Анастасия Валеева - Дорогая находка
– Какой «прилечь?» – протянула гадалка. – Давай под холодный душ. Чашка крепкого кофе, и дуй ко мне.
– Чего-чего-о? Издеваешься?
– Ко мне дуй, говорю. Я вполне серьезно, – убедительно проговорила Милославская.
– Ты с ума сошла? Я в таком похмелье!
– Забудь об этом, Сема. Ты мне нужен сейчас. В любом виде. Даже самом непотребном!
– А в чем дело-то? Объясни, наконец! Выдергиваешь из постели с утра пораньше и без объяснений требуешь к себе… У тебя пожар?
– Хуже!
– Не понял, – протянул Три Семерки, приподняв брови.
– Пока ты вчера водку пьянствовал, некоторые работали, – многозначительно произнесла гадалка.
– И что? – догадываясь, к чему клонит подруга, спросил Семен Семеныч.
– Приедешь, узнаешь, – таинственно проговорила Милославская. – Тебя ждет приятный сюрприз. Спеши, Сема, если ты не враг своей карьере.
– Ну, Яна, ну, интриганка, – с любопытством протянул он и сердито добавил: – Не дай бог, ерунда какая-нибудь! Я тебе тогда устрою. Всю жизнь помнить будешь.
– Я тебя и так, Сема, никогда забыть не смогу, – пошутила Милославская и повесила трубку.
На самом деле ей было далеко не до шуток. Встав пораньше, гадалка на свежую голову еще раз взвесила все события минувшего дня. Дела обстояли серьезно, и, кажется, назрело время самых серьезных поворотов в ходе расследования. Во-первых, следовало навести самые подробные справки о тех крутых парнях, что занимались купленным у ермаковской соседки домом.
У Яны возникли серьезные подозрения начет того, что они и те «братки», о которых говорил ей Руденко – одни и те же лица. Только какая была связь между убийством старухи и всем остальным, оставалось неясным.
Главные надежды Милославская возлагала, конечно, на Семена Семеныча, поскольку он в последнем их разговоре обмолвился, что имеет надежный источник информации, который и позволил ему быть уверенным в том, что убийство кладоискателя – дело рук одной из городских бандитских группировок. Значит, этот источник многое знал о тех бандитах и многое еще мог прояснить.
Закончив разговор с Руденко, Яна стала нетерпеливо ожидать его прибытия. Уже не ощущая вкуса, она допила свой кофе, выкурила пару сигарет и вышла из кухни.
Время, как это бывает в таких ситуациях, двигалось необычайно медленно. Казалось, стрелки часов вообще отказывались перемещаться.
Милославская включила телевизор, решив посмотреть «Новости». Но толком она ничего из этих «Новостей» не поняла, потому что то и дело поглядывала в окно, особенно тревожась в те минуты, когда там слышался гул какого-нибудь двигателя.
Не менее чем через час к воротам подъехала, наконец, знакомая «шестерка».
– Ну, Семен Семеныч, ты каскадер! – покачивая головой, с укором сказала ему гадалка.
– Почему? – спросил он и пригладил вздыбившиеся под фуражкой волосы.
– Фу! Не дыши на меня! – Яна помахала перед лицом ладонью. – Все светофоры, наверное, от такого аромата попадали. Проходи.
– Пройду, пройду, выкладывай давай, что у тебя?
Три Семерки прошел на кухню вслед за хозяйкой и сел напротив нее. Он сразу стал постукивать по столу кончиками пальцев, выражая свое нетерпение.
Вид Руденко имел самый незавидный: лицо отекшее, под глазами мешки.
– Кофе? – спросила гадалка, глянув на него не без сочувствия.
Семен Семеныч кивнул утвердительно.
– С тебя бы картину писать, – пошутила Яна, ставя перед ним чашечку.
– Эх, жестокая ты женщина, Яна Борисовна, – вздыхая, ответил ей Три Семерки. – Думал, хоть у тебя понимание найду…
– Что, влетело от супруги? И поделом!
– Да как влетело? Ты же ее знаешь. Она ничего не скажет, но так посмотрит! Лучше бы уж по башке колотушкой дала… А, да ну ее! Давай лучше выкладывай, зачем звала.
– Пей и слушай, – сказала Милославская и начала повествование о своем вечернем путешествии в Багаевку.
По мере ее рассказа глаза Руденко все округлялись и округлялись, выражая сначала недоумение, потом любопытство, потом ужас, потом восторг. И все же, когда Яна закончила, он, дойдя в своих мыслях до определенных соображений, спросил ее насмешливо:
– И почему ты решила, что я на все это клюну?
– Потому что обычно клевал, – откровенно ответила Милославская.
– Яна Борисовна, ну ты сама подумай: дело-то серьезное. Я не могу сейчас принимать какие-то меры на основании показаний… твоих… твоих карт!
– Но ведь принимал, и довольно часто, – возразила гадалка.
– Здесь совершенно особый случай. Ты хоть понимаешь, с кем мы имеем дело?
– Лучше, чем ты думаешь. Ты ведь все равно собирался какие-то меры принимать, дождавшись окончательных подтверждений от твоего источника.
– Это очень надежный источник, я еще раз повторяю.
– А карты? Карты – не надежный? – с обидой произнесла Яна.
– Вот что, – после некоторого молчания сказал Три Семерки, – сейчас мы разыщем того человека, а там уж решим, что дальше делать.
– Хорошо, – скрыв улыбку, ответила Милославская. – Мне собираться?
– Собирайся, только быстро, – Семен Семеныч, не желая выглядеть побежденным, старался не смотреть на свою подругу и отвел глаза.
Гадалка скрылась в другой комнате, и вскоре появилась перед приятелем, готовая к выходу.
– Идем? – спросила она.
– Идем.
– Пожалуй, я опять возьму с собой Джемму.
– Бери, – Семен Семеныч пожал плечами и вышел.
– Я, наверное, пристегнусь, – сказала Милославская, усаживаясь в машину рядом с приятелем.
– Что это с тобой случилось? – удивленно спросил Руденко. – С каких пор ты стала такой законопослушной?
– Просто со мной не вполне протрезвевший водитель.
– Брось ты! Я как стеклышко.
– Час назад по телефону ты мне пытался доказать обратное.
– Я не сказал, что хорошо себя чувствую, я лишь утверждаю, что не пьян.
Яна ухмыльнулась, но ничего не сказала.
Некоторое время приятели ехали молча, потом Семен Семеныч заявил:
– Я тебя сейчас ненадолго в одном месте оставлю, а сам потом за тобой заеду.
– Почему так? Почему я не могу с тобой?
– Этот человек при посторонних говорить не будет.
– Но я не посторонний!
– Отставить разговорчики! – прикрикнул Три Семерки, и Яна не стала больше сопротивляться, хотя ей и было до смерти обидно.
Дальше они ехали молча. Впрочем, очень недолго: Руденко, сворачивая к обочине, заявил:
– Приехали!
– Что? – удивленно спросила гадалка. – Казино?
– Казино, бар, ресторан, – перечислил Три Семерки, загибая пальцы, – Сыграешь или перекусишь, пока я разговоры разговаривать буду.
– Да тут сейчас закрыто, наверное!
– Открыто, если я тебя сюда привез.
– Но меня никто не пустит с собакой!
– Это проблема разрешимая. Я поговорю со швейцаром. Он присмотрит. Что нам, впервые, что ли? – Три Семерки улыбнулся и дружески похлопал гадалку по плечу.
– Мог бы и предупредить. Я бы надела что-нибудь более подходящее, – Яна критически оглядела свое платье.
– Ты прекрасно выглядишь, – возразил Три Семерки.
– Возможно, но не для казино и ресторана, – не соглашалась Милославская.
– Но ведь у тебя в планах на сегодня не только казино, так?
На это гадалке нечего было ответить, и она молча вышла на улицу.
Семен Семеныч открыл перед ней дверь, и Яна несмело вошла в ярко освещенное помещение, из которого веяло приятной прохладой. К ним сразу же подошел высокий юноша в черном отутюженнном фраке, ослепительно белой рубашке и наивной маленькой бабочке. Он учтиво кивнул гостям и посмотрел на собаку.
Прежде, чем он успел что-то сказать, Руденко развернул перед ним свое удостоверение и произнес:
– Молодой человек, я бы хотел попросить вас об одном одолжении: присмотрите за нашей собакой. Она не доставит вам хлопот. В зал мы ее брать не будем. Я ее привяжу вот… – Три Семерки огляделся, – вот здесь, – сказал он, подойдя к батарее.
Юноша кивнул, скрывая недовольство, и, дождавшись, когда Руденко привяжет Джемму, проводил их с Яной в зал. Джемма тоскливо посмотрела вслед удаляющейся хозяйке, но ей ничего не оставалось, кроме как ждать ее возвращения.
Полусонный охранник молча наблюдал за происходящим, а когда увидел руденковское удостоверение, отдал капитану милиции честь, заставив Семена Семеныча расплыться в гордой самодовольной улыбке.
Три Семерки оставил Милославскую в игорном зале, а сам исчез за небольшой металлической дверью, ведущей неизвестно куда.
Гадалка опустилась в большое кожаное кресло, одиноко стоящее у стены, и решила сначала немного оглядеться, освоиться. Тут она не бывала. Зал был почти пуст. Тихонько играла музыка. Седовласый крупье одиноко ждал очередного азартного игрока, бесцельно поигрывая фишками.
– Играете, леди? – спросил гадалку, подсев на широкий кожаный подлокотник кресла, какой-то молодой, даже юный, парень, который, вероятно, всю ночь провел в этом заведении и, скорее всего, очень весело.
