Сергей Пономаренко - Ловушка в Волчьем замке
– Трое суток прошло? Подавайте в розыск! – резко бросила Марта. – Тем более что он, как и мы, на подписке о невыезде!
– Мне еще этих неприятностей не хватало! – жалобно воскликнул Петр Игнатьевич.
– Чтобы неприятностей не было, позвоните следователю, – посоветовал Тимош.
– Что ты об этом думаешь? – поинтересовался он, когда они с Мартой уединились в его комнате.
– Если он киллер, то ему давно надо было смотаться отсюда. Если же он тот, за кого себя выдает, это наталкивает на печальные мысли о его участи. Непонятно, чем он кому-то не угодил?
– А что, если убийца психически ненормальный человек? – предположил Тимош. – Мочит кого ни попадя!
– Это вряд ли, – задумчиво произнесла Марта. – На кону огромные деньги, тут и психопат постарался бы действовать разумно, чтобы их заполучить. Он действует по одному ему известному плану, убирая мешающие ему фигуры, словно с шахматной доски.
– Если бы не подписка, уже сегодня моей ноги здесь не было бы! – заявил Тимош.
– Встреться со следователем – может, он освободит тебя от подписки?
– Ага! – Тимош скривился. – Особенно учитывая то, что Виктор пропал. Не сомневаюсь, что, как бывший легионер, он тоже в списке подозреваемых и что следователь его исчезновение отнесет на мой счет.
– Ты в это время был в больнице.
– Даже знаю, что он при этом скажет: «Здесь происходит черт знает что, а у вас на каждый случай железное алиби! Подозрительно это!»
– Было бы в сто раз хуже, если бы ты не имел алиби.
– В таком случае я уже сидел бы в СИЗО.
– Рассуждениями делу не поможешь, а вот если тело Вилкаса найдем, то решим все или почти все проблемы одним махом.
– И где мы его будем искать?
– Как ты и предлагал, надо обследовать подземелье замка. Не знаю, как и где, но найди его план. Возможно, Ефим Натанович тебе в этом поможет.
Когда Марта ушла, Тимош вдруг почувствовал, что в комнате что-то не так. Его взгляд упал на открытую книгу, «Дневник одного гения», и ему стало ясно, что именно. Он прекрасно помнил, что читал советы Сальвадора Дали относительно тюрьмы и богатства. А теперь текст был другим. Окно закрыто, и сквозняк не мог случайно перевернуть страницы. Выходит, в его отсутствие тут кто-то был, и этого человека заинтересовала книга, написанная на французском языке. Тимош сразу подумал о пропавшем враче Викторе, который свободно владел французским. Уборку здесь давно не делали, поэтому уборщица не могла трогать книгу. Петр Игнатьевич? Он в комнату к пропавшему врачу едва решился зайти.
Тут Тимоша словно обдало холодной водой. «Выходит, некто свободно попал в мою комнату с помощью ключа или отмычки! Он уже пытался попасть сюда ночью, и, если бы я вовремя не проснулся, неизвестно, что случилось бы. Со спины он был чертовски похож на Вилкаса. Марта также говорила о схожести человека, которого ночью увидела в коридоре, с хозяином замка».
Тимошу вспомнились широко распахнутые под водой глаза мертвого Вилкаса, его приоткрытый рот. Неужели это была лишь ловкая инсценировка и Вилкас прячется где-то в доме? Для чего ему это надо? В этом не было никакой логики, непонятны были мотивы, двигающие тем, кто это все устроил.
Тимош понял, что больше не будет чувствовать себя в безопасности, пока находится в замке. «Может, переехать в Коростень? Но разве там будет безопаснее? И что искали в моей комнате? Или хотели мне что-нибудь подбросить?» Тимош внимательно пересмотрел все свои вещи, заглянул во все укромные уголки – ничего не пропало, но и ничего нового не появилось.
«Часы! – осенило Тимоша. – Улика, которая может разрушить мое алиби!» Он бросился проверять тайник – часы были на месте, за окном, под отливом. Тимош понял, насколько была права Марта, советуя ему не держать часы при себе. «На этот раз пронесло, а что дальше? Завтра избавлюсь от часов!» – твердо решил он и оставил их на подоконнике, чтобы утром не забыть это сделать.
Спать он лег одетый, поверх покрывала, укрывшись пледом. На всякий случай он забаррикадировал дверь, чтобы злоумышленник не смог бесшумно проникнуть в комнату, если на этот раз ему удастся справиться с дверной защелкой.
17Лучи ласкового утреннего солнца нежно касались лица, сумбурный сон убежал прочь, оставив после себя смутные воспоминания о том, как Тимош бродил в незнакомом городе. Он продолжал лежать с закрытыми глазами. Вспоминались только неясные обрывки сна, но после него осталось ощущение чего-то хорошего.
Внезапно послышался дробный стук в окно. Тимош улыбнулся и тут же обеспокоился – на этот раз он не запасся белым хлебом для голубки, так как в замке не ужинал. «Мы ответственны за тех, кого приручили!» Вспомнив об остатках печенья, он легко соскочил с кровати и подошел к окну. Голубка, увидев его, стала от нетерпения подпрыгивать, взмахивая крыльями. Тимош разламывал сахарное печенье на маленькие кусочки, чтобы голубке было удобно есть, и бросал их на отлив. Несколько крошек осталось на подоконнике. Он не стал закрывать окно, зная, что хозяйственная голубка склюет и их. Тимош направился в ванную, на ходу раздеваясь, радуясь, что ночь минула без происшествий.
Внезапно за спиной послышался необычный шум и противное карканье. Тимош обернулся и обомлел от увиденного. Черный ворон согнал голубку, но его заинтересовали не крошки печенья, а часы, которые Тимош беспечно оставил на подоконнике.
– Не сметь! Пошел прочь! – заорал Тимош, но был слишком далеко, чтобы ворон принял его слова всерьез.
Черная птица с независимым видом ловко подхватила часы клювом. Тимош бросился к ворону, однако тот вроде и неуклюже, но быстро запрыгал по подоконнику и вылетел в окно. Тимош в отчаянии застыл на месте. «Что делать?» Внутренний голос въедливо посоветовал: «Ни-че-го! Хоть головой об стену бейся, уже ничего не сможешь сделать!» На всякий случай Тимош поискал в интернете информацию о повадках ворон в надежде найти подсказку, как вернуть пропажу, однако не нашел ничего утешительного. Ворон, скорее всего, отнес часы в свое гнездо, которое находится на вершине дерева в парке. А поскольку поблизости обитает много ворон, найти требуемое гнездо так же невозможно, как иголку в стогу сена. Разве что повезет. А может, это более надежный тайник, чем любой другой? «Это к лучшему, – в конце концов решил Тимош. – Ни я, ни кто-то другой не найдет эти часы – они пропали! Сама судьба не дала мне держать рядом с собой эту улику!»
За завтраком царило бы уныние, если бы не вернувшийся от бабушки сын Альбины и Петра Игнатьевича – непоседливый белобрысый мальчуган лет двенадцати по имени Бодя – Богдан. За короткое время он успел уронить вилку, тарелку, бутерброд с маслом на платье мамы, вылить какао себе на шорты, после чего с чувством исполненного долга, после оплеухи, полученной от Петра Игнатьевича, удалился из банкетной. Вслед за ним ушел Ефим Натанович, как обычно, погруженный в свои мысли.
– Бодя славный мальчик, в нем много энергии, которая требует выхода, поэтому он шалит, – с нежностью произнесла Альбина, рассматривая пятно на платье.
– После бабули он становится неуправляемым, – раздраженно заметил Петр Игнатьевич. – Она души в нем не чает и позволяет ему садиться себе на голову, а воспитывать приходится другим. Она хорошая, а я – узурпатор.
– Деспот! – поправила его Альбина. – Мальчика нельзя ограничивать – он должен вырасти свободолюбивой личностью!
– La liberté est le droit de faire ce que les lois permettent[33]. – специально по-французски произнес Тимош, обращаясь к Петру Игнатьевичу.
Тот недоуменно заморгал. Альбина ему перевела, но по-своему:
– Закон – что дышло, куда повернул, туда и вышло.
– Браво, Альбина! Вы знаете французский? – удивился Тимош.
– А еще итальянский и немного английский, – улыбнулась Альбина.
– Моя жена по специальности военный переводчик. И она мастер спорта по спортивной гимнастике, и… – гордо произнес Петр Игнатьевич, но запнулся под взглядом жены.
«Выходит, не такая уж она простушка! – поразился Тимош. – Военных переводчиков готовят как потенциальных разведчиков, и наивная девица, какую она из себя строит, вряд ли могла бы им стать. Альбина выбрала для себя эту роль, но для чего? И что она не позволила досказать Петру Игнатьевичу?»
– Спасибо за компанию. – Альбина поднялась и скомандовала: – Петя, пошли!
Управляющий, не допив чай, поспешил за ней. Озабоченный отец Георгий тоже покинул банкетную, поскольку собирался уехать из замка. Судя по всему, священник о ночном происшествии с Тимошем умолчал.
За столом остались Тимош, мама Вилкаса, смакующая заварное пирожное, – она отрывала от него небольшие кусочки, вымазывая пальцы кремом, – и ее сиделка Маша, которая, как всегда, доедала вторую или третью порцию пасты с острым соусом. Тимош снова задался вопросом: неужели малопривлекательная и мужеподобная Маша заинтересовала Виктора как женщина? Или их связывало что-то другое? Маша очень сильная женщина – Тимош не раз видел, как она, словно пушинку, пересаживала маму Вилкаса с коляски на стул и обратно. Силы у нее не меньше, чем у мужчины… Его пронзила мысль: «Почему следователь так уверен, что роковой удар статуэткой нанес Вилкасу мужчина? Судя по всему, Маше это тоже под силу! Ей даже проще было это сделать – Вилкас вряд ли ее опасался».
