Сара Лаветт - Темная алхимия
Где-то хлопнула дверь, пронзительно засмеялась женщина, взвизгнула, мужской голос сказал что-то по-испански, взревел двигатель машины.
Лэнг посмотрел на часы — золотые стрелки показывали, что на американском юго-западе сейчас полдень. Еще несколько часов. И все.
Он глубоко вздохнул. Глаза вернулись к Индонезии на потолке.
Он так долго готовился к этой минуте.
Доктор Харрис Крэй положил трубку и невидящим взглядом уперся в монитор:
… доступны важные образцы токсина. Их можно использовать для нейропсихологических исследований, генетической идентификации, молекулярных генетических исследований; моноклональных и аксенических культур, ввода и биосинтеза токсинов…
Уже стемнело. Он все еще не привык к смене часового пояса.
Глаза болели от усталости.
Ему было страшно.
Он прервался, зажмурился, попытался унять дрожь в пальцах. Сообщение об аресте Палмер повергло его в шок Как они осмелились поднять на нее руку? Как осмелились посягнуть на ее территорию, все испортить, сейчас, когда цель так близка? Не об этом он мечтал долгие годы.
ФБР опечатало ее офис, лабораторию, они вторглись на ее территорию, прикоснулись к тому, чего не должны были касаться, вмешались в то, в чем ничего не понимают. Сам шеф лаборатории наблюдал за описью. Каждый пузырек, каждое стеклышко, каждый фрагмент ДНК тщательно изучили, подозрение плотным облаком висело в воздухе.
Он резко прервал себя.
Он не имеет права поддаваться эмоциям. Его удивление, его злость на Кристин — ничто по сравнению с новостями, которые он только что узнал.
Ему нужно убираться отсюда, да поживее, но он чувствовал себя парализованным.
Он тряхнул головой. Он не привык оценивать свое внутреннее состояние, эмоциональная сфера для него так же далека, как монгольские степи.
В коридоре послышались голоса. Кто-то уезжает.
Все это неважно, сказал он себе. Главное дело сделано.
Он быстро встал, мысленно составил список вещей, которые нужно собрать — теперь или никогда, — прежде чем он уйдет со сцены.
На мгновение он увидел свое отражение в мониторе.
Кристин Палмер сидела, выпрямившись и расправив плечи, с высоко поднятым подбородком. Она не шевелилась. Агенту ФБР в соседней комнате, который постоянно наблюдал за ней через видеомонитор, начало казаться, что пленка остановилась. Агент на самом деле принялся проверять аппаратуру, но тут увидел, что Палмер моргнула.
Жуть, подумал агент. Такая неподвижность казалась сверхъестественной.
Тут он услышал голоса, дверь позади него открылась, он оглянулся и увидел спецагента Хесса. Хесс вернулся после почти часового перерыва, подошел к монитору и несколько секунд молча смотрел.
— Что она делала?
— Вот так и сидела, — агент кивнул на монитор. — А до этого попросила бумагу и карандаш. Сказала, хочет кое-что записать.
— И где ее записи?
Агент снова кивнул на монитор.
Словно по команде, Палмер опустила руки на колени и принялась рвать маленький клочок бумаги.
Секундой позже Джефф Хесс вошел в кабинет федерального маршала, Палмер радостно поприветствовала его, она выглядела спокойной и чувствовала себя как дома.
Когда он взял клочки бумаги и попытался разобрать, что там написано, она посмотрела на него своими серо-голубыми глазами и произнесла:
— Хорошо, что вы пришли. Хочу поговорить с вами о системе защиты.
Пол Лэнг остановил машину. В зарослях бурьяна валялся мусор и старые покрышки. Солнце пробивалось сквозь грозовые облака, и холодные тени ложились на сухую землю.
Он ехал, высунув голову из окна, чтобы не напороться на железный хлам, опасный для шин. В окне бензоколонки виднелась пыльная табличка: ЗАКРЫТО, но зато рядом оказался телефон-автомат. Пол надеялся, что он работает. Вандалы расколотили все, что можно, отметились на бетонном покрытии позади заправки и брошенных старых машинах.
Он притормозил у разбитой телефонной будки. Провод цел — хороший знак. Когда он снял трубку, донеслись длинные гудки.
Лэнг вытащил из кармана маленькую черную книжку, открыл страницу с загнутым уголком, набрал номер мобильного телефона. Пока их соединяли, он смотрел, как в воздухе, словно ястребы, кружит стая воронов. Он подивился, зачем это они летают по такой сложной траектории.
Гудки внезапно прекратились, на том конце сняли трубку.
— Все в порядке, — сказал Лэнг.
— Зачем вы позвонили? Глупо.
Лэнг засмеялся, во рту ощущалась горечь.
— Вы звонили мне, помните? Вы все и завертели.
— Вы знаете, что я… Действуйте по плану.
— Все остается в силе? — Лэнг смотрел, как вдалеке легковушка и грузовик пересекают холм. Легковушка обогнала грузовик и помигала ему фарами. Грузовик, набирая скорость, тоже мигнул фарами. Дорожная игра.
— Ничего не изменилось.
Легковушка проехала мимо заправки, грузовик немного отстал. Когда он наконец прогромыхал мимо, водитель нажал на гудок.
Лэнг сказал:
— Я просто хотел удостовериться, что все идет по плану.
Дрю Декстер, заместитель начальника службы безопасности, сидел за столом в ЛАНЛ и постукивал по нему карандашом. Он думал о докторе Кристин Палмер. Ему сообщили, что она арестована.
Он посмотрел на часы — с момента ареста прошло около суток.
Ходили смутные слухи об отравлении психолога, доктора Стрэйндж.
Декстер поерзал на стуле, занес карандаш над бумагой.
Рядом с блокнотом лежал секретный документ, где шла речь о давних медицинских экспериментах над солдатами.
Начав писать, он подумал, не позвонить ли Эдмонду Свитхарту и не сообщить ли часть этой информации.
Настораживала внутренняя тревога. В его работе случаются моменты, когда все может повернуться на сто восемьдесят градусов. Возникло чувство, что сейчас один из таких моментов. Он поднял трубку, чтобы позвонить охране лаборатории. Пришло время узнать, чем занят каждый сотрудник, время предельной бдительности.
Пол Лэнг ждал на улице, прячась от света уличных фонарей, и не спускал глаз с перекрестка, где предполагал встретиться со своим связным агентом. Светофор переключился с зеленого на желтый, затем на красный и вновь на зеленый, это завораживало.
Он сидел за рулем, в голове лихорадочно мелькали мысли. Саманта не давала покоя ни во сне, ни наяву, от воспоминаний он становился беспокойным, раздражительным, словно его мучила жажда. Сейчас он жаждал мести. Но не обычной мести, потому что Кристин Палмер — необычная женщина.
Перед глазами возникло лицо Палмер, дыхание Лэнга участилось.
Он закрыл глаза, потом резко открыл, дрожа всем телом. Ночное небо затянуто облаками, луны не видно, прохладный воздух пахнет дымом.
Лэнг смотрел на часы. Если все пойдет по плану, то его связной будет здесь через шесть минут. Он снова закрыл глаза, опустил голову, расслабил шею. В эти дни руки у него постоянно дрожали, болел желудок, болела голова. Может быть, он умирает. Его охватила острая жалость к себе. Саманта была для него всем — его жизнью, его любовью, а теперь она ушла, и он остался со своим единственным наваждением — Кристин Палмер.
Он выпрямился, на перекресток выехала машина и повернула в его сторону. Она ехала медленно, включив дальний свет, пока не оказалась футах в пятидесяти от него, и остановилась у тротуара. Дверь машины распахнулась, из нее вышла темная фигура с портфелем в руках.
Его связной все-таки появился.
25Стены сияли так нестерпимо, что прожигали кожу насквозь. Вокруг нее двигались неясные тени, наверно, это люди, предположила она. Тени светились, их очертания расплывались.
Хотелось избавиться от этого света, но он становился все ярче и ярче, сводил ее с ума.
Внезапно свет потускнел.
Но теперь ее тело сковал лед. При такой температуре не живут. Конец. Она мертва.
Но мышцы все еще сокращались, тело содрогалось от холода. Мозг пылал.
Кто-то произнес ее имя.
Она открыла глаза.
Повсюду темнота, лишь слабый проблеск света.
Не лезь в чужие дела, занимайся своими.
Она увидела лицо, узнала голос — Адам Райкер. Со своей мертвой семьей. Они осуждающе смотрели на нее. Но Райкер говорил только с ней: Так не должно было случиться.
Она закричала, проваливаясь обратно в темноту.
Пришла какая-то женщина. Золотая богиня. Должно быть, старая подруга, подумала она. Кто-то из далекого прошлого, может, из Йеля или Массачусетского технологического.
Она училась в Массачусетсе? Кажется, нет. А в Йеле? Она не могла вспомнить, и это пугало.
— Все хорошо, — сказала женщина.
— Не помню, как вас зовут, — Сильвия улыбнулась, пытаясь скрыть замешательство, и объяснила, что болеет. Плохо себя чувствует…
