Кир Булычев - Дом в Лондоне
— И одолжил? — Это было почти смешно. Как же я этого раньше не заметила?
— Где один шантажист, — разумно заметила Иришка, — там их целая банда. Впрочем, тетя Лида, а чего вы хотите? Кошки мою маман в гробу видали. Не отказываться же от халявы! Это не в характере моих родственников.
— Мудро, — согласилась Лидочка.
— А фазер все время вас подозревал, — сказала Иришка, поднимаясь. — Вы его даже микрофоном не убедили. Так что будьте готовы к вспышкам.
— Я хочу уехать, ты же знаешь!
— А теперь я сама вас не пущу. Лягу на рельсы. Вы же за меня, правда?
— Я за тебя.
— И всегда будете за меня?
— Я постараюсь.
— Даже когда я буду совсем одна и все меня будут ненавидеть?
— Не плачь, я сама сейчас разревусь.
— Если вы за них, никогда бы так не сказали.
Лидочка постаралась заговорить о другом.
— Твой папа в самом деле состоятельный человек?
— А вы не догадались?
— Сначала я думала, что он не очень богат. Что у него есть этот дом, ну и машина.
— Глупости! У него больше семи миллионов фунтов. Только не в деньгах, конечно. Его деньги вложены.
— Значит, ему нелегко высвободить полтора миллиона?
— Это все, что он сможет сделать, — уверенно сказала Иришка. — Даже эти деньги можно получить только с большими убытками. Я, честно говоря, в этом не секу, но фазер был в шоке. В самом деле, снять полтора миллиона означает лишиться трех.
— Они потребовали полтора миллиона фунтов?
— Полмиллиона наличными, а миллион перевести на счет в швейцарском банке.
— Солидная публика.
— Понимаете, как говорит фазер, они знали, сколько у нас денег и сколько из них мы можем заплатить.
— Значит, им кто-то подсказал.
— Кто? Питер?
— Какой Питер? А, ваш солиситор?
— Вот именно. Или в банке? Где они нашли всю информацию?
— Вернее всего они заплатили за информацию, и мы с тобой никогда не узнаем, кому. Они могли пожертвовать пятью процентами, а это приличный гонорар доносчику.
— Но в Москве его быть не могло, — сказала Иришка. — Фазер клянется, что всех деталей его состояния даже бабуля не знает.
— Наверное, он прав. И судя по всему, они долго вас изучали.
— Как муху под лупой. Противно, правда?
— Противно. И что же было дальше?
— Я думала, что на аэродроме в обморок грохнусь А вы бы посмотрели на фазера — мне его поддерживать приходилось. Когда она появилась, то я сразу догадалась. И знаете, почему?
— Ты уже говорила: она похожа на твою маму.
— Хуже, — сказала Иришка. — В тысячу раз хуже.
— Ну что же, говори!
— Она была в мамином платье! Понимаете, в мамином платье, которое маман сама сшила. Это ее любимое платье. Я ей его шить помогала. Я у нее была, ночевала, мы платье шили. В прошлом году. Сечете, тетя Лида?
— Плохо тебе было?
— Не то слово! Я думала, меня вырвет. Такая тошнота! Наверное, от страха. Или от ненависти. Вы думаете, только мы ее встречали? Оказывается, рядом с нами два амбала стояли — ее люди. Она откровенно сначала к ним подошла, а потом они все втроем развернулись к нам! А мы уже пережили шок… Такая тупость наступила, вы не представляете, ну хоть режь меня, делай, что хочешь. Вы хотите, чтобы это была моя маман? Пожалуйста!
— Не плачь. Рассказывай дальше.
— Она с нами поздоровалась. Хорошо еще обниматься не стала. Сразу сказала: «Обойдемся без лишних эмоций. Если кто смотрит, все знают, что мы со Славой разошлись много лет назад. Нас связывает только ребенок. — И в меня пальчиком ткнула. — Но мы друзья, и теперь будем сближаться. И если вы посмеете что-нибудь выкинуть, то учтите, что я здесь не одна. Вы видели, что у меня есть друзья».
— Один такой… красивый, лет тридцати, брюнет, карие глаза, очень яркие, широко расставленные?
— Правильно. А откуда вы знаете, тетя Лида?
— Это мой попутчик. Он мне представился как Геннадий.
— А второй?
— Второй прихрамывает.
— Точно! Вы его в саду видели, правда?
— Да.
— А самое трудное было, пока мы ехали до дома. Такое странное чувство, будто к нам приехали гости. Фазер даже начал рассказывать, по каким районам мы едем — экскурсию устроил. А я вдруг спросила, как там маман. А она говорит, ничего страшного, можно спрашивать, все вопросы надо задать здесь в машине. Потом будет поздно. При людях попрошу не ошибаться. Ошиблись — мина взорвалась. Как саперы!
Представить эту сцену было не трудно, но страшновато. Они едут в машине, Слава натужно рассказывает о памятниках архитектуры, может, о телевизионной вышке или о хрустальном дворце, который давным-давно сгорел дотла. А Иришка смотрит на платье, которое сшила ее мать…
— Я все же ее спросила, а где мама, — услышала Лидочка Иришкин голос. — И Алла ответила, что мама в надежном, безопасном месте. Понимаете, она представилась как Алла!
— Теперь понимаю. Так проще.
— Мы ехали, ехали и приехали. Тут уж вы появились, и мы начали перед вами играть спектакль «дружная семейка».
— Значит, давай подытожим, — сказала Лидочка. — Некие люди похитили твою маму. Сделано это было в ночь перед отъездом мамы в Лондон. Так что все в Москве убеждены, что твоя мама благополучно долетела до Лондона, и даже не будут ее искать?
— Правильно.
— Эти люди сказали, что… лже-Алла будет здесь жить, пока твой отец не отдаст им полтора миллиона фунтов. Иначе…
— Иначе они убьют маму. Понимаете?
— Понимаю. Как только твой отец выполнит их требования…
— Тогда Алла улетает обратно, и в тот же день в своей квартире появляется моя мама. И все продолжают жить дальше.
Лидочка поглядела в окно. По большому суку пробежала белка, остановилась, поднялась на задние лапки и принялась обкусывать какой-то орешек. Белке было плевать на русские беды и трагедии.
— А Галину они испугались, — сказала Лидочка.
— Они ее не учли. Видно, спешили.
— Надо было позвонить ей и сказать, чтобы не ездила к нам. Папа мог позвонить.
— Он бы позвонил, а они бы убили маму!
— А так они убили Галину!
— Ну и что? Я эту вашу Галину и в глаза не видала! А мама у меня одна.
— Иришка, не говори так. Я тебе не верю.
Иришка резко отвернулась и уставилась в угол. Кто-то поднимался по лестнице.
— Она, — прошептала Иришка. — Ей не надо меня тут видеть.
Шаги затихли у Лидочкиной двери.
Затем дверь начала медленно открываться внутрь. Иришка кинулась за шкаф, но втиснуться в щель не смогла и осталась там стоять.
Дверь приоткрылась еще шире.
Но за дверью стояла не Алла, а Слава.
ГЛАВА 17
— Можно войти? — спросил Слава шепотом.
— А что, Алла еще не возвращалась? — откликнулась Лидочка.
— Нет.
Слава рассеянно кивнул дочке, которая медленно вышла из-за шкафа, потом присел на плетеный стул у письменного стола.
— Я ей все рассказала, — заявила Иришка.
— Я так и понял.
— Она бы все равно догадалась.
— Я знаю, что она уже догадалась. Может, даже днем.
Слава посмотрел на Лидочку испытующе. Глаза у него опухли, будто он плакал. Бородка съехала набок. Кадык часто вздрагивал, норовя разрезать кожу на горле.
— Днем я ни о чем не догадалась, кроме того, что творится неладное.
— Но у меня не было выбора, — сказал Слава. — А может быть… — Он покачал головой, как китайский болванчик, словно соглашаясь со своим внутренним голосом. — Может быть, я хотел, чтобы вы догадались. Так, чтобы самому не рассказывать.
Папа и дочь смотрели на Лидочку с двух сторон, словно она должна была подсказать им выход из странного и опасного положения.
— А что известно о настоящей Алле? — спросила Лидочка.
Иришка взглянула на отца, как бы уступая ему первенство в разговоре.
— Алла, конечно, по словам этой вот… По ее словам, Алла в безопасности, до тех пор пока мы ведем себя правильно. Иначе… как только ей станет грозить опасность…
— Папа имеет в виду узурпатку, — пояснила Иришка.
— Узурпаторшу, — машинально поправил ее отец. — Как только узурпаторше станет грозить опасность, они с Аллой расправятся.
— Вы им верите? — спросила Лидочка. Уже спрашивая, она понимала, что вопрос неверный и даже нетактичный.
— А что нам остается? — спросил Слава и повторил громче: — Что нам остается?
— Тише! — зашипела Иришка.
— И как мы можем проверить? — прошептал Слава. — У нас нет в Москве человека, у которого можно выяснить.
Лидочка была вынуждена согласиться, что операция была проведена ловко. Для всех Алла Кошко благополучно покинула Москву и улетела в Лондон. Как только узурпаторша улетела, настоящая Алла исчезла. Неизвестно как, да это и неважно — то ли по дороге в Шереметьево, то ли из дома перед отъездом, то ли еще ночью, чтобы можно было вызывать такси и чтобы лже-Алла могла спуститься рано утром с чемоданом в руке и сесть в машину — пожалуйста, проверяйте, допрашивайте водителя, мучайте свидетелей. Теперь Алла, весьма одинокая в Москве женщина, без любимого мужчины, без родителей, живущих, наверное, в Ставрополе или Мелитополе, местопребывание которой некому проверять, по всем законам находится в Лондоне. В Москве ее искать никто не будет.
