Дарья Калинина - Мираж в обручальном кольце
— Мы только что оттуда, — ляпнула я и тут же прикусила язык.
Но Сережа, как ни странно, пропустил мои слова мимо ушей.
— Значит, не приедете? — спросил он. — Тогда мы сможем увидеться только вечером.
— Но почему? Мы же договаривались, что вы приедете? — заканючила я.
— У нас же работа! — возмущенно, словно и не он обещал к нам приехать сегодня утром, закричал Сергей. — Мы к вам только вечером выбраться сможем.
— Когда? — пожелала я уточнить. — Скажи точно.
— Не знаю. Я еще позвоню, — пообещал Сергей и отключился.
Я передала содержание разговора Катьке.
— Ну и ладно, — неожиданно легко согласилась подруга. — Значит, у нас целый день свободный. Поехали навестим Голованова. Спросим, нельзя ли нам уже покинуть этот чертов дом. Ну, хотя бы на одну ночь.
Мысль была неплоха. Если у нас на вечер намечалось наконец свидание с нашими любимыми, то ночь нам было просто необходимо иметь в своем распоряжении. Сами понимаете.
— А ты знаешь, как нам найти Голованова? — спросила я.
Дело в том, что ни я, ни Катька еще ни разу не были в отделении, где работал Голованов.
— Спросим у Димы, — предложила я. — Заодно и с его неуловимой мамой поговорим.
— Может быть, и Голованов или кто-нибудь из ментов уже там, — подхватила Катька. — Они ведь тоже собирались с ней поговорить.
Мы оставили Толину машину в гараже и пошли пешком. По пути за нами увязался Вельзевул. Мы не протестовали. Собаке тоже не вредно было прогуляться.
— Ну как, дома твоя мама? — крикнула я, увидев сидящего на крыльце Диму.
Тот молча кивнул. При виде Вельзевула паренек немного оживился, но все равно выглядел каким-то подавленным.
— Вы вовремя пришли, — сказал он нам, погладив собаку. — Папаша как раз в магазин отправился.
— За очередной бутылкой, — раздался у Димы за спиной женский голос.
Мы подняли глаза и увидели нестарую еще и довольно миловидную женщину. Если бы ее немного подкрасить, причесать и переодеть, то она была бы очень даже.
— Моя мама, — представил нам женщину Дима. — Марина Михайловна. А это Даша и Катя. Они живут в дяди-Валином доме.
У Диминой мамы были большие карие глаза, темные брови и темные волосы. Чувствовалось, что в ней течет южнославянская кровь.
— Такая ужасная история! — воскликнула Марина Михайловна. — Ну, проходите же в дом. Поговорим, пока мой муженек из магазина не вернулся.
И она повернулась, чтобы идти в дом. При этом она зацепилась рукавом своей домашней кофты за крючок на двери, и на обнажившемся запястье показались несколько синяков. Мы с Катькой молча переглянулись и последовали за Мариной Михайловной в дом.
— А вы давно живете тут со своим мужем? — спросила я у Марины Михайловны, когда она усадила нас за стол, налила по чашке чая и поставила перед нами тарелку со свежеиспеченными домашними пирожками.
— Давно, — кивнула Марина Михайловна. — Уже лет десять. Раньше работала в поселке, потом наше предприятие сократили, и я оказалась без работы. Сначала еще удавалось как-то подхалтурить, а потом совсем тяжело стало. Если бы не появился Валентин, то не знаю, как бы мы и прожили. Мужниной зарплаты только ему на выпивку да на еду и хватает. А ведь нужно еще одеться, ребенка в школу собрать, за свет, за дрова заплатить. Ну, и много еще всякого.
— А как же вы теперь будете? — осторожно спросила я, беря один пирожок. — Ведь Валентин умер. И еще неизвестно, кто тут поселится после него.
— Ну, я за себя не беспокоюсь! — усмехнулась Марина Михайловна. — Во-первых, дом перейдет либо к его жене, либо к невестке с внучком. Хоть Валя их признавать не хотел, но все равно по закону они наследники.
— Так вы знаете, что у Вали есть внук? — удивилась я.
— Конечно, — кивнула Марина Михайловна. — Котя ведь со своей женой при мне приезжал.
— Да? — удивились мы. — А нам Лариса сказала, что она про вас только по Котиным рассказам слышала.
— Да, конечно, — кивнула Марина Михайловна. — Но ведь дорога тут одна. Им волей-неволей приходилось проезжать мимо меня.
Мы навострили уши и приготовились слушать.
— Приезжал на дачу Котя всегда в отсутствие отца, — принялась рассказывать Марина Михайловна. — Но меня не стеснялся. Поэтому я была в курсе того, что у них с Ларой будет ребенок. Они и одну комнату для детской присмотрели. Мой муж там обои помогал клеить. И карнизы такие специальные, с резными зверюшками прибивал. Так что я за себя не беспокоюсь. Жена Вали, хотя она со своим мужем и враждовала, тоже очень хорошая женщина. В случае чего порекомендует меня новым владельцам. Да и хозяйство у меня теперь большое. Две коровы, свиньи, куры. Так что не пропадем. Это когда меня с работы уволили, туго пришлось. Потому что неожиданно это произошло. Никакой заначки на черный день я не держала. Теперь-то умней стала.
— Выходит, Валя вам хорошо платил? — спросила я, надкусывая пирожок.
Он оказался очень вкусный. Тонкое тесто таяло на зубах. Начинка была с рисом, грибами и луком.
— Да, прилично, — ответила Марина Михайловна. — Я не жаловалась. И работы немного.
— А вы знаете кого-нибудь из его друзей? — спросила Катька.
— Нет, чтобы особо близко, такого нет, — покачала головой Марина Михайловна. — У меня с Валентином уговор был. Когда он приезжает не один, то чтобы меня в доме не было. Конечно, за это время кое-кого из его приятелей я видела. Например, вот Сеню знаю. Он у Вали всегда готовкой занимался. Поэтому иногда ко мне обращался, чтобы узнать, что где лежит. Ну, немного и познакомились. А с остальными нет. Почти и не виделась.
— Значит, вы к Валентину в дом приходили только в его отсутствие или когда он был дома один? — спросила я, беря еще один пирожок, теперь с капустой и яйцом.
— Точно, — кивнула женщина.
— А муж ничего, не ревновал? — состроив понимающую физиономию, спросила Катька.
— Он не ревновал, — быстро ответила Марина Михайловна.
Но при этом ее глаза предательски забегали, выдавая ложь.
— Удивительный человек, — заявила Катька. — Мой вот чуть что, сразу в драку лезет.
— Митя не такой, — тихо ответила Марина Михайловна. — Когда трезвый, так вообще добрей его человека нет. Да и пьяный тоже. В жизни ни собаку, ни животину не обидел. Видели бы вы, как его животные любят. Вот и Вельзевул к нему всегда ластится. Больше чем к собственному хозяину. Оно и понятно, Валя тут раз в неделю покажется, и все. А Митя Вельзевула каждый день кормить ходил.
— А мы ведь к вам по делу зашли, — сказала Катька. — Надеемся на вашу помощь.
— Чем же я могу?.. — растерялась Марина Михайловна.
— Дело в том, что после смерти Валентина куда-то делись все его документы, важные бумаги. Вот мы и подумали, что вы как человек, который чаще других бывал в доме, можете нам помочь. Вы не видели сейфа или какого-нибудь укромного тайника, где бы ваш хозяин держал свои бумаги?
— Нет, — немного подумав, сказала Марина Михайловна. — Несколько раз видела, как он разбирался в каких-то бумагах. По всей видимости, бухгалтерских отчетах. Но я не знаю, где он их держал. Я вообще не уверена, что он держал их на даче. Зачем это ему? Ведь он не жил тут постоянно, бывал только наездами.
— Очень жаль, — сказала Катька. — Мы так надеялись на вашу помощь!
Я промолчала и с горя взяла еще один пирожок с тарелки. Этот оказался с морковкой. Мрачно проглотив его, я вдруг услышала.
— Постойте-ка!
Я подняла голову и уставилась на хозяйку.
— А ведь знаете, действительно было у Валентина такое место, где он мог что-нибудь спрятать от посторонних глаз, — сказала она. — Я после ваших слов задумалась и вспомнила.
Марина Михайловна еще немного подумала и затем продолжила:
— Я ведь почему сразу не вспомнила, потому что наткнулась на него случайно. Когда вытирала пыль, то случайно на что-то нажала. И он открылся.
— Кто он?
— Ну, тайник, о котором вы спрашивали. Ниша такая небольшая в стене была у Валентина в кабинете сделана. Там действительно лежали разные письма и бумаги.
— Что за бумаги?
— Не знаю.
— Вы что, не посмотрели? — разочарованно спросила Катька.
— Конечно, я ничего трогать не стала, — возмутилась Марина Михайловна. — Мне деньги не за то Валентин платил, чтобы я в его бумагах рылась.
— Но хоть одним глазком посмотрели? — умоляюще протянула я.
Не верила я, что на свете есть хоть один человек, начисто лишенный любопытства. И оказалась права.
— Ну, мельком я, конечно, вынуждена была взглянуть, — призналась Марина Михайловна. — На верхнее письмо.
— И что?
— На конверте стоял городской адрес Валентина. Должно быть, еще старой его квартиры. А вместо обратного адреса стоял штамп какой-то больницы. Номера я не помню. Но помню, что это была психиатрическая клиника.
