходить, он держал в руке Дашин снимок и внимательно изучал его. Сейчас он переведет взгляд на мое потрепанное, почти тридцатилетнее личико и у него вырвется вздох разочарования.
Спринтер вернул мне фотографию, потом схватил за руку и начал трясти.
— Андрей. Холост. Имею квартиру с обстановкой. В центре. Мы должны с вами познакомиться, я вас чуть было не убил.
— Неисполненное намерение отправить на тот свет — еще не повод для знакомства, — остановила я его. Но мои войска были слегка расстроены таким сокрушительным натиском.
— Если вы согласитесь со мной поужинать, то я сообщу вам три вещи, которые значительно облегчат ваше существование в течение следующих восьми суток.
Боже мой, как доверчивы женщины. Я заинтересовалась.
— Во-первых, под задним левым колесом у вас основательный гвоздь. Уж и не знаю, каким образом он попал на этот продезинфицированный двор. Во-вторых, вы потеряли набойку на каблуке и через полчаса ходьбы по московскому асфальту вполне можете отправлять эти красивые туфли в мусорный ящик. Ну а в-третьих, выходите за меня замуж.
Болтун. Повернувшись к нему спиной, я стала возиться с дверцей «Жигулей». Ничто так не интригует мужчину, как полное отсутствие внимания к нему. Андрей забеспокоился:
— Разве я не убедил вас поужинать со мной? В итальянском ресторане. Паста, меландзане рипьене, мортаделла и прекрасное вино. Неужели вы сейчас сядете в машину и вот так просто меня оставите?
Подавив горячую привязанность к итальянским фаршированным баклажанам, я поддала газу и, не сказав ни слова самоуверенному нахалу, отчалила в неизвестном ему направлении, оставив наглеца изучать след протектора на асфальте — в половине миллиметра от злополучного гвоздя.
* * *В школе английского языка при американском центре малого бизнеса меня встретили радушно. Я заехала сюда, хотя и не верила, что знакомство с Дашиными друзьями по парте может как-то помочь в раскрытии тайны ее исчезновения. Да, в этом деле я была беспомощна, как мышонок в ванне горячей воды: за какую ниточку тянуть, за что хвататься?
Школа, располагавшаяся в новом современном здании кубических очертаний, работала до восьми вечера. Приятная женщина в растянутом хлопчатобумажном свитере, с хвостиком на макушке и трубной английской буквой «р» пятнадцать минут пыталась по списку найти группу, в которой занималась Даша. Ей это никак не удавалось. Вскоре она сдалась:
— Понимаете, я могла бы предположить, что вам назвали не ту школу, но наш центр — единственный в своем роде в Москве. Занятия посещают всего лишь двести пятьдесят учеников — для нашего уровня жизни это довольно дорогое удовольствие. В основном приходят дети из привилегированных семей. У нас американские преподаватели, оригинальная методика… Но я уже три раза просмотрела списки — фамилии Лозинская нет не только в этом наборе, но и за предыдущий год. А у вас нет, случайно, с собой фотографии девочки? Я всех учеников знаю в лицо. Может быть, она записана под другим именем? Сейчас некоторые бизнесмены такое практикуют опасаясь слежки за их детьми…
Я порылась в сумке и достала Дашину фотографию. Женщина улыбнулась:
— О! Какие розовые щечки! What a nice face!.[10]
Услышав иностранную фразу, я с удовольствием подхватила английский:
— But you haven't seen her, have you?.[11]
— Такие лица не забываются. К сожалению нет. У вас отличное произношение.
«Дашка-Дашка-неваляшка, симпатичная букашка…» Очень загадочная букашка. В Тверь не приезжала, в косметологию сто лет не ходила в школе, как была в этом уверена ее мама, не училась… Остался еще репетитор английского. Там она наверняка тоже не появлялась. К несчастью, я не знаю точный номер дома, но можно попытаться…
