Марина Серова - Загадка в ее глазах
Прослушав сию аудиодревность, милиционер вовремя сообразил, что ему не стоит ввязываться в это дело. Зато он вспомнил о своем друге-журналисте. Журналисты — они же какие? Везде суют свои носы, все расследуют… вот и пусть Лева разбирается, ему по должности положено.
Лева прослушал кассету. Сложил два и два и положил опасный предмет в ящик стола. Аудиозапись, хоть и хорошего качества, не могла считаться доказательством чего-либо, так как подобную штуку может состряпать любой продвинутый старшеклассник, не говоря уже о специалистах. Да Лева, честно говоря, не очень-то и поверил тому, что услышал на своем стареньком магнитофоне. Использовать запись было нельзя, выбрасывать ее Лева не стал — все-таки он был профессиональным журналистом. Он и думать забыл о кассете, но неожиданно история получила свое подтверждение.
Полгода тому назад Яворский ездил на Кавказ — делал репортаж об очередной годовщине грузино-осетинского конфликта. Он беседовал с нашими земляками-военнослужащими и узнал кое-что интересное о генерале Качалине, которому незадолго перед тем дали звание Героя России. Яворский заинтересовался, начал копать глубже и накопал такое, чего и сам не ожидал найти. То, что узнал Яворский, подтверждало запись на кассете, найденной в бане. Сделав репортаж, журналист вернулся в родной город и задумался о том, как лучше использовать полученную информацию.
Как раз в это время Яворский вместе с другом-журналистом решили открыть собственное интернет-издание. И начать они решили с публикации журналистского расследования деятельности Героя России — генерала Качалина. Издание просуществовало всего несколько часов. Дело в том, что друзьями-журналистами был анонсирован разоблачительный материал о генерале Качалине. Яворский изо всех сил старался подогреть интерес к своему изданию — читателя, мол, ожидает такая информационная бомба, что мало не покажется! Да: мало не показалось. Лёва явно перестарался, подогревая публику. Совсем скоро сайт был заблокирован под предлогом пропаганды насилия и разжигания межнациональной розни — а речь шла о небольшом материале о рынках Тарасова, и там не было ничего такого, о чем не знали бы все жители города и о чем не писали бы другие издания. Короче говоря, это был предлог, а дело было как раз в генерале Качалине: Яворский был уверен в этом тогда — и считал так до сих пор. Потом к нему нагрянули с обыском. Изъяли жесткий диск компьютера и все съемные носители, которые нашлись в редакции. Лева почему-то решил, что к нему пожаловали из ФСБ, хотя так и не смог мне объяснить, почему он был так в этом уверен. Эти люди — весьма серьезные на вид — предупредили Леву, чтобы он немедленно прекратил свою деятельность в качестве разоблачителя и срывателя масок. Яворский был не какой-нибудь мальчик-колокольчик, он был журналист с именем, пусть и не слишком широко известным. Он не сказал: «Да», а сообщил, что подумает.
Вечером того же дня у журналистов начались неприятности.
Яворскому позвонил мэр города Тарасова, господин Толмачев, и посоветовал ему — впредь не публиковать непроверенных сведений, так сказать, лживых измышлений, порочащих честь и достоинство уважаемого человека. Яворский уже потирал руки, представляя, как классно будет смотреться распечатка этого разговора в издании, которое он откроет взамен заблокированного сайта… Но тут — началось.
Утром Яворскому позвонила жена и дрожащим голосом сообщила, что кто-то пытался открыть дверь их квартиры, несмотря на то что женщина всячески шумела и злоумышленники знали, что в квартире кто-то есть. Жена вызвала полицию, и только тогда неизвестные убрались.
Днем кто-то забрал из садика пятилетнего сына Яворского, причем воспитатели клялись, что они никому ребенка не отдавали. Журналист в панике кинулся в приемную мэра. Но тот был на совещании и его не принял, а помощник — очевидно, Сан Саныч — заявил, что он вызовет полицию, если журналист не уберется вон. Яворский разбил стекло в приемной и дождался появления наряда полиции. Он надеялся, что теперь ему помогут найти ребенка, но его и слушать не стали. Неизвестно, что сказал им помощник мэра. Но журналиста упаковали в полицейский автомобиль и два часа возили по городу, а потом выбросили из машины где-то на окраине. Все это время жена Яворского метались в панике, пытаясь понять, куда пропали ее муж и сын.
Но это был еще не конец.
Девушка коллеги Яворского, с которым они вместе организовали сайт, позвонила и, рыдая, сообщила, что ее парня только что сбила машина. Жить он будет, но проведет в больнице неизвестно сколько времени.
Добредя до ближайшего телефона, Яворский позвонил мэру. Как ни странно, Толмачев ответил на звонок. Журналист заорал в трубку, что с него хватит, что он согласен на все условия, только пусть его вместе с семьей и его друга оставят в покое. Но Толмачев сделал вид, что он понятия не имеет, о чем идет речь, и нажал на «отбой».
Мальчик нашелся спустя час — «два дяди» привели его во двор садика и оставили на скамеечке, купив ребенку на прощанье мороженое. Яворский велел жене забрать сына и сидеть дома, запереться на все замки и не подходить к окнам и к телефону.
Когда Лева уже приближался к своему дому, на него напали. Больше он ничего не помнил, очнулся в больнице. Никаких особенных травм у него не было, только нос сломали и пару ребер…
Открыть новое издание Яворский больше не пытался. Он велел жене собрать самое необходимое. Загранпаспорта с визами были уже готовы — троюродный брат давно приглашал Яворского с семьей к себе в Бруклин. Вот так Лева и оказался в Америке. Он работал в фирме брата, подрабатывал на родине фрилансом, и вскоре все должно было наладиться. В Тарасов он возвращаться не собирался — никогда.
— Конечно, я знаю, что генерала убили, — признался Яворский под конец разговора. — Я ведь слежу за новостями очень внимательно. Кстати, вы в курсе, что сегодня убили еще и Асриева? Ну, депутата?
— Ну, в курсе, и что?
— Ничего-то вы не знаете, — протянул Лева. — А я-то думал… Ну, ладно. Чего вы хотите? Я все вам рассказал.
Я задумалась. Что мне еще надо от Яворского?
— Вот что: пришлите мне этот ваш материал, из-за которого все и началось. Он ведь у вас сохранился? — попросила я.
— Ладно, только не втягивайте меня ни во что, — попросил меня, в свою очередь, Лева. — Я журналистикой больше не занимаюсь. Договорились? У меня жена и ребенок. А этот ваш Тарасов — хуже, чем Чикаго времен «сухого закона»…
Я заверила беглеца, что его имя нигде фигурировать не будет, и дала ему адрес своей электронной почты. Спустя минуту я уже открывала прикрепленный файл. Так! Посмотрим, что тут у нас…
Глава 17
Я читала материал довольно-таки долго — минут десять. Читала и перечитывала, не веря своим глазам… В жизни я повидала всякое. Но такое, честно скажу, видела в первый раз.
За окном интернет-кафе взревели двигатели сразу нескольких автомобилей. Я мельком глянула в окно — ну конечно, а вот и мальчики! Признаться, не все в жизни получается так, как хотелось бы, не все идет по плану… а жалко! Вот я, например, не планировала вести такие долгие переговоры с журналистом Левой Яворским. И немного недооценила степень проворства Саши и его ребят.
Не могу же я допустить, чтобы наши разборки происходили здесь, в людном месте, полном беззаботных отдыхающих. Я огляделась. Неподалеку веселилась компания студентов — они посылали свои фотографии другу, который неудачно приземлился на сноуборде и теперь лежал в больнице со сломанной ногой. «Напиши, напиши, что лыжники все-таки круче сноубордистов!» — надрывался паренек с морковно-рыжими волосами. Остальные покатывались со смеху. Через зал ко мне ковылял малыш в красном комбинезоне — совсем как у настоящего лыжника. Его юные родители увлеклись просмотром роликов из ютьюба и ничего не замечали. Мальчик ткнулся в мои колени и остановился. Поднял голову. Увидел, что перед ним не мама, а незнакомая тетя, и приготовился зареветь. Он уже сложил губы трубочкой и напрягся, но тут я взяла его за лямки комбинезончика, перекрещенные на спине, подняла в воздух, развернула и поставила на пол. «Иди к мамочке», — сказала я тихонько. Увидев родителей, мальчик бодро двинулся к ним, лопоча что-то на непонятном языке. Нет, надо убираться отсюда, и поскорее! Так, если не получается действовать по плану… что ж, будем ломиться напролом, как медведь через малинник.
Я быстро удалила все следы своего пребывания в Интернете и подошла к девушке за стойкой.
— Скажите, у вас есть второй выход отсюда? А то за мной приехали друзья, очень шумные ребята, мне бы не хотелось, чтобы они испортили кому-то отдых, — вежливо, но твердо проговорила я.
Девушка поняла меня с полуслова. Ей — администратору кафе — неприятности нужны были еще меньше, чем мне. Поэтому, не задавая мне лишних вопросов, она быстренько провела меня узкими коридорами и выпустила через неприметную служебную дверь.
